землей, стала совсем другой. Размытая серая линия, похожая на след огромного когтя, прочертила горизонт. Каллик села и уставилась перед собой, задумчиво почесывая ухо. Сначала ей показалось, будто это надвигается снежная туча, но серая полоса не двигалась. И тут ее осенило. «Земля!»
Каллик принюхалась. Незнакомые запахи тоже усилились, и их стало гораздо больше. Воздух был пропитан теплой сыростью, а лед покрылся слоем талой воды, и капли со звоном падали с края льдины в море. Каллик вскочила на лапы и помчалась в сторону серой линии, высоко задрав нос, чтобы распробовать побольше новых запахов.
Теперь она уже понимала, что часть этих запахов принадлежит каким-то незнакомым животным: она различала тяжелый, мускусный аромат шерсти и трепещущих крыльев, резкий дух охоты, опасности, крови и страха, близость хищников и дичи. Остальные запахи были свежими и совсем непонятными, Каллик никогда раньше не встречала ничего подобного.
Она переплыла еще три полосы воды, и теперь земля была видна совсем отчетливо. Она оказалась серой, твердой и грубой, похожей на острые выступы ледника, только темной. В небе над землей кружили птицы, и Каллик долго смотрела на них. За всю свою жизнь она никогда не видела столько птиц. Их было столько же, сколько ледяных звездочек на ночном небе!
Птицы громко кричали и хлопали крыльями, ныряли в воду за рыбой или чистили перышки в скалах.
Каллик поежилась. Чем она будет питаться на земле? Тюлени там не водятся… Будь она постарше, она бы наверняка могла бы ловить птиц, но что ей делать теперь? Как она узнает, что можно есть, а чего нельзя? Каллик вспомнила мамины рассказы о траве и ягодах и снова уставилась на землю, но сколько ни всматривалась, так и не заметила там никаких «зеленых усов». Сможет ли она найти их, когда вылезет на сушу?
Она снова пошла вперед, и с каждым шагом скалы впереди становились все выше и ближе. Наконец, Каллик дошла до места, где кончался лед. Дальше расстилалась черная вода, а за ней лежала земля. Значит, она вышла к тому месту, куда вела их мама. Ниса! Думала ли она, что Каллик сможет сама найти дорогу сюда?
Каллик прыгнула в воду и заработала лапами. Волны подхватили ее, пихнули вперед — и тут же оттащили назад. Они были сильнее всего на свете, сильнее даже маминых лап, и Каллик никак не могла с ними справиться.
— Духи белых медведей! — крикнула она, кашляя и выплевывая хлынувшую в пасть воду. — Если вы еще не растаяли и не взлетели на небо, если вы еще плаваете в воде, пожалуйста, помогите мне!
Огромные плавучие льдины били ее в бока, но Каллик упрямо плыла на скалы. Она была уже совсем рядом, когда огромная волна вдруг подхватила ее и швырнула прямо на скалу. Каллик взвизгнула от боли и судорожно заскребла когтями, пытаясь уцепиться за камень, но следующая волна с легкостью оторвала ее от скалы и, накрыв с головой, поволокла обратно в море.
Соленая вода обожгла горло Каллик, но она отчаянно рванулась вперед, цепляясь когтями за все попадавшиеся на пути камни, пока не смогла встать на все четыре лапы.
«Нет уж, теперь я ни за что не умру! — мысленно крикнула она. — Таккик, наверное, ждет меня на земле! Может быть, он совсем рядом».
Собрав все силы, она вскарабкалась на вершину большого камня и, тяжело отдуваясь, выпрямилась. Отдохнув, она перепрыгнула на соседнюю скалу, а потом долго брела по камням. Внезапно лапы у нее увязли в мокрых мелких камешках, и Каллик поняла, что это и есть земля, о которой рассказывала мама.
Она отряхнула шерсть от воды и глубоко вздохнула.
Она все-таки добралась до земли.
Глава VIII
ЛУСА
Вечером пошел снег, и земля в вольере сразу же раскисла и неприятно зачавкала между когтями. Луса перед ужином немного повозилась с Йогом и мигом перепачкалась в грязи, а когда медвежата наперегонки бросились к еде, за ними потянулись длинные полосы взбаламученной слякоти.
Луса недовольно отряхнулась, пытаясь сбросить с шерсти хотя бы часть грязи. Потом подбежала к маме, отдыхавшей под самым высоким деревом. Вот уже несколько дней Аша ела совсем мало и заметно похудела. Луса зарылась носом в материнскую шерсть и со страхом заметила, как потускнела и свалялась всегда густая и лоснящаяся шкура медведицы.
— Мама? — шепотом спросила она. — Ты здорова?
— Я вспоминаю об озере с водой, — медленно ответила Аша, открывая глаза. — Где оно? Только что было здесь… там еще были другие медведи и маленький медвежонок… кажется, его звали Бен.
— О чем ты говоришь, мама? — испуганно вскрикнула Луса. — Здесь никогда не было никакого озера! И Бена никакого нет. Что случилось, мама?
— Она вспоминает о том зоопарке, где жила раньше, — пояснила Стелла, подходя к ним.
— Почему? — не поняла Луса. — Разве ей здесь больше не нравится?
Аша прижала лапы к морде и посмотрела на Лусу.
— Кто ты такая? — спросила она. — Ты похожа на меня. А где остальные?
— Мама, я же твоя дочка! Разве ты меня не помнишь? — чуть не плача, воскликнула Луса.
— Она просто устала, — успокоила ее Стелла. — Дадим ей поспать.
— Может, пойдешь в берлогу? — спросила маму Луса. Приближалась ночь, а спать за каменными стенами гораздо теплее, чем снаружи. Луса похлопала маму по лапе и повторила: — Пойдем внутрь. Пора спать.
Аша снова закрыла лапами морду, забормотала что-то неразборчивое и отстранилась от Лусы.
— Кажется, она хочет спать здесь, — заметила Стелла, направляясь к берлоге. — Что ж, давай оставим ее в покое.
— Что с ней такое? — пролепетала Луса.
— Я уверена, что все будет хорошо. Если она заболела, плосколицые заберут ее и вылечат.
— Правда? — повеселела Луса. — Они умеют лечить?
— Уметь-то они умеют, вот только иногда они забирают медведя из вольера и больше не возвращают его обратно, — пробормотала себе под нос Стелла. — Вот уж не знаю, что происходит с такими медведями.
Луса нетерпеливо поскребла когтями пол.
— А когда такое случалось?
— Один раз это было, когда я уже жила здесь, — со вздохом сказала Стелла. — Но тот медведь был очень болен, мы все думали, что дух его уже готов отправиться в деревья… — Тут она заметила перепуганный взгляд Лусы и поспешно прибавила: — Не волнуйся, не надо думать о плохом! Твоя мама молодая и сильная. Может быть, ей просто захотелось поспать на воздухе, как твоему папе.
Луса посмотрела на Кинга и еще больше перепугалась. Даже здоровенный закаленный Кинг не лег спать в холодную слякоть, а отыскал большой плоский камень и развалился на вершине, свесив вниз могучие лапы.
— Давай спать, — проурчала Стелла, подталкивая Лусу носом. — Я уверена, что завтра утром твоя мама будет прежней.
Всю ночь Луса не сомкнула глаз. Ее мучила тревога за маму, ей было пусто и холодно без теплого бока Аши, к которому так приятно прижаться бочком. Как только в Медвежатнике начало светать, Луса вскочила, отряхнулась и побежала к выходу из берлоги. Аша лежала на том же месте и в той же позе. Казалось, она даже не пошевелилась с вечера.
Луса не знала, что делать. За всю ее жизнь в Медвежатнике никогда не случалось ничего подобного. Почему медведи болеют? И как Аша сможет поправиться? Для Лусы Аша была все равно что огромные камни Гор — всегда рядом, всегда одна и та же. Теперь она вдруг изменилась — и Лусе показалось, будто
