– Ну вчера, когда я уходила, помните? Вы сказали, что я хожу как лошадь.
Мэтью поморщился:
– А, вот вы о чем.
– Да, именно об этом. И вы обещали сегодня объяснить, что в моей походке не так. Что же, сегодня уже наступило.
Он действительно сказал, что она ходит как лошадь, но только потому, что устал от ее вопросов и поиска разумных ответов на вопросы, которые не имели ответов.
Женщина сидит прямо, потому что…
Женщина сдвигает ноги, а не расставляет их, потому что…
Женщине ни при каких обстоятельствах не следует говорить с мужчиной, которого ей не представили, потому что…
Все требует своего «потому что». Откуда ему знать, почему женщинам полагается следовать столь бессмысленным правилам?
– Какая лошадь имеется в виду? – спросила Финни, нарушив ход его мыслей. – Племенная, старая ездовая лошадь? Или… – она застонала, – громыхающая ломовая кляча?
Тут же перед его мысленным взором предстала крупная ломовая лошадь с огромными копытами, и он хохотнул.
– Если угодно, вы больше напоминаете мне рысака. – Он сказал сущую правду.
Она была стремительна и неуловима, как ветер. Как ураган или легкое дуновение ветерка, в зависимости от того, какой выдался день и какие бездны открылись ее взору. Мэтью ошеломленно смотрел на нее. Но для бостонского общества она ходила слишком торопливо.
И эта ее походка, не говоря уже об остальном, тоже ему нравилась. А она хотела ее изменить. Он вообще не понимал, зачем ей все это нужно. Неужели только для того, чтобы мать ее приняла? Нет, дело тут не только в этом, подумал Мэтью.
Что-то в ней постоянно от него ускользает, но что именно, он никак не может понять. Не может выразить это словами. А если бы смог, нашел бы ключ к ним обоим.
Эта мысль ему не понравилась. Ему вообще не нравилось, когда он чувствовал их неразрывную связь.
– При чем тут рысак? – спросила она, подозрительно прищурившись.
– У вас чересчур быстрая походка.
Лицо ее помрачнело.
– О да. Я знаю. Бабушке тоже не нравится, что я быстро хожу.
– Ходите медленнее. И помните об осанке. Ваше появление должно быть подарком для всех присутствующих. Прекрасным видением.
Финни усмехнулась:
– Подарком? Для всех присутствующих? Это невозможно. Я могу быть видением, но, как говорит Нестер, кошмарным.
– Не позволяйте себе подобных мыслей, – строго сказал Мэтью. – Не ходите с униженным видом.
– Но как это сделать? Объясните!
Она стояла выпрямившись, гордо подняв голову. Однако в глазах ее притаился страх. Мэтью не переставал удивляться тому, что она выглядит то настоящей женщиной, то малым ребенком.
И это противоречие в ней, как всегда, вызывало невольную улыбку.
– Для начинающих: не размахивайте руками.
Финни, прижав руки к бокам, посмотрела на них так, будто видела впервые.
– Неужели я ими размахиваю? – растерянно спросила она.
– Да, – ответил Готорн, скривив губы в ухмылке.
– Гм… – Девушка нахмурилась. Затем кивнула и, прижав руки к бедрам, прошлась по кабинету. Ни дать ни взять ходячий верстовой столб.
Ему пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.
– Ну как? – спросила Финни, повернувшись к нему.
– Ну…
– Ужасно! У вас на лице написано.
– Я бы этого не сказал. Только не надо так напрягаться.
– Не ходите быстро, не напрягайтесь. Бр-р!
– Двигайтесь естественно. Будто плывете по течению, расслабьте руки, но не размахивайте ими, как ветряная мельница крыльями.
– Не напрягаться? Не размахивать руками, как ветряная мельница крыльями? Вы так и сыплете комплиментами, – проговорила она ехидно.
– Я лишь ответил на ваши вопросы. – Мэтью в недоумении пожал плечами.
Сердито взглянув на него, девушка закрыла глаза и задумалась.
– Ладно! – Она тряхнула головой и прошлась по комнате. – Я плыву. Ну как?
Финни шла словно кролик в пасть к удаву.
– Теперь лучше, – солгал он.
– Вы говорите неправду.
– Увы! Но я стараюсь быть вежливым.
