– Нет, – уголки губ доктора Пелойта презрительно поползли вниз.
– Можете ли вы, исходя из результатов вашего обследования, утверждать, был ли выстрел произведен случайно или намеренно?
– Нет, – признался доктор Пелойт.
– У меня больше нет вопросов.
Джон Норвуд стоял перед стойкой у себя в спортивном магазине, изумленно таращась на Сэнди.
– Я заеду за ними в четыре, – сказала она.
– Но…
Она повернулась и решительно проскочила сквозь тяжелую стеклянную дверь, прежде чем он успел запротестовать.
Джон смотрел ей вслед, пока она не скрылась, затем наконец обратил взгляд на Джулию и Эйли, которые стояли рядом и явно испытывали такую же неловкость, как он.
– Ну что ж, – пробормотал он. Джулия скрестила руки на груди, а Эйли выжидающе улыбалась ему. – Посмотрим.
– Сэнди сказала, мы можем поработать здесь, – с надеждой предложила Эйли.
– О, она так сказала?
Эйли кивнула.
– Может, ему наша помощь вовсе и не нужна, – возразила Джулия.
Джон нахмурился.
– Конечно, мне нужна ваша помощь. Пойдемте глянем, что у нас есть.
Он привел их на склад.
– Ну вот, давайте начнем с этого.
Он начал показывать им, как складывать коробки со спортивной обувью по размерам и фасонам, наблюдая, как они брались за картонки, легко укладывавшиеся в его огромную ладонь, обеими руками с такими короткими, чистыми, полупрозрачными ноготками.
– Я бы могла здесь работать каждый день, – предложила Эйли, проходя мимо него.
– А как же школа?
– Мне здесь больше нравится.
Джон улыбнулся.
– Я думаю, тебе придется некоторое время довольствоваться выходными. Ну скажем, ближайшие лет десять. Мне нужно идти в магазин. А вы, девочки, пока разложите на столе все баскетбольные туфли, хорошо? Справитесь?
Джулия и Эйли кивнули.
Он понаблюдал за ними еще минуту, удерживая стремление выровнять коробки, начинавшие скапливаться у их ног, а потом отправился в торговый зал разбираться с покупателем, пытавшимся вернуть явно поношенную спортивную куртку нежно-голубого цвета. Весь перед был заляпан пятнами от горчицы, но молодой человек громко уверял, что она был куплена в таком виде. Кассир, один из студентов, которых Джон брал на работу на выходные и летние каникулы, беспомощно смотрел на Джона.
До Джулии и Эйли доносились лишь отзвуки последующего спора, они продолжали разглядывать этикетки на каждой коробке и соответственно раскладывать их по штабелям.
– Как ты думаешь, мы всегда будем жить с Сэнди? – спросила Эйли, подавая Джулии коробку, которую нужно было поставить на полку, куда она не могла дотянуться.
– Не знаю.
– Я скучаю по папе.
– А я нет.
– Ни капельки?
– Нет.
– Но если бы была возможность…
– Какая возможность?
– Я не хочу, чтобы его сажали в тюрьму.
Джулия уставилась на нее.
– Я его ненавижу. Хоть бы он не был нашим отцом. Я ни за что не хочу больше видеть его.
Эйли повернулась к сестре спиной, наматывая и наматывая шнурок от кроссовки на указательный палец, так что тот покраснел.
Джон, стоявший в коридоре, наблюдая за ними, разглядывая их, повернулся и медленно удалился.
На этот раз, когда Джулия увидела, что Питер Горрик идет по дорожке к школе в три часа дня – легкая поступь, мешковатые брюки цвета хаки, кроссовки «Рибок», – она не удивилась. Однако она почувствовала, как при его приближении щеки ее запылали, – несмотря на свои усилия и тренировки, она еще не умела контролировать свою кровь, которая приливала к щекам, когда учитель вызывал ее отвечать, когда она слышала, как другие ученики, сидя спиной к ней, шепчут ее имя. Ей следовало бы научиться лучше справляться с этим, ведь она много с чем умела справиться. Она понадеялась, что он ничего не заметит.
– Привет, – с улыбкой сказал он.
– Привет.
– У твоей сестры внеклассные занятия по рисованию, верно?
