жестоко. Это было также и лицемерно. Подумайте об этом, да это как шутка: «Его выперли из “Guns N’ Roses” за наркотики? Ты что, шутишь? Как такое вообще может быть?»
Следующее, что я помню, так это то, что встретил Стива в суде, потому что он подал на нас иск, поступив как полный осёл! Он настолько плохо выглядел, что я знал, что он делал, когда направлялся в туалет между перерывами в судебном заседании. Он просил присудить ему пару миллионов баксов за нарушение, допущенное при оформлении того договора, которым группа обязала его оставаться трезвым. При подписании данного договора ему нужен был адвокат, а его у Стивена как раз и не было. Ну, ещё бы! Благодаря нашим адвокатам, мы об этом не знали. Я был потрясён, когда узнал, что суд удовлетворил иск Стивена и обязал нас выплатить ему 2 миллиона долларов.
Всё закончилось так же непросто, как оно и было. Теперь пришло самое время искать нового барабанщика.
Эта нелёгкая задача легла на меня, Даффа и Иззи. В маленькой репетиционной студии рядом с офисом Алана Нивена в городе Редондо-Бич (Redondo Beach) мы оборудовали помещение, где я уже в первый день прослушиваний осознал, насколько, мать твою, это будет сложно! В глубине души я знал: «Ну да, любой может играть на барабанах». Это так… Мы втроём думали, что найти замену будет просто, принимая во внимание, что наши песни все достаточно прямолинейны, написаны в роковом размере 4/4 с нечастыми, но интересными сменами размера – что, думали мы, в этом сложного! В конце концов, мы справились же с Фредом Карри (Fred Curry), когда у Стивена была травма, поэтому шансы у нас были хорошими. После нескольких ужасных дней, когда нам приходилось играть с бесполезными, несоответствующими претендентами, мы поняли, насколько велика была наша наивность. Манера игры барабанщика включает в себя его субъективное чувство ритма и микроподстройку ритма, что влияет на целостное восприятие песни, а также на саму группу, для которой барабанщик ведёт ритм.
Мы оставили студию в Редондо-Бич и вернулись в “Mates”, чтобы провести более тщательный поиск. Мы прослушали Мартина Чамберса (Martin Chambers) из “The Pretenders”, великолепного барабанщика и отличного парня; но мы должны были знать, что дело не выгорит в ту самую минуту, когда он вошёл в студию с огромной барабанной установкой, предназначенной для восьмирукого барабанщика-осьминога, на которой он играл в составе “The Pretenders”. То, что принёс Мартин, было больше чем стандартная барабанная установка, если не сказать слишком фантастичным для стандартной барабанной установки. У той штуки были округлые штанги, которые тянулись по всему периметру установки и на которые крепились тарелки – это было нелепо! Он устанавливал её, пока Дафф настраивался, чтобы немного с ним поиграть. Дафф был фронтлайнером – ему и барабанщику, прежде всего, надо было сыграться; без этого ни мне, ни Иззи не было даже смысла браться за гитары.
Я торчал в туалете, сидел на унитазе и читал журнал, когда Мартин и Дафф начали играть, и я, слушая их через дверь, подумал: «Чёрт подери!» Сидя в туалете, я делал нечто более привлекательное, чем то, что я услышал в тот момент, что лишний раз доказывает, что двое великолепных исполнителей, играющих вместе в одной комнате, не означает, что и звучат они вместе так же великолепно. Создание хорошей музыки гораздо более сложный процесс; оно включает в себя отличное понимание и смешение стилистических фишек исполнителей. Но это далеко не сумма отдельных частей; это больше походит на сотворение монстра Франкенштейна: вам нужны изобретательность… и молния!
Когда я вышел из туалета, Дафф всё ещё играл, но он бросил мне взгляд, из которого я понял всё, поэтому нет нужды говорить, что Мартин нам не подошёл. Как жёстко мы обломались! На тот момент Мартин был нашей главной ставкой в самом конце короткого списка кандидатов, который мы уже исчерпали. К чести Стивена и к неведению всех участников группы, настроение и энергия “Appetite” были заслугой в основном Стивена. У него была неповторимая манера игры на ударных, которую нельзя было заменить, истинное легкомыслие подростка, которое давало группе электрический разряд.
В одночасье рывок, который группа готовила последние несколько месяцев, вновь обернулся топтанием на месте, и хотя я этого не показывал, я запаниковал. «Ну всё, – подумал я, – мы обречены». Я почти склонился к мысли, что “Guns N’ Roses” распадутся из-за того, что мы не сможем найти нового барабанщика. И меня волновало, чем займусь я, если группа всё-таки распадётся.
Всё то время, пока мы искали барабанщика, мы с Даффом были неразлучны. На тот момент он расстался с Мэнди (Mandy), и мы, бывало, когда группа не работала, проводили время вместе. Чаще всего мы ходили в «У Борделло» (“Bordello’s”), клуб, принадлежавший бывшему основателю “Cathouse” Рики Рэчмэну (Riki Ratchman). Заведение было просто отличным. В глубине клуба было небольшое помещение для джем-сейшенов, в котором какая-нибудь группа могла запросто играть блюз, и я обычно заканчивал вечер в этой комнате, подыгрывая музыкантам. Это было здоровское место! Мы просто приходили туда, пили и джемовали. Но правда в том, что даже если ты и знаменит и тебя все любят, и всё в том же духе, эта или какая бы то ни было сцена, по крайней мере, для меня через некоторое время становится убогой, скучной и однообразной. Выступишь на ней два раза, ну, может, три, и ничего не остаётся, кроме скуки. Даже сегодня сцена голливудских рок-клубов никаких эмоций во мне не вызывает; меняются времена и музыкальные стили, но она остаётся всё той же. Если ты отыграл концерт и тебе нужно немного снять напряжение, рок-клуб – отличная идея! Но если ты просто слоняешься по городу, это похоже на то, будто ты попал в какое-то избитое клише, в стереотип, в который, как думают все подростки, превратится их жизнь, если они станут рок-звёздами. Быть частью этой иллюзии я не хочу.
Что я хочу этим сказать, так это то, что я предпочёл сидеть дома, пить весь день, слушать записи, играть на гитаре и сочинять музыку. Я не был затворником, таким, каким был, когда сидел на героине, но все мои мысли были прикованы к работе, поэтому проводить где-то время и общаться с кем-то – было для меня последней вещью. Я хотел быть более продуктивным для группы и был предан идее поднять группу на следующий уровень. В один из таких вечеров Дафф уговорил меня сходить в клуб “Peanuts”, чтобы поджемовать с какой-то небольшой, но отличной блюзовой группой, а закончили мы тот вечер в компании с девушкой Пилар (Pilar), которую подцепил Дафф. Пилар была сексуальной латиноамериканкой или ближневосточной девчонкой – не уверен, какой именно. У неё была такая подруга, что едва мог вымолвить слово; ей звали Рене (Ranee). У Рене была жизненная позиция, которая явно не соответствовала позиции девочки-школьницы; она держала голову прямо и сама осанка её говорила, мол, поздоровее тебя видали. Выглядела она здоровски и она это знала. И всё её обаяние просто зацепило меня как на крюк от трактора, потому что любая девчонка, которая, мать твою, усложнит мне жизнь, любая девчонка, которую не так просто заполучить, – это та самая, ради которой можно пуститься во все тяжкие. Если говорить печально известными словами Лемми Килмистера: «Погоня лучше, чем сама добыча». Рене не было никакого дела до того, чем я занимался, или какой дурной славой помнилась наша группа; ни в каком смысле она не была рок-фанаткой.
Она была моделью и амбициозной актрисой. Она была совершенно независимой. За пару недель я забросил наш Ореховый дом и переехал жить к Рене. У неё была отличная квартира, которую её папочка, перед тем как отойти в мир иной, купил ей на Valley Vista. Я думаю, во всей квартире был лишь небольшой столовый гарнитур, кровать и диванчик. Вот, как мы проводили наше время: я вставал утром и, мать твою, просто лежал на полу, пил водку и курил сигареты, пока не вставала Рене. Она уходила по своим делам, а я делал то же самое, и такой была наша с ней жизнь. Я пересмотрел кучу кулинарных шоу: «Голодный гурман» (“The Galloping Gourmet”), «Знаменитые шеф-повара Востока и Запада» (“Great Chefs of the East and West”) и кулинарный телеканал (The Food Network). Это было начало моего помешательства на кулинарных шоу, помешательства длиною в жизнь, хотя сегодня я не готовлю вовсе. По вечерам мы заказываем еду на дом.
Такова была моя домашняя жизнь. Тем временем мы по-прежнему не нашли барабанщика.
В один день у нас совершенно не осталось идей, где найти
барабанщика, но я один не мог позволить, чтобы охота за барабанщиком положила конец нашей группе. Дафф, Иззи и я напрягали мозги. Мы обсудили лучших барабанщиков, которых мы видели за последнее время, но ни одна подходящая кандидатура не приходила на ум… пока однажды вечером у меня не случилось откровение. Я вспомнил, как пару месяцев назад ходил на концерт “The Cult” в “Universal Amphitheater” и был прямо загипнотизирован их барабанщиком. Он был, мать твою, изумителен! Я стоял на
