обладаю всеми привилегиями, за которые заплатила достаточно высокую цену. И самое меньшее, на что я могу рассчитывать, – это на вежливое обращение! Он отнюдь не полубог и не восточный владыка, этот капитан Мак-Кормик – несмотря на то что он о себе думает! И я не позволю ему себя запугать!
Написав эту фразу и подчеркнув каждое слово, я почувствовала, что вновь обрела душевное равновесие. Мне даже стало почти жаль этого маленького человека, чья империя включала в себя всего лишь одно судно, к тому же принадлежащее не ему, а компании, которая его нанимает. Какая же я была дура! Как будто мне все еще шестнадцать лет. Нет, я взрослая – хотя странно, что мне всякий раз приходится напоминать себе об этом. Может быть, потому, что после долгих лет отсутствия я наконец возвращаюсь в Калифорнию? И потому я, как маленький ребенок, чувствую неуверенность в себе и боюсь того, что ждет меня впереди? Как будто… как будто…
Между прочим, после всех штормов, когда корабль в облаке пены взбирался на зеленую стену воды, а потом резко опускался, и так до бесконечности, – нынешнее легкое покачивание действует даже успокаивающе!
Итак, мы проплыли мимо Мексики! А это уже, видимо, Сан-Диего, как я предполагаю, глядя в иллюминатор. Кучка оранжевых огоньков, которые, кажется, жмутся друг к другу в надежде найти защиту от черной пустоты ночного неба, на котором видно всего несколько звезд.
Мне так хотелось бы сойти на берег! Сесть в одну из лодок и грести по направлению к этим маленьким мерцающим огням. Грести до тех пор, пока песок или камни не станут царапать дно. Тогда я выйду и побреду к берегу и к тем приключениям, которые меня там ожидают.
Те дикие импульсы, которым я без всяких раздумий уступала пять лет назад, побуждают меня сию же минуту выйти из каюты и бежать! Бежать до тех пор, пока я не прибегу туда, где могу оказаться еще более беспомощной, чем сейчас. Но слава Богу, я уже не та шестнадцатилетняя девочка. Я зрелая женщина двадцати одного года от роду, достаточно научившаяся держать себя в руках, чтобы рассуждать здраво и не совершать тех бессмысленных и нелепых поступков, которых, я уверена, от меня уже ждут.
Книга вторая
БЛЕЙЗ
Глава 18
«Больше этот поборник дисциплины меня не запугает», – думала Триста, отвернувшись от крошечного иллюминатора, чтобы не искушать себя перспективой близкого освобождения. Почему, собственно, она должна беспокоиться о своей безопасности? До прибытия в Сан-Франциско осталось всего несколько дней и ночей. Она уже придумала один хитроумный план, который, несомненно, приведет капитана в замешательство и покажет не только ему, но и всем пассажирам, как мало ее беспокоят его угрозы… Пожалуй, придумав такой план, можно позволить себе улыбнуться стюарду, который только что робко вошел в каюту, чтобы убрать посуду. К еде Триста так и не прикоснулась.
– Вы можете оставить сыр и, конечно, вино, которое капитан мне столь любезно послал! Передайте ему, пожалуйста, мою благодарность. Скажите ему также, что я с нетерпением ожидаю того джентльмена, которого он собирается поселить в мою каюту. Мне будет очень приятно снова оказаться в интеллигентном обществе, которого, к несчастью, я все это время был лишен. Конечно, капитан Мак-Кормик, с его безошибочным знанием людей, наверняка подобрал мне весьма достойного попутчика! Надеюсь, вы передадите капитану мои слова? Вы поняли меня?
Спрятав в карман фунт, который только что получил, и удивляясь улыбке и необычно самоуверенному виду молодого джентльмена, Прюитт наклонил голову и взял поднос. Руки его дрожали.
Бедный стюард занервничал еще больше, когда, переминаясь с ноги на ногу, робко постучал в дверь капитанской каюты. Боже мой! А если капитан спустит с него за это шкуру? Да нет – в чем он-то виноват? Он просто сделал все, как ему сказали!
Капитан Мак-Кормик в этот момент в последний раз окинул взглядом свое жилище, проверяя, не оставил ли этот балбес где-нибудь пыль и все ли вещи на своем месте. Черт бы побрал этих беспомощных, перепуганных дураков, которые ничего не могут сделать как следует, а только и умеют, что бормотать оправдания! Если этот идиот Прюитт не зайдет сюда перед тем, как начнется обед для пассажиров первого класса…
– Капитан, сэр, я сделал все, как вы сказали, – клянусь святой девой! Принес на подносе обед: лучший кусок мяса, горячий суп, даже кусок той рыбы, которую вчера поймал мистер Браун! Когда я вошел, он писал что-то в дневнике и лицо у него было белое. Он прямо-таки дрожал от страха, сэр! Но когда я вернулся за подносом…
– Ну! – рявкнул Мак-Кормик и раздраженно выпятил вперед нижнюю челюсть, отчего Прюитт еще больше затрепетал. – Что ты уставился на меня, разинув рот, безмозглый кретин! Или хочешь попробовать боцманской плетки? Может, она научит тебя, как надо относиться к своим обязанностям?
– О нет, сэр! Прошу вас, сэр! Я только искал слова, чтобы поточнее рассказать вам, как было, сэр! Ну, вдруг молодой джентльмен, который раньше очень боялся и чуть не трясся от страха, повернулся ко мне от иллюминатора и… и сказал, сэр, что не хочет ничего, кроме сыра и вина, сэр! И поблагодарил вас за вино, и сказал, что он не… что он ничего не имеет против вас, сэр!
– Да? И это все?
– Н-нет, не совсем, сэр! Молодой джентльмен сказал, почти весело, что он с нетерпением ждет, когда окажется в… в интеллигентной компании, сэр! И он благодарит вас за вашу заботу… сэр!
– Да неужели? Какой проницательный молодой человек, правда, Прюитт? А теперь ты можешь убираться отсюда и возвращаться к своим обязанностям, пока у меня не появилось искушения дать тебе хорошего пинка!
Когда Прюитт стремительно ретировался, капитан Мак-Кормик поправил фуражку с золотой тесьмой и отряхнул китель с многочисленными нашивками, говорящими о его высоком звании. На мрачном лице Мак-Кормика на мгновение промелькнуло подобие улыбки. Пусть Прюитт дурак, но он тем не менее все замечает. А сеньор Вильяреаль, несмотря на свое кажущееся безразличие, покорно сидит в своей каюте. Ждет? Ну что ж, пусть еще несколько дней подождет и пусть гадает, что будет дальше…
Пока капитан предавался этим мыслям, Триста решала, запирать ли дверь на ночь. Сначала она хотела ее запереть, но затем, пожав плечами, передумала. В конце концов она заснула с двуствольным крупнокалиберным пистолетом под подушкой (оружейный мастер в Париже заверил ее, что это «самая последняя модель») и с утешительной мыслью, что знает, как в случае необходимости им воспользоваться против любого, включая самого капитана Мак-Кормика!
Глава 19
Через некоторое время, яростно царапая пером бумагу, Триста записала в своем дневнике:
«По крайней мере я могу быть спокойна насчет одного – на меня не нападут во сне, не разбудят громким храпом и не будут докучать разговором. Фактически все, что я слышала от «попутчика», которого мне выбрал капитан Мак-Кормик, – невнятные неприличные ругательства. Он ввалился в каюту уже под утро, едва держась на ногах, и предпочел спать на полу, вместо того чтобы пытаться добрести до своей койки. Благодарение Богу, к тому времени, когда ближе к полудню я проснулась, мой «попутчик» уже исчез.
Эта отвратительная жаба Прюитт, у которого волосы такие же сальные, как и его манеры, намекнул, что любимое занятие «другого джентльмена» спаивать глупых, ничего не подозревающих мужей тех женщин, которых он собирается соблазнить. Видимо, у него такое хобби! Но по крайней мере я могу чувствовать себя в безопасности от этого Казановы… если буду сдержанной и осторожной до самого Сан-Франциско. Может быть, мне даже настолько повезет, что я вообще больше с ним не встречусь! Теперь он ушел, и я получила наконец возможность доказать нашему богоподобному капитану, что он ошибается, думая, будто своими угрожающими намеками сумел меня запугать и принудить к подчинению. Я вспоминаю то, что говорил Фарленд Эмерсон, – пять лет назад или только четыре?
Ну, не важно, когда он мне это говорил, главное, что я никогда не забуду его слова: «Никогда не показывайте своего страха – даже животные чувствуют, что вы их боитесь! Вы должны, дорогая Триста, глядеть сопернику прямо в глаза и стараться его запугать… Всегда помните об этом – обязательно смотрите в глаза. Вы обнаружите, что большинство людей этого не выдерживает!»
Иногда мне кажется, что мне не хватает Фарленда в такой же степени, как и Джесси, пусть я и злюсь на него за то… за то, что его поступки прямо
