«Фрам» уходит раньше срока? Отовсюду послышался недовольный ропот, раздались тихие проклятья: почти все члены команды в своих каютах еще дописывали последние письма домой.
Вращение брашпиля остановилось, раздалась команда «свистать всех наверх!». Это сильно отличалось от привычного выхода в море. Досада уступила место тревоге перед неизвестностью. Озадаченные и немного встревоженные Йохансен, Бьяаланд, Вистинг, Ханссен и другие кинулись к люкам и поднялись на палубу. Их изумленным взорам представилась необычная сцена.
На палубе стоял Нильсен с большим рулоном в руках. Рядом с ним – Амундсен. Нильсен начал разворачивать рулон – и все увидели подробную карту Антарктики. Потом карту повесили на грот-мачту.
На борту «Фрама» присутствовал русский океанограф Александр Кучин, тонкий знаток человеческой природы и страстный поклонник Амундсена. Он написал в своем дневнике: «Этот всегда удивительно спокойный человек теперь заметно волновался».
Амундсен оглядел собравшихся и отчетливо произнес: «Я намерен покорить Южный полюс».
К счастью, на борту «Фрама» оказался человек, который чувствовал ответственность перед историей и потому зафиксировал точные слова Амундсена, пока они были свежи в памяти.
Наступила абсолютная тишина, как в церкви. Ее нарушал лишь слабый скрип – это «Фрам» натягивал якорную цепь, словно нетерпеливо рвался в бой.
Но команде было не до шуток: это был момент настоящей драмы. Амундсен внутренне собрался. Он стоял у карты, в прямом смысле слова доминируя над людьми, поскольку был выше всех ростом. На его сильно изрезанном морщинами, преждевременно постаревшем лице с глубоко посаженными глазами то ли викинга, то ли аскета-отшельника была написана такая невероятная решимость, что – казалось – ее можно было почувствовать почти физически.
Амундсен заговорил короткими, точными предложениями, перейдя прямо к делу и не пытаясь вилять, быть уклончивым, красноречивым или напыщенным. Своим высоким голосом, который вдруг приобрел магнетическую силу, он спокойно объяснил, как вводил их в заблуждение и почему делал это, использовав примерно те же аргументы, что и в письме Нансену. Он говорил прозаично, преуменьшая серьезность всего дела. В его словах не было ни сентиментальности, ни сильных эмоций – разве что голос звучал ироничнее, чем обычно. Взгляд бледно-голубых глаз легко пробегал по лицам стоявших перед ним людей, словно он не предлагал им ничего особенного. Никаких изменений планов не было – разве что их «расширение». В конце концов, «Фраму» придется пройти вокруг мыса Горн по пути на север, что составляет три четверти пути до Южного полюса, так почему бы, учитывая данный факт, не преодолеть этот путь целиком? План в изложении Амундсена начинал казаться сравнительно небольшим отклонением от маршрута, на которое не потребовалось бы много времени. Было бы жаль отказаться от этого, раз уж они все равно здесь. Создавалось впечатление, что Амундсен говорил о чем-то настолько же ординарном, как поездка на выходные в Нордмарк[64] .
Он хорошо знал психологию своих соотечественников. За кажущейся обыденностью его речи скрывалось стремление сыграть на их чувствах, но это была прогулка по хрупкому льду: достаточно одного неверно выбранного слова или подозрения в дешевом героизме – и он пропал.
Новость, как сказал Кучин,
«Теперь, – продолжал Амундсен, – это вопрос соперничества с англичанами».
«Ура! – воскликнул Бьяаланд. – Это значит, что мы опередим их!»
Первые произнесенные кем-то другим слова несколько разрядили общее напряжение. Бьяаланд, естественно, рассуждал как чемпион, привыкший побеждать и потому смотревший на Южный полюс как на лыжную гонку по пересеченной местности – длиннее и труднее, чем остальные, но не более того. А, как всем известно, норвежцы всегда были лучшими лыжниками, чем англичане.
Теперь Амундсен перешел к подробному объяснению своей стратегии покорения полюса – и был при этом гораздо честнее, чем в своих письмах на родину. Он рассказал своим спутникам, где запланирована высадка – таких деталей до сих пор не знал никто, даже Нансен. Широкая публика пока что должна была оставаться в неведении, он сознательно предоставил ей неопределенную информацию. Только Амундсен, Леон и люди, слушавшие его в этот момент на палубе, знали, что их настоящий пункт назначения – если они примут решение остаться – Китовый залив.
Для сохранения тайны имелась важная тактическая причина. Выбор базы – это почти половина победы в предстоящей битве, и одно неосторожное слово могло привести к фатальному проигрышу, ведь если Амундсен точно сообщит, куда идет, Скотт сможет опередить его. Амундсен уже достаточно хорошо понимал мотивы Скотта и знал, что он как раз из тех людей, кто, будучи обделен собственными оригинальными идеями, пытается присваивать чужие. Значит, опасные для Амундсена мысли вообще не должны посещать Скотта, чтобы он продолжил следовать своим планам и отправился в пролив Макмёрдо.
Но сейчас, на палубе «Фрама», стоя, как учитель у школьной доски, Амундсен с помощью карты откровенно и детально раскрыл своему экипажу весь план победы в гонке к полюсу. В завершение он сказал, что не имеет права вынуждать их к согласию на дальнейшее участие в экспедиции. Он нарушил свои обязательства в отношении членов команды, следовательно, теперь они свободны от своих. Всем, кто захочет сейчас покинуть корабль, будет оплачено возвращение на родину. Тем не менее он просит экипаж последовать за ним к Южному полюсу.
