тяжеловес врубился в «Кассаду», швед ловко спустился с наблюдательного пункта, пружинисто приземляясь ровно позади легкового мобиля. Выхватил оружие, огибая приземистый спорт-мобиль справа.
Водитель «Кассады», насколько позволяла рассмотреть тонировка стекол и густая сеть трещин, потерял сознание. Уткнулся лицом в руль, едва не придавив клаксон, и теперь заливал штанины кровью из рассеченного лба. А вот его пассажир от удара пострадал намного меньше, тут же перейдя в контрнаступление.
Поземкой зазмеился по асфальту, едва приоткрыв дверь. И сразу, без выцеливания или подготовки пустил в сторону шведа короткую очередь из «дрели». По крыше «Кассады» плясанули гильзы. Чудно и диковато взвыло, вынудив блондина до хруста в коленях рвануться за багажник легковушки. Бетонная стена кабаре оскалилась свежими щербинами, дым из-под разбитого капота смешался с кухонным дыханием переулка.
Хуго выстрелил в ответ. Дважды. Не в цель, а чтобы не дать противнику развить атаку. С противоположной стороны машины сочно хлопнул «дыродел» Гордона. Раздался вскрик, за ним еще одна очередь, безжалостно раскрошившая заднее стекло «Дромадера».
Тогда Энквист бросился вперед.
Вывернул из-за прилизанного багажника, не торопясь выпрямляться. В два длинных скользящих шага очутился за спиной стрелка. Тот, зажатый с двух сторон, попытался перенести огонь на новую угрозу, но швед уже выбивал оружие из его рук.
Хлестнул рукоятью «корда» в гортань, ударом ступни сломал колено. «Дрель» завертелась по асфальту, отскакивая под мусорный бак. Ее обладатель – худой турок из коренных немцев – взвыл громче залпов собственного оружия.
Хуго отступил на шаг, полагая врага деморализованным, но тот вдруг выхватил из-под куртки нож. Длинный, гибкий, выплавленный из матового черного пластика, неподвластного оку сканера и наноскопа. И сразу, словно забыв о нечеловеческой боли, рванулся на шведа, целя в пах.
«Дыродел» Бакли хлопнул еще раз.
В голове раненого раскрылась алая роза. Ударившись о борт легковушки, он сполз на пятую точку, оставшись сидеть подле машины с безвольно раскинутыми руками.
– Время идет, а проблемы у турков все те же… – с неодобрением пробормотал Гордон, ногой толкая труп так, чтобы тот отлип от борта «Кассады» и распластался по асфальту.
– Осмотри… – коротко бросил Энквист.
Сам же обогнул полуспортивный мобиль, пережеванный внедорожником, подскакивая к водительской двери. Как выяснилось, вовремя: второй турок, носящий козлиную бородку без усов, уже приходил в себя, сонно пытаясь передернуть затвор «дыродела». Распахнув створку, Хуго вырвал оружие из рук водителя, наотмашь ударив в нос рукоятью пистолета.
Турок вскрикнул, схватившись за сломанный клюв, которому позавидовал бы горный орел. Дернулся выбраться наружу, одновременно потянувшись под куртку. Но наученный предыдущим Хуго опередил, выхватив из подмышечных ножен длинный гибкий клинок.
– На кого работаешь? – хрипло спросил «горностай», хватая водителя за волосы и откидывая голову назад. – Кто послал?
В ответ турок разразился таким потоком брани на смеси немецкого и родного, что «балалайка» Энквиста подвисла, прежде чем сумела предложить пользователю возможные варианты перевода.
Опустив «корд» вниз, Хуго всадил пулю в левое бедро пленника. Тот вскрикнул еще раз, дернувшись так, что в пальцах стрелявшего остался клочок черных волос.
– Кто послал? – бросив короткий взгляд через плечо, повторил блондин.
В переулок уже совались зеваки – в основном уличные феи и рикши, караулящие подвыпивших клиентов на официальной парковке. Неожиданная авария, да еще и с характерным вокалом «дрелей», не могла не привлечь лишнего внимания.
– А ты бы сказал, белобрысый ишак?.. Amina koyim in den arsch…
Турок вязко сплюнул кровью. Ею было залито все лицо – из разорванного лба, а также шрама на переносице. Энквист рванул чернявого за рукав куртки, проверяя, сможет ли оперативно забросить тело в багажник «Дромадера». Почуяв это, противник намеренно обмяк, пытаясь отползти как можно дальше в глубь разбитого мобиля.
– Нужно уходить, безы в пути, – констатировал Бакли, обходя «Кассаду» со стороны багажника. – Это рядовые dd, у мертвяка наколка на шее. Не уверен, что им сообщили о предпосылках задания…
Ирландец, разумеется, был прав. Кто бы ни нанял двух вооруженных наемников проследить за «горностаями» на территории Анклава, вряд ли объяснил тем суть миссии. Их со шведом противниками в темном дымном переулке стали обычные головорезы. Причем, вероятнее всего, втянутые в работу весьма поспешно…
Выдернув из затылка водителя «балалайку», Хуго брезгливо отер окровавленные пальцы о его штанину. Ствол «корда» все еще смотрел в лицо турка, чуть повыше дурацкой бородки, но стрелять Энквист не спешил.
Он хотел надиктовать послание, которое раненый был бы способен донести до своих заказчиков, но слова упорно не желали подбираться. Тогда Хуго выбрал самое простое сообщение из доступных, чуточку отстранившись и спустив курок. Тявкнув, «корд» оставил в щеке турка крохотную дырочку и забрызгал спинку водительского сиденья клейко-розовым. На асфальт упала тонкая пластиковая гильза.
Бакли, уже заведя «Дромадера», рванул вперед, одним скачком сорвавшись с хрустящего месива, в которое превратилась «Кассада» преследователей. Внедорожник от аварии почти не пострадал, лишь отломился фаркоп и помялся массивный бампер. Энквист запрыгнул на заднее сиденье, хлопнув дверью так, что раздробленное пулями заднее окно окончательно вывалилось наружу.
Не включая фар, черный «Ауди» проскочил переулок, потерявшись в лабиринтах Сумеречного Квартала…
– Невроз? Слышишь меня? – Спустя пару минут ирландец протянул назад передатчик, и Хуго снова попытался наладить связь с машинистом. – У нас тут легкие неприятности. Поэтому возьми, пожалуйста, рикшу и возвращайся в квартиру.
Даниэль, сквозь шум статики разобравший только слова «неприятности», «рикша» и «возвращайся», окончательно погрустнел и побрел к выходу из «Дигитале рейхстага».
Циркулярка, на прощание получив щедрые чаевые, приветливо помахала ему вслед. И с тяжелым вздохом покосилась на Керамику, спорившего с невидимым собеседником.
Бинарный код 1000
«Бессмертия нет, потому что нет смерти. Есть замкнутый цикл рождения, становления и распада, и каждый круг дает нам нечто новое. В этом смысл вечности».
Удар. Еще один удар. Самодельная боксерская «груша», собранная из синтетической мешковины и самого настоящего песка, гулко отзывается на выпады ибн Шавката, пружинит и покачивается. Коренастый машинист скачет вокруг, вымещая на беззащитном предмете всю скопившуюся злость.
– Подумать только, какие сволочи!.. Дети блудливой волчицы, пожравшей собственных щенят!..
Последние слова тонут в шипящих ругательствах на родном языке Муджалида, весьма приблизительно переведенных «балалайкой» Бифорда. Несмотря на нелюбовь к физическим нагрузкам, сейчас старший декомпилятор тоже в крохотном спортивном зале, оборудованном в одной из каморок убежища.
– Недоношенные выродки пришили обоих, не так ли?
Кончар наносит «груше» еще несколько ударов и отходит в угол, легко прыгая на месте и примеряясь бить снова.
– Вычислили и замочили!
Передумывает продолжать, замирает на месте. Его боевой танец подходит к концу, время возвращается к привычному течению…
Ибн Шавкат наклонился над микроскопическим умывальником, брызнул в лицо теплой застоявшейся водой, сорвал с крючка полотенце. Плотник наблюдал за буйством товарища с плохо скрываемой
