Амундсен вспомнил, что примерно на этом месте Макклинток обнаружил эскимосов в 1859 году, и, судя по всему, это то же самое племя.
Амундсен, который все время тянулся к новым знаниям и интересовался эскимосами гораздо больше, чем магнетизмом, свернул в сторону, чтобы посетить их стоянку. От одного из эскимосов он получил в подарок новый набор нижнего белья из шерсти карибу. Этикет требовал, чтобы он надел это белье немедленно, пока оно еще хранит тепло подарившего его человека. Амундсен сделал это, молясь про себя, чтобы на одежде не оказалось вшей (у большинства его знакомых эскимосов они были).
К такому риску он приготовился, справедливо заключив, что смешивать эскимосскую и европейскую одежду неправильно. Шерстяное нижнее белье быстро пропитывалось потом и загрязнялось, теряя способность сохранять тепло. Мех же оставался сухим, чистым и теплым. Было важно одеваться именно в меховую одежду, но только эскимосы умели выделывать и сшивать шкуры так, чтобы их можно было комфортно носить на голое тело. Зная это, Амундсен основательно запасся таким нижним бельем для подарков и будущих путешествий.
Он оставался с нетсиликами достаточно долго для того, чтобы увидеть начало их весенней миграции к тем местам, где собирались тюлени. Похоже, что Амундсен был первым европейцем, кому это удалось. Ему не терпелось увидеть, как нетсилики управляют своими собаками.
Когда караван упряжек скрылся за горизонтом, Амундсен вернулся на «Йоа», прибыв туда 25 марта. Он покинул стоянку в третий раз 6 апреля. Весна, наконец, началась – близился настоящий старт к полюсу. Теперь в качестве напарника вместо Хелмера Ханссена он взял с собой Педера Ристведта. Ханссен лучше управлялся с собаками, но целью этого путешествия были магнитные наблюдения, и Ристведт мог помочь там, где не справился бы Ханссен. Как заметил Амундсен, «такая перемена могла вызвать досаду, так делать нежелательно. Но сейчас выхода нет».
Полярная экспедиция всегда становится ценной школой путешествий для ее участников. Члены экспедиции Амундсена не стали исключением. На такой короткой дистанции в девяносто миль они столкнулись с полным набором трудностей и препятствий. Снег был влажным и липким, морской лед таял, образуя борозды, которые то и дело преграждали дорогу, испытывая терпение людей и собак. Стоял густой туман. Ветер сбивал с ног, солнце нещадно обжигало, как бывает только в высоких широтах, где снег и лед фокусируют его лучи под малым, болезненным для глаз углом.
Вначале Амундсен и Ристведт двигались в компании своего старого приятеля Тераию. Но на исходе второго дня Тераию повернул назад, чтобы воссоединиться со своими сородичами на летних охотничьих землях племени. Норвежцы остались вдвоем. «Теперь, – заметил Амундсен, – идти стало чрезвычайно трудно, ведь впереди не было ни единой живой души».
Тут он в полной мере оценил то, что наблюдал во время миграции нетсиликов. Кого-то из эскимосов посылали бежать впереди собак, чтобы раззадоривать их. Причина была очевидна – даже обученные собаки не любили устремляться в пустоту (чувствительные натуры, что и говорить). В прошлый раз это не так бросалось в глаза благодаря благоприятной обстановке и таланту Хелмера Ханссена. Теперь ситуацию надо было спасать. И Амундсен быстро принял единственно правильное решение. Он пошел впереди, в авангарде, а собаки побежали за ним по пятам, Ристведт следовал позади. «Это было чрезвычайно изнурительно», – написал Амундсен в конце дня, не забыв упрекнуть себя в том, что они прошли всего десять миль. Увы, перфекционисты крайне редко признают собственные достижения.
После того как на Матесон-Пойнт – восточном берегу Земли Короля Уильяма – они погрузили на свои сани основной запас провизии, собаки везли 500 килограммов груза, каждая по 55. Это было больше их собственного веса – в любых обстоятельствах достойная уважения выносливость. В тот день каждый шаг давался особенно тяжело. Снег был рыхлым, поэтому собаки (и люди) проваливались, полозья саней прилипали к насту – и их приходилось тащить волоком. Тем не менее собаки тянули свой груз не просто хорошо, а охотно. Амундсен усвоил очередной урок – погонщики разного уровня мастерства могут управлять собаками в различных условиях с той или иной степенью эффективности.
Эскимосы всегда уклоняются от быстрого выполнения распоряжений, что европейцы принимают за малодушие и лень. Амундсен считал иначе. Эскимос не торопится действовать, во-первых, потому, что не хочет вспотеть, ведь пот – враг тепла. Во-вторых, все его существо восстает против необходимости перенапряжения сил. Существует естественный темп работы – и его следует уважать. Для человека со стороны это может показаться необъяснимой инерцией, но для тех, кто понимает особенности местного климата, подобное поведение – показатель здравомыслия.
Амундсен получил главный урок своего полярного путешествия: не следует выходить за рамки тех возможностей, которые даны телу и духу человека или собаки. Это не самый очевидный вывод – и потому цивилизованные люди часто упускают его из виду. Но рациональное сохранение энергии может спасти человека в случае внезапной опасности.
На мысе Кристиана-Фредерика Земли Бутия Феликс Амундсен разбил часы своего карманного хронометра. Ристведт отправился на «Йоа» за новым. Передвигаясь налегке в санях со всеми собаками, он смог покрыть расстояние в сорок пять географических миль за сутки, столько же времени потратив на обратную дорогу. Отдохнув день на борту, вечером 20 апреля он вернулся к месту, где его ждал Амундсен.
Теперь они могли продолжать движение. Собаки тянули хорошо, поездка доставляла удовольствие. Веером расходясь от саней, как свора гончих на охоте, хаски без устали бежали вперед. Тяжело нагруженные сани скользили за ними, слегка кренясь на неровностях ландшафта. Люди и собаки, казалось, отлично понимали друг друга.
26 апреля они достигли точки Северного магнитного полюса, найденного Джеймсом Кларком Россом на Бутия Феликс у мыса Аделаиды, и обнаружили, что он немного сместился к северу. Так Амундсен стал первым человеком, доказавшим, что магнитный полюс действительно движется. Он не восхищался собой, словно это было чем-то совершенно обыденным и бесполезным. Ему даже в голову не приходило оценить этот факт как достижение или удачу. Его больше тревожил поднимавшийся ветер и то, что Ристведту пришлось застрелить Накдио – собаку, полученную от местных эскимосов, – потому что она наотрез отказывалась работать. Это послужило– уроком другим собакам, которые, как заметил Амундсен, при этом совершенно хладнокровно «закусили ее останками. Мы и сами попробовали по солидному стейку и сочли, что мясо отличное». Так Амундсен убедился в том, что хаски – каннибалы, а их мясо съедобно для людей. На морском льду у острова Матти он встретил нескольких эскимосов, охотившихся на тюленей. Они дали ему свежего тюленьего мяса и жира для собак. Эффект был замечательным. До этого их кормили пеммиканом – и хаски день за днем теряли силы. Теперь же благодаря свежему мясу они быстро восстановили энергию и тянули сани так же хорошо, как раньше. Это тоже стало ценным уроком.
От полюса Росса Амундсен и Ристведт направились к северу, чтобы найти его новое расположение.
В течение трех недель они передвигались вдоль побережья Бутия Феликс туда-сюда, охотясь за ускользающим полюсом. Это было довольно монотонное занятие. Разнообразие в их жизнь вносили разве что следы эскимосов и полярных медведей на льду. В итоге наблюдения закончились вполне реальной встречей с самим медведем, которая стоила им двух собак. В канун 1 мая они повернули обратно к полюсу Росса, рассчитывая после этого заглянуть в гавань Виктории, которая была местом зимней стоянки Росса на восточном берегу Бутия Феликс в 1831–1832 годах. Это был своего рода отчасти паломнический визит к историческому месту, отчасти – проверка того факта, что полюс отмечен точно.
В пути Амундсен получил еще одно напоминание о том, что в снегах планы человека часто нарушаются, и отнесся к этому по-философски. На полюсе Росса он повредил левую лодыжку (вероятно, растянул сухожилие) и не мог двигаться в течение недели. Делать было нечего – оставалось охотиться на тундряных куропаток и наблюдать за собаками, которые, по словам Амундсена,
