слушаешь, и говоришь, когда это необходимо».
За две недели до своего ухода она начала путать свои внешние и внутренние ощущения. Она переживала: «Что же происходит? Что-то не так. Я схожу с ума». Ее сознание несколько помутилось, и то, что ей снилось или виделось, она начинала принимать за реальность. И время тоже она воспринимала по- другому. Ей казалось, что то, что случилось неделю или две назад, произошло только что. Однажды я зашла к ней в комнату, а она меня начала благодарить: «Спасибо тебе за ту милую картину, что ты мне сегодня подарила». «Какую еще картину?» — удивилась я. «Картину, на которой Господь Чайтанья и Господь Нрисимхадев». «Ничего я тебе такого не дарила». «Нет, дарила». Нирмала должна была остаться правой, и так оно и было, ведь для нее не было разницы. В другой раз она спросила Маникундалу: «А я была во Вриндаване?»
Ей все труднее становилось поддерживать разговор. Понимая, что на неделе она вряд ли сможет много говорить, я напомнила ей 14 февраля, утром, что сегодня день бесплатных звонков, и она может позвонить своим друзьям и семье. Она получала от них большую поддержку и часто говорила с ними по телефону. Позже я снова напомнила ей о том, что сегодня пятница — день бесплатных звонков, но она уже не могла понять, о чем я говорю. Через несколько минут она спросила меня: «Мне что, нужно на Вайкунтху звонить?» Я удивилась: «У тебя есть друг с таким именем, или ты имеешь в виду духовный мир?» «Духовный мир, — ответила она, — ты так настойчиво твердишь мне про эти бесплатные звонки, так мне что, надо на Вайкунтху звонить?» Я заволновалась и сказала ей: «Ага, а вот и номер: Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе».
Нирмала проявляла такое потрясающее терпение. Иногда она показывала свою боль (когда я ее об этом просила), но совсем редко. «О Боже мой, Боже мой! Как все болит! Боже мой, эта боль сводит меня с ума! Как только ты перестаешь массажировать, все начинает болеть». Я видела эту боль на ее лице, но она почти не жаловалась. Когда же она собиралась уходить, она полностью замкнулась эмоционально. Она говорила: «Подойди ко мне и сядь рядом, возьми мою руку. Я хочу говорить, но не могу. Я хочу плакать, но не могу. Спасибо за то, что разговариваешь со мной и говоришь мне добрые слова. У меня больше ничего нет».
Как-то Нирмала почувствовала вдохновение повторять джапу и читать книги. Она читала «Жизнь Рамануджачарьи». Спустя несколько дней она сказала: «Я была так напугана. А теперь я читаю и воспеваю. И у меня нет ни страха, ни стремлений, ни скорби. Просто удивительно». В другой раз она сказала: «Моя душа больше не хочет оставаться в этом теле. Я сказала Манджумукхи и Гитаприе, и Мигхане, что они могут забрать мои сари после моей смерти. Я знаю, они бы не захотели их носить, ведь это неудобно, потому что эти сари напоминали бы им о моей смерти. Но я им сказала, что мои сари красивы, и что их следует использовать».
Нирмала боялась задохнуться, потому что несколько раз она подавилась прасадом, водой и даже воздухом. Она паниковала, сжимала перила кровати и, если могла говорить, звала на помощь Я клала на нее руку и говорила ей: «Успокойся. Сделай глубокий вдох и воспевай в уме». И я дышала и воспевала с ней.
В возрасте 31 года 6 марта, в субботу, около 5:50 вечера, когда Нирмала деви даси ушла, она не задохнулась. Ей было трудно дышать днем. Югала Кишора была с ней около трех часов и сказала ей: «Нирмала, теперь ты можешь уходить. Не нужно тебе оставаться в этом теле. Это уже не имеет никакого смысла. Все кончено. Ты уже не красива». Нирмала могла чувствовать свое исхудавшее лицо. Югала Кишора продолжала: «Не бойся, Кришна тебе поможет. Он придет за тобой. Ты увидишь Его в лесу Вриндавана, в желтых шелковых одеждах, играющего на флейте, окруженного коровами. Пусть Он заберет тебя».
Нирмала держала руку Югалы и слушала. Я уверена, что Садхусангананда и Маникундала тоже сказали ей несколько вдохновляющих слов. Играла кассета с записью джапы Шрилы Прабхупады, и Нирмала попросила увеличить громкость. Она не задыхалась, не было и напряжения. Дики, единственный, кто был с ней в комнате, даже не заметил, как она ушла, пока он говорил с ней, потому что ее дыхание становилось все более слабым. Она ушла спокойно. Я была рада, что Нирмала избавилась от той ужасной боли. Знаю, она направилась в лучшее место с возможностью дальнейшего духовного прогресса. И испытываю благоговение перед той потрясающей добротой, которую проявил Господь Кришна по отношению к ней.
Примерно через четыре дня после ее ухода мне приснился очень радостный сон, что я танцую с ней рука об руку на улицах Бостона. Когда я проснулась, то почувствовала, что ушла вся моя грусть и печаль.
Камалини деви даси
Я дал клятву защищать Своих преданных
Прошлой ночью, во вторник, 24 марта, в Лондоне скончался Самбха прабху. Самбха прабху прибыл из Шри Дхама Майапура неделю назад. Он был в прекрасном расположении духа и планировал подольше остаться в Холи Дхаме. Спустя пару дней после прибытия Самбха прабху почувствовал себя больным и был доставлен в больницу, где пробыл до своего славного ухода. Мы бы хотели рассказать преданным об этом красивом событии.
В субботу преданные навестили Самбху прабху, который был, «по- видимому», без сознания и дышал с помощью аппарата. Около шести часов вечера к трём преданным, находившимся у него, присоединились ещё четыре или пять, среди которых был и я. Там были и члены семьи Самбхи прабху. Через несколько минут после нашего прихода они попросили преданных покинуть палату. Остаться с Самбхой прабху разрешили только его близкому другу Раме Нрсимхе прабху. Расстроенные преданные ждали в коридоре. Прошло полчаса, потом три четверти часа, но нам так и не дали знака войти снова. Наконец, родственники Самбхи прабху решили, что хотят остаться с Самбхой прабху наедине. Атмосфера стала напряжённой. Мы боялись, что Самбха прабху покинет мир в окружении своей материалистичной семьи. Раздавались комментарии преданных, вроде «Это нечестно... то, как они держат Самбху со всеми этими трубками» или «Это урок для всех нас. Нам нужно письменно выразить желание о том, что семьи не должны вставать между преданными в такой решающий момент». Кто-то сказал: «Прабхупада никогда не хотел идти в больницу. Почему мы должны позволять докторам успокаивать нас таким образом?» Напряжение нарастало, пока мы находились далеко от Самбхи прабху, которому приходилось наедине справляться со своей семьей. Мы знали, что Самбха прабху может уйти в любой момент, и чувствовали, что бессильны. Через некоторое время преданные стали молиться Кришне, чтобы Он вступился за Своего преданного.
Вдруг через пару часов отец Самбхи прабху открыл дверь в палату и сказал, что всё необходимое сделано, и преданные могут войти. Мы устремились к Самбхе прабху, и Господь устроил для него самый красивый и благочестивый уход. В палате собралось около двадцати преданных, которые встали стеной вокруг кровати Самбхи прабху. Мы пели маха-мантру, надели на него гирлянду из цветов от Радха-Гокулананда. Потом принесли святую воду. Пение продолжалось, и тогда один преданный запел «Шри-Нрсимха-кавача-стотрам», а другой принялся читать Десятую песню Шримад-Бхагаватам. Тем временем кто-то из преданных принёс гирлянды от Radha-London-Iswara’s и пыль из Холи Дхамы. Кто-то положил Самбхе прабху на грудь фотографию Радхи и Кришны и листья Туласи на губы.
Через час пребывания Самбхи прабху в такой духовной атмосфере Господь решил, что для него пришло время покинуть тело. Когда мы увидели, как умиротворённо Самбха прабху покидает тело, то почувствовали, что Кришна Сам руководит его уходом. Это
