съемках, обсуждаемый светотехниками и операторами, которые целый день толклись там, подготавливая место съемок, а потом заперся в ванной. Я был гитаристом, чья репутация бежала впереди него, поэтому я оправдал их надежды: я оставался в ванной восемь минут, потом вышел, уже под кайфом, и лег на кровать с удавом, обвивавшимся вокруг меня. Я почти ничего не делал, пока они снимали все, что им надо. Не думаю, что хотя бы перекинулся с кем-нибудь парой слов. Все должно быть необычно; 60-е уже прошли; уже шел конец 80-х. В 60-х музыканты путешествовали вместе со своим окружением и занимались похожими вещами. Я был этаким одиноким гитаристом со змеей, который делал свое дело во время съемок своего эпизода.
После некоторого времени проживания на съемных квартирах я наконец-то распорядился деньгами как любой нормальный человек: по совету своего бизнес-менеджера я купил дом. Я все еще понятия не имел ни о своем будущем, ни о том, как распоряжаться финансами; у меня вообще не было никакого желания заниматься всем этим. В то время я не тратил много денег на всякую ерунду; о деньгах я все еще имел лишь теоретическое представление. Собственность никогда не волновала меня, хотя всех вокруг внезапно начал интересовать данный вопрос.
Я нашел дом на Лаурель Каньон (Laurel Canyon), районе Л. А., о котором я вообще не волновался, он напоминал мне обо всех лучших моментах детства и юности. Я купил свой первый дом на Волнат Драйв (Walnut Drive), недалеко от Кирквуда (Kirkwood) и Лаурель Каньон; все знают его как Ореховый Дом (Walnut House). Так совпало, что Волнат Драйв находится рядом с улицей, где Стивен переспал с тридцатилетней женщиной на вечеринке у Алексис много лет назад.
В Ореховом Доме имелось две спальни и маленькая причудливая потайная комнатушка, нуждавшиеся в разработке дизайна, поэтому я счел вполне логичным нанять ту же команду, которая декорировала помещения для съемок клипа “Patience”, чтобы переделать свой новый дом в цыганском стиле. Они нашли все необходимые вещи в недорогих магазинах и антикварных салонах, собрали их в единую композицию и я переехал туда вместе с нашим пресс-атташе Арлет (Arlette). Ее снова наняли, когда мы отыграли те три английских концерта в Marquee. Она вела себя со мной как мама, вероятно, потому что в то время я был беспризорным щенком. Она позволила мне привезти моих змей: Клайда, который жил у Дела Джеймса, а также Пандору (Pandora) и Адрианну (Adrianna). На самом деле я перетащил еще кучу других змей в гостиную ее квартиры с двумя спальнями на Синтия (Cynthia) и Сан-Винсент (San Vincente) в Западном Голливуде, где Арлет до сих пор живет. Она была невероятно щедра, позволив мне привезти туда всех своих домашних животных; к сожалению, ей пришлось столкнуться с моей неистовой героиновой зависимостью: каждую ночь та или иная подозрительная личность крутилась вокруг дома и стучала в мое окно… точнее, в ее окно. Я знал, что она не очень-то и любит моих рептилий, но еще меньше она любила меня, бодрствующего всю ночь, колющего наркотики и неохотно останавливающегося предрассветными часами.
Разумеется, со змеями произошел забавный случай. Сначала Арлет боялась их, но все же вошла, безо всякой моей, настоящего змеиного фрика, поддержки. В конце концов я подарил ей маленького бирманского питона, который вырос до 15 футов в длину (ок. 4,5 м – прим. Nusha). Они стали настоящими друзьями: она плавала, принимала ванны и разговаривала с ним, как с собачкой. Арлет считала, что змея в прошлой жизни была человеком и понимала каждое слово, которое она говорила и, должен заметить, питон вел себя подобающим образом.
Когда я жил с Арлет, она очень беспокоилась моим состоянием и буквально открыла мне глаза: из беспечного алкоголика я превратился в дьявольского нарко-монстра, который нисколько не походил на того парня, которого она знала столько лет. Я знал, что она была права; я знал, что не выгляжу здоровым, да и не чувствую себя таковым. Мы прожили вместе три или четыре месяца, но я мало что сделал для того, чтобы измениться.
Вместо этого я занялся переделкой своего дома. Он, как я и хотел, стал цыганским опиумным притоном: дизайнеры отполировали всю лепнину и паркет, а также перекрасили каждую комнату в темные цвета. Кухню – в темно-зеленый, а мою любимую ванную – в черный. Еще одну комнату перекрасили в полночно-синий, а гостиную – в темно-фиолетовый. Другую комнату выполнили в оттенках сепии, прямо как в старых вестернах. Еще я купил свою первую машину, так сказать, за компанию с первым домом: я приобрел Honda CRX и, как и все машины, которые я когда-либо покупал, она была черного цвета как снаружи, так и изнутри.
В то время я буквально вышел из-под контроля. Помню, пришел на встречу с подрядчиком, чтобы обсудить переделку моей ванной, и решил, что насыпанные четыре дорожки станут лучшим способом растопить лед.
Мы стояли в ванной, он показывал мне тот объем работ, который необходимо выполнить.
«Да, да, круто, чувак», - сказал я. Потом отряхнул подкладку на сиденье унитаза и насыпал четыре широкие кокаиновые дорожки. «Хочешь одну?»
Он выглядел встревоженным: «Нет, нет, спасибо. Я на работе», - ответил он.
«Что ж, ладно, это хорошо», - сказал я. – «Тогда я возьму и твою».
«Не стоит, всего-то восемь часов утра», - ответил он, извиняющее улыбаясь.
В этот момент я был образцом тех кошмаров, которые он когда-либо слышал о рок-звездах, и даже больше, потому что его наняли переделать мою дополнительную ванную и огромное угловое джакузи в солидный террариум, занимавший четверть комнаты. Он собирался пристроить поднимающиеся стеклянные стены от пола до потолка, чтобы оградить ванну, и добавить лестницу из оргстекла, чтобы можно было наблюдать за моими питомцами, где бы они не находились. Я никак не мог дождаться момента наполнения ее деревьями и прочими штуками, которые так любят змеи. В Ореховом Доме у меня жило около 90 змей и рептилий: у меня были и ящерицы, и кайманы, в общем, каждой твари по паре.
Когда же работу закончили и я окончательно переехал в Ореховый Дом, то решил здорово набраться и таким образом отметить новоселье. В маленькой комнатке у меня стоял красивый круглый восточный деревянный стол с замысловатой резьбой и стеклянным покрытием. Со временем он превратился в центральное место всевозможных вечеринок, но ту первую ночь мы с Иззи просидели с одной включенной лампочкой на темно-красной бархатной кушетке. Стоит ли говорить, что я не смог встать на правильный путь.
Вскоре после переезда я снова встретил свою бывшую подружку Салли (Sally). В этом доме моя спальня располагалась довольно высоко, на втором этаже, и представляла собой черную как смоль комнату, так как освещал ее только лампа, стоящая рядом с подушкой. Вокруг изголовья кровати стояли коробки, набитые журналами, также в одной из них валялся пульт дистанционного управления телевизором, который стоял на шкафу в футе от кровати. Светильник, находившийся рядом с кроватью, был антикварным, с абажуром цвета семги, дававшим очень мягкий свет, который мне так нравился. Как бы там ни было, я очень хорошо помню эту ночь. Я лег спать раньше, чем обычно, и внезапно проснулся со странным предчувствием. Я включил светильник, чтобы осмотреться, и увидел ее. Салли сидела в изножье кровати, но я видел лишь силуэт на стене и не сразу узнал ее. Было страшно. В тот период своей жизни я прикупил себе несколько пушек, но тогда при мне их не оказалось, и я несказанно рад этому: если бы я положил их поближе к себе, вероятно, я бы выстрелил в нее; она очень меня напугала.
Попасть внутрь дома было непросто; ей пришлось перепрыгнуть через забор и спуститься по крутой лестнице, потом ей посчастливилось найти мой запасной ключ под ковриком перед дверью – который я, разумеется, навсегда убрал оттуда после случившегося. Ей было плохо, поэтому я разрешил ей переночевать у меня, а утром я отвез ее на Лаурель Каньон (Laurel Canyon) и высадил на углу Сансет. Это была не последняя наша встреча, но больше она ни разу не заходила ко мне домой подобным образом. Все, что я о ней слышал – что она тусовалась где-то в Л. А. и попала в передрягу. В самый последний раз я видел ее в Нью-Йорке, где она крутилась около Майкла Элига (Michael Alig, человек, стоявший у истоков всей современной клубной культуры. Первый в мире человек, придумавший, так называемые, тематические вечеринки. – прим. Nusha) и печально известной компании из Limelight (бар, где работал Андре «Ангел» Мелендес, убитый Элигом и его приятелем Робертом «Фризом» Риггсом 17 марта 1996 года (причина убийства – долг «Ангела» за наркотики). Бар был закрыт федеральными агентами еще до убийства Мелендеса - прим. Nusha). Я слышал, что позже она вернулась в Англию. И очень счастлива сейчас.
Очень трудно быть человеком, который крутиться на задворках общества, если только ты не музыкант или еще кто-нибудь, у кого есть цель ошиваться там. Все остальные становятся лишь беспомощными
