- Не принимай на свой счет, - быстро сказала Гермиона. - У Драко проблемы с вежливость - не знает, что это такое. Если через пару дней знакомства появиться желание высверлить ему дырку в затылке, не забудь занять очередь. Хотя, порой мне кажется, что к нему без серебряной пули и подступаться бесполезно.
Роберт хмыкнул, перевел взгляд с надписи на Гермиону, затем
- на Драко и обратно. Повернулся и пошел прочь, так ни слова и не сказав.
- Ты желаешь ему зла, Малфой? - просто спросила Гермиона, когда Роберт скрылся из виду.
- Да не особенно…
- Тогда оставь его в покое.
- Конечно, так и сделаю, детка. Что еще? Не отвечай, мне плевать…. Почему он тебе нравится?
- Потому что тебя от него трясет. Достаточно веская причина?
- Для меня - вполне. Малыш Блэкки, такой славный, да? Этот тонкий профиль, волосы, рассыпанный по плечам. Немного смахивает на педика, но ничего. Казаться еще не значит - быть… Хочешь с ним подружиться, Грейндж, правда хочешь? А ни хера не выйдет. Я как обычно все испорчу, и буду портить до тех пор, пока ты не окажешься там же, где и я сейчас - в дерьме, - Драко кивнул на стекло. - Ты же знаешь. Я так к тебе привязан, хочу, чтобы мы все делили поровну… Может, сломать ему нос, а, он и без того слегка набок скошен? Или лучше расхерачить челюсть, интересно, а педики очень из-за такого переживают?
- У тебя в голове тараканы размером с теленка. Зажарь одного, и сможешь накормить какое-нибудь африканское племя. Дай мне сигарету. И хватит себя накручивать.
Драко потянулся в карман за пачкой, открыл ее и не глядя, перебросил Гермионе.
- Знаешь, - сказала Гермиона, прикуривая, - от рака легких столько людей каждый день умирает. Это, должно быть, жутко больно - когда болезнь выжигает тебя изнутри, все равно, что тавро для клеймления проглотить… горячее, само собой. Ты лежишь и ждешь конца, потом тебя скручивает пополам, ты отхаркиваешь кровь… И опять ложишься - ждать. Наверное, это похоже на проклятье, о котором Роберт рассказывал.
- Больше - на чахотку.
- Ну, возможно. Хотя, существенной разницы нет, итог-то один.
Драко передернул плечами, освобождаясь от куртки, потом сбросил ее на пол и сел на край, подтянув колени к груди.
- Блэк украл мою жизнь, Грейндж, всю, без остатка, - сказал он почти без выражения, взглянув на Гермиону снизу вверх.- Спер мою чокнутую тетку, дядю, которого я толком и не знал. Присвоил кузину. Наверняка - писклявую мудацкую малявку, но суть-то не в этом. Моя мать кричала и корчилась, рожая его, точно так же как кричала и корчилась, производя на свет его долбанную сестрицу. А где все это время был я? Давай, спроси… Меня не было. И не будет. Никогда. Это как выстрел в упор - пуф! - и ничего: ни тебя, ни сраных надежд. Просто - пуф! - и все. Фантастическое ощущение, ты должна попробовать…
- Приключение не задалось, - прицокнула языком Гермиона, садясь рядом с Малфоем. Потом глубоко затянулась и выпустила струю дыма прямо ему в лицо. - Все внезапно стало плохо. Одного не учел, Драко. Все и было плохо, изначально. Хуже некуда. Только ты предпочитал ничего не замечать - изображал ковбоя. Ну, раз уж ты прозрел, то…
Драко, это реальность. Реальность, это Драко…
Малфой молча вырвал у нее из пальцев недокуренную сигарету, так резко, что осыпавшийся столбик пепла обжег ему руку.
- Я и есть ковбой,- усмехнулся он, с силой вдавливая бычок в стену, обшитую деревянными панелями. - И Блэку ничего моего не достанется, даже фантика от вчерашней жвачки, не говоря уж о семье.
- Чудные у тебя приоритеты. Удачи. Позвони, когда все уладишь, ладно? А сигарета здесь каким боком замешана, не подобающе на тебя посмотрела… Драко, прекрати, у тебя истерика.
- Возьми другую. Черт, ВОЗЬМИ ДРУГУЮ! И не смотри на меня как жалостливая блядь… Грейндж, я хочу сдохнуть или чтобы он сдох… Но кто-то из нас двоих сдохнуть должен, определенно.
- Помочь?
- Справлюсь.
- Справишься, - кивнула Гермиона, мягко коснувшись его запястья. - Забавная штучка. Всегда хотела рассмотреть ее поближе, но не было подходящего случая. Ужасная Пожирательская Метка, это она и есть?
- Вроде того. Убери руку. Убери, я не шучу.
- 2-Метка была нежно-розовой, чуть выпуклой, с темным ободком по контуру. Словом, выглядела она так, как и положено выглядеть всякому, успевшему уже лишиться запекшейся корки, но еще не до конца зарубцевавшемуся шраму. Причудливый рисунок на бледной коже, выжженный точно посередине предплечья - ничего такого, что могло бы заставить человека, чье детство выпало на восьмидесятые годы двадцатого столетия, содрогнуться от омерзения.
- Класс, - мрачно сказала Гермиона, закончив осмотр, - мое выкрученное запястье того стоило. По ночам просыпаться буду, вспоминая об этой мерзости. Ты настоящее чудовище, Малфой, теперь-то я вижу.
- Ты сейчас смеешься только потому, что ни черта не понимаешь, Грейнджер.
- Да куда уж мне! Я же думаю, что все вокруг сделано из мармелада, а сосульки - это такие леденцы, которые Санта-Клаус развешивает по крышам, чтобы доставить детям радость… Знаешь, если какая-то хреновина в полтора дюйма длинной заставляет тебя верить в собственную значимость - прекрасно, вперед. Но если она же диктует тебе, как следует жить, а ты только блаженные слюни пускаешь, боясь сделать что-нибудь не так, то ты идиот. И мне тебя жаль.
- Потому что свобода воли превыше всего, а, Грейндж? Потому что ваши власти с детства внушают вам, что нет ничего круче, чем решать все самому. И вы решаете… Вы, те, кому необходим пожарный расчет для того, чтобы котенка с дерева снять! Пожалей лучше себя.
Гермиона взглянула на него как-то странно, точно услышала больше, чем ожидала. За последнее время она так привыкла к тому, что Драко предпочитает не замечать ее высказываний, касающихся того мира, что ей уже начало казаться будто никакого другого мира и нет. Будто Драко его придумал от скуки и сам населил безумными фанатиками, сражающимися между собой за право стоять у руля. Время от времени кто-нибудь из них падает, притворяясь мертвым, а из ран на лице и руках течет клюквенный сок… Но потом, когда приходит пора возвращаться к серьезным делам, они прекращают дурачится и отправляются по домам, переговариваясь вполголоса…
- Что ты должен был сделать, Малфой? Что ты сделал бы, если бы не оказался здесь? - требовательно спросила Гермиона, вертя в руках закрытую пачку сигарет.
- Добился, чтобы от моей семьи, наконец, отстали.
- Как?
- Убил бы человека, - Драко криво усмехнулся, проводя ребром ладони по горлу. - У меня даже кое- какие идеи были на этот счет. Но я ни одну не успел опробовать.
Гермиона опустила глаза.
- Что, теперь я больше похож на чудовище, как, по-твоему?
- Ты еще больший идиот, чем я предполагала. Сделки такого рода никогда не проходят без последствий. Нельзя просто вышибить кому-то мозги, помыть руки, покривляться перед зеркалом и лечь спасть. Вернее - можно, но глупо в таком случае надеяться, что на этом все закончится.
Драко помахал оттопыренным средним пальцем у нее пред носом, чтобы хоть на секунду заставить замолчать. Грейнджер была права, он нисколько в этом не сомневался. Грейнджер вообще редко ошибалась. Но это ничего не значит - он с самого начала осознавал, что идет на серьезный риск…
Неожиданно, напряженное лицо Гермионы разладилось, и она рассмеялась, оставив всякие попытки вовлечь Малфоя в душеспасительную беседу. Драко вопросительно взглянул на нее, и тогда она произнесла, давясь нервным смешком:
- Интересно, есть ли сейчас на Земле кто-то, знающий о тебе больше моего?
- Тебя вполне достаточно, - серьезно сказал Драко.
* * *
Вернувшись в купе, Гермиона села по правую руку от Роберта, придвинувшись к нему настолько тесно, насколько это позволительно для малознакомых людей. Драко устроился на краешке противоположной
