возможно, даже поддерживала их во всём: имя и положение в обществе было дороже семейных уз. Не передать, как тяжело нам дался разрыв с семьёй. В конечном итоге мы условились никогда более не говорить об этом. Именно поэтому ты ничего не знал о моём родстве с Беллой.
- С ума сойти… - выдыхаю и во все глаза смотрю на профиль крёстного.
Наконец, он поворачивает голову в мою сторону.
- Потом я потерял твоих родителей. Ты, Тонкс и Ремус - единственные близкие мне люди. Не хочу потерять ещё и вас.
Пружиной вскочив с кровати, равняюсь с крёстным и опускаю ладонь на его плечо:
- Я никуда не денусь, поверь. И в Хогвартсе есть люди, на которых я могу положиться.
* * *
Вечером, когда в окнах Норы зажигается по-домашнему тёплый свет, мягко пульсирующий сиянием разноцветных гирлянд, я кутаюсь в пушистый шарф и слушаю нестройный скрип снега под подошвой. Ветра нет, крупные снежинки тихо падают с неба глубокого синего цвета и пугливо приземляются на мою куртку. Те, которые смелее, щекочут нос и щёки, стремятся присесть на стёкла очков. Сняв их, запускаю свободную руку в карман в поисках платка. Громкий хлопок в доме и последовавший за ним взрыв смеха заставляют меня вскинуть голову и улыбнуться: наверняка очередные проделки близнецов.
За спиной приглушённо скрипит дверь. Закончив с очками, водружаю их обратно на переносицу и разворачиваюсь, чтобы посмотреть на того, кто решил присоединиться к моей прогулке.
- Ой, - тушуюсь и спешу отступить назад, когда мой нос чуть не врезается в грудь профессора зельеварения. Несколько снежинок резво спрыгивают с чёлки и метко приземляются на стёкла очков. Опять.
- Мне кажется или ты увлёкся прогулками на свежем воздухе? - ровно спрашивает он, без особого интереса глядя куда-то поверх моей макушки.
- Не волнуйтесь, убегать я не собираюсь, - ворчу скорее не от вопроса, а от проворных снежинок.
Со стороны Снейпа раздаётся хмыканье. Спрятав руки в карманах мантии, он огибает меня и, судя по звукам шагов, не спеша удаляется в сторону курятника.
В который раз очистив стёкла, заталкиваю платок в карман и быстро нагоняю профессора, который тут же скашивает на меня глаза, будто только и ждал моего вопроса:
- Скажите, директор знал о том, где вы? Ведь так?
Как несколько месяцев назад меня завораживает зрелище пушистых снежинок, устроившихся на волосах и мантии серьёзного профессора. Не представляю, что я нашёл в этом…
- Угадал, - коротко отвечает он, совершенно не давая возможности понять его отношение к моему разыгравшемуся любопытству.
- И как давно?
Я почти успеваю втянуть шею в плечи, но Снейп отвечает мгновенно, даже не глянув в мою сторону:
- На следующий же день я отправил ему письмо.
На мгновение захлёстывает чувство обиды: почему он не сказал мне? Ведь он знал, как я отнесусь к его исчезновению.
- Значит, назначение Слизнорта на должность профессора зельеварения - всё это было подстроено? Чтобы окончательно утвердить версию, что вы пропали без вести?
Снейп ведёт подбородком и бросает на меня короткий взгляд. Мы огибаем курятник, так что дом пропадает из вида, и теперь прогуливаемся вдоль невысокого деревянного заборчика на краю участка.
- И это в том числе. Слизнорт преподавал у Тома и общался с ним ещё пару лет после окончания Хогвартса, пока тот не отправился в Албанию.
Глядя себе под ноги, я непонимающе хмурю брови:
- Но зачем нужен Слизнорт, если есть вы? В смысле, вы знаете Реддла, как никто другой.
К моему удивлению, профессор сокрушённо качает головой.
- Он делился со мной далеко не всем. Скажем так, я не всегда испытывал воодушевление от его идей.
- А кто испытывал? - я догадываюсь, куда клонит Снейп, и попадаю в точку.
- Беллатриса, самая преданная его последовательница. С ней он делится абсолютно всем, с остальными, в том числе и со мной, - только некоторым.
- Это плохо… - вздыхаю, случайно задевая боком заснеженный куст смородины.
Некоторое время мы идём в молчании, которое совсем не тяготит, как вдруг яркая мысль озаряет моё сознание.
- Теперь вы вернётесь в Хогвартс?
Видимо, надежда слишком отчётливо читается в моём взгляде, потому что Снейп произносит явно не то, что собирался сказать:
- Но не в роли профессора зельеварения, - и, опережая второй очевидный вопрос, добавляет, - а как профессор по защите от тёмных искусств.
Ему приходится обернуться, потому что я застываю на полушаге с раскрытым ртом. Скривив губы в беззлобном негодовании, он слегка встряхивает волосами, сгоняя стаю снежинок.
- Люпин оставляет эту должность в пользу своей беременной супруги. Но это не значит, что он уходит из Ордена.
Мои губы на мгновение выгибаются в счастливой улыбке за Ремуса и Тонкс.
- И всё же, вы много знаете о Реддле. О том, что он делал в Албании.
Снейп немного замедляет шаг, с интересом взглянув на меня.
- Понимаю, у тебя много вопросов. Я всё тебе расскажу, но не сегодня.
Я смотрю в его лицо, не высокомерное, не снисходительное, не искажённое отрицательными эмоциями, а такое открытое и близкое, что уголки моих губ сами собой приподнимаются в искренней улыбке. Он оценивающе смотрит на меня несколько мгновений, и тонкая морщинка всё же подбирается к узкой переносице, а я только сейчас понимаю, что мы уже несколько минут стоим на одном месте, друг напротив друга на краю участка, а вокруг нас медленно кружатся и опускаются снежинки.
- Мне пора идти, - вдруг заявляет Снейп, расправив плечи и разорвав зрительный контакт. Потом, подумав, добавляет. - На собрание.
Меня мгновенно обдаёт холодом.
- Только не как в тот раз, - не успеваю прикусить язык, но что поделать.
Я слишком сильно боюсь потерять его вновь.
Замечаю, как высоко приподнимается грудь профессора от глубокого вдоха.
- Береги себя, - роняет он, задержав на мне взгляд, и начинает движение в сторону калитки.
Я растерянно топчусь на одном вместе, не замечая, как ладони сами собой сжимаются в кулаки, а дыхание учащается, будто от продолжительного бега. Он покидает зону защитных чар и может трансгрессировать в любое мгновение.
- Но ведь сегодня Рождество, - выдыхаю в морозный воздух, рукавом смахивая налипшие на стёкла снежинки, и во все глаза смотрю на то, как вздымаются полы чёрной мантии профессора.
Он чудом слышит мои слова. То ли здесь слишком тихо, то ли я произношу их слишком громко, но он оборачивается. Я не вижу его лица, слишком темно сейчас, слишком далеко он успел отойти, а он запрокидывает голову и смотрит на небо.
- Оно уже настало.
Недоверчиво хмурюсь и поднимаю взгляд наверх.
Высоко-высоко, почти на середине бархатного небосклона тускло сияет первая звезда.
- С Рождеством, Гарри.
Я моргаю от громкого хлопка, а в следующий миг вглядываюсь в чернеющую пустоту.
Неимоверных усилий стоит прогнать грусть.
В доме царит атмосфера настоящего семейного праздника: тут и там сияют разноцветные гирлянды, высоко под потолком позвякивают золотые колокольчики, янтарное сияние свечей отражается в боках высоких бокалов. Длинный деревянный стол укрывает скатерть насыщенного винного цвета, а посередине красуется замысловатый букет из физалиса, сушёных долек апельсина, анисовых цветов и палочек корицы.
