года сообщается, что папу Льва IX (1049–1054) посещал сам Христос: «Повествуется, яко Христос, во образе нищаго, посещал его (Льва IX –
Как обнаружил А.Т. Фоменко, параллели с Евангелиями имеются в жизнеописании папы Григория VII (умер, якобы, в 1085 году). При сравнении с Евангелиями не следует забывать, что жизнеописания римских пап носят явные следы литературной обработки времен Возрождения, в то время как Евангелия канонизированы лет на сто раньше. А.Т. Фоменко показал также, что в качестве 1 года по «Р.Х.» во многих хрониках подразумевается 1054 год н. э. (так называемый «римский сдвиг на 1053 года в хронологии»). Это значит, что средневековые хронисты часто датировали Рождество Христово именно 1054 (или 1053) годом.
По всей видимости, перед нами здесь следы еще одной традиции датировки Рождества и Воскресения Христа эпохой XI века н. э. Согласно которой Рождество было в 1054 году, а Воскресение – в 1086 году. Такая версия очень близка к традиции, восстановленной нами выше по сочинению Матфея Властаря. Разница в датировках Воскресения всего 9 лет. Кстати говоря, начало 1-го Крестового Похода – «за освобождение Гроба Господня» – датируется 1096 годом. С другой стороны, средневековые церковные источники («Сказание о страсти Спасове», «Письмо Пилата к Тиверию»), которые, как правило, более подробно, чем Евангелия, описывают события, связанные с Христом, утверждают, что сразу после Воскресения Христа Пилат был вызван в Рим и там казнен, а войско кесаря было послано на Иерусалим и захватило его. Сегодня такие утверждения считаются средневековыми домыслами, поскольку в хронологии Скалигера ни о каком походе римлян на Иерусалим в 30-х годах I века н. э. не упоминается.
Однако, если датировать Воскресение Христа концом XI века, это утверждение источников приобретает смысл: оно имеет в виду 1-й Крестовый Поход, когда был взят Иерусалим. Если же датировать Воскресение Христа 1095 годом, то получается, что поход начался уже на следующий год (1096), – в точности как описано в упомянутых текстах. На самом деле поход состоялся столетием позже.
3. О современной традиции
ЭКСТРЕМАЛЬНОСТЬ ДАТ СОВРЕМЕННОЙ ТРАДИЦИИ: «ЧЕМ ДРЕВНЕЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ»
Выше мы показали, что датировки по Скалигеру двух основных событий античной и средневековой истории (ибо на них в значительной мере опирается хронология античности и Средневековья) – Рождества Христова и Первого Вселенского собора – противоречат сохранившимся в церковном предании сведениям об этих событиях. Подчеркнем еще раз, что данные церковного предания, а не привычные нам сегодня датировки событий, являются первичными (исходным хронологическим и историческим материалом). Именно они дошли до нас «из глубины веков», а все даты древней, античной и раннесредневековой истории, «известные» сегодня, представляют собой уже итог специальных вычислений, начавшихся не ранее XIII века и законченных (в основном) в XVII веке (Дионисий Петавиус = Дионисий Малый). Эти последние даты были канонизированы в общих чертах на знаменитом Тридентском соборе римско-католической церкви (1545–1563). Важно отметить, что на Тридентском соборе был канонизирован итог незавершенной хронологической работы. Хронология Скалигера, общепринятая сегодня и поэтому кажущаяся единственно возможной и известной будто бы «всегда», была в XVI веке (во время ее канонизации) только одной из нескольких версий глобальной хронологии.
Весьма сомнительно, чтобы в результате средневековых вычислений вообще могло возникнуть верное представление о хронологии истории человечества. Как стало понятно сегодня, построение всеобщей хронологии по дошедшим до нас историческим источникам – очень сложная научная проблема, требующая применения самых современных естественно-научных методов и обширных расчетов на ЭВМ. Однако методы работы современных специалистов по хронологии остались в основном прежними – теми, которые были доступны еще во времена Скалигера и Петавиуса.
Любопытно отметить одну важную особенность скалигеровских (да и не только скалигеровских) датировок: почти все они следуют правилу – «чем древнее, тем лучше». А именно, при вычислении даты события, из множества допустимых значений датировки (то есть из множества возможных решений) выбиралось наиболее древнее. Кажется, это правило сохраняет свое значение и в наши дни. Возможно, оно основано на каких-то психологических предпочтениях, связанных с представлением «о древности рода». Мы покажем, как это правило действует и в случае принятых ныне датировок Рождества Христова и Первого Вселенского собора.
Представим себе хронолога XVI века, который датирует эти события, пользуясь их описаниями, приведенными выше. Какие самые простые ограничения существовали для него снизу? Другими словами, древнее каких дат он заведомо не мог «зайти» при датировке этих событий? Вспомним, что в описании обоих событий – Рождества Христова и Первого Вселенского собора – участвует день весеннего равноденствия (точка весны), скорость смещения которого по числам юлианского календаря была уже хорошо известна в XVI веке. Значением этой скорости широко пользовались средневековые хронологи (Скалигер в том числе).
В случае датировки Рождества Христова хронолог XVI века знал, что в год Воскресения Христа весеннее полнолуние приходилось на 24 марта (он считал, что воскресенье было 25 марта, а значит, накануне, 24 марта, должна праздноваться иудейская пасха). Получалось, что точка весны не могла быть позднее 24 марта. Расчет показывает, что точка весны приходилась на 24 марта около 100 года до н. э., а ранее этого времени – уже на более поздние числа марта. Значит, наш воображаемый хронолог не мог датировать Рождество Христово ранее 100 года до н. э. Реальный средневековый хронолог «не дотянул» до нижней границы всего на 100 лет – но ведь надо было и другим условиям удовлетворять!
Ведь хронолог этот в своих вычислениях пользовался пасхальными таблицами (напомним, что указанный им 31 год н. э. удовлетворяет «условиям Первой пасхи» в том только случае, если рассчитывать полнолуние – иудейскую пасху – именно по православной пасхалии). Согласно пасхалии, иудейская пасха приходилась на субботу 24 марта, а христианская – на воскресенье 25 марта в следующие годы:…209 год до н. э., 31 год н. э., 126 год н. э., 221 год н. э., 316 год н. э… Взять 209 год до н. э. в качестве датировки Воскресения Христа хронолог уже не мог – точка весны попадала тогда на 25 марта. Самой ранней приемлемой датой оказался 31 год н. э., и именно эта дата была выбрана как пасхальная (рис. 27)!
Рис. 27. Почему средневековые хронологи в качестве даты Воскресения Иисуса Христа выбрали именно 31 год н. э.? Потому что это была самая ранняя возможная для них дата. Иначе нарушались календарные условия Воскресения: из-за векового смещения точки весны в юлианском календаре, 24 марта в эпоху до н. э. было раньше точки весны и поэтому не могло быть первым весенним полнолунием (ХIV луной). Поэтому средневековые хронологи просто не могли датировать Рождество Христово ранее, чем началом н. э.
В случае же с датировкой Первого Вселенского собора хронологу было известно, что точка весны приходилась во времена собора не позднее 21 марта. Иначе не могла быть составлена пасхалия, в которой самая ранняя пасха попадала на 22 марта. Ведь пасха приходится, по крайней мере, на день позже весеннего равноденствия. Точка весны приходилась на 21 марта в конце III века н. э., а ранее этого времени точка весны была 22 марта и позднее. Значит, хронолог XVI века не мог датировать Никейский собор ранее чем концом III века н. э. И датировал – началом IV века, то есть дал наиболее раннюю дату из возможных (рис. 28)! Итак, мы обнаружили следующий факт.
Утверждение 5.
1) Средневековые хронологи не могли «опустить вниз» дату Вселенского собора дальше IV века н. э., потому что уже в III веке (и ранее) весеннее равноденствие попадало бы позже самой ранней календарной пасхи – на 22 марта. Что невозможно по апостольскому правилу о пасхе, которое соблюдали хронологи.
2) Дионисий Малый (или любой другой средневековый хронолог) не мог «вычислить» дату Рождества Христова так, чтобы она оказалась ранее I века до н. э., потому что уже во II веке до н. э. (и ранее) положение весеннего равноденствия исключало иудейскую пасху 24 марта, что противоречило бы календарным «условиям Воскресения».
3) В обоих случаях эта без труда вычисляемая нижняя граница датировки была почти достигнута средневековыми хронологами (рис. 27, рис. 28).
Замечание. Еще раз подчеркнем, что определение даты события по дню весеннего равноденствия – исключительно заманчивый способ датирования лишь на первый взгляд (ввиду чрезвычайной простоты вычислений – всего в одно арифметическое действие). По-видимому, таким способом датирования и ограничивались хронологи XVI–XVII веков (если этот способ был применим в той или иной задаче). Дальнейшего исследования они не проводили и не утруждали себя оценкой возможной ошибки такого метода. Мы уже говорили, что в действительности определение точки весны – сложная
