аналогичные высказывания: Forum AI // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 526.
189
«В чем бы историки ни усматривали первопричину исторического движения, они пытались понять его в целом. Не обязательно это были осознанные попытки, большинство историков, как известно, не теоретики. Но каким бы мелким фрагментом прошлого историк ни занимался, в его распоряжении были понятные правила обобщения, позволяющие внести свой кирпичик в коллективно возводимое здание исторической науки. А эта последняя была призвана, хотя бы в перспективе, объяснить движение общества в целом. Сегодня, после распада „функционалистских парадигм“ (прежде всего марксизма и структурализма), таких правил обобщения нет» (Копосов Н. Е. Хватит убивать кошек! С. 98–99).
190
История с переименованием благодаря стараниям современных исследователей позитивистской школы французской историографии в «методическую» служит исчерпывающей иллюстрацией сказанного.
191
Копосов Н. Е. Советская историография, марксизм и тоталитаризм // Одиссей. 1992. М., 1994.
192
Воронков В. Этот безумный, безумный, безумный количественный мир // Неприкосновенный запас. 2004. № 3.
193
«Говорить о национальной традиции не приходится. Она была прервана в 1917 г. От Сорокина до Ядова ничего не было. Мы создавали социологию вовсе не на базе каких-то традиций и не на базе русской дореволюционной социологии 20-х гг. или Сорокина, которые лежали в спецхране и не были известны, а на базе американской социологии 50-х гг., американских работ и учебников. <…> Ядовская школа опиралась на серьезную западную литературу, мы ее знали, а поэтому наши мальчики и девочки не открывали Америк — Парсонс, Мертон, а не Бергер — Лукман — функционализм, а не символический интеракционизм…» — вспоминает об этом в интервью И. С. Кон.
194
«Лотман был идеалом, потому что он сам целенаправленно и активно пестовал идеал филологического позитивизма… хотя в своей практике он далеко уходил от этого», — считает С. Козлов.
195
Гаспаров М. Л. Как писать историю литературы // НЛО. № 59. С. 145.
196
Копосов Н. Е. Хватит убивать кошек! С. 138.
197
Чтобы оценить по достоинству значение идеологии профессионализма, лучше предоставить слово одному из тех, кому она служила верой и правдой на протяжении долгих лет советской власти: «Коллективная иммунная защита от власти на основе „игр по правилам“. В этом случае нет открытого протеста или борьбы, но есть скрытое сопротивление попыткам идеологизации науки, профессиональной деятельности. Поведение внутри замкнутого круга профессионалов не совпадает с официальным внешним поведением. Это давалось нелегко, требовало определенной способности к „мимикрии“, к колебаниям вместе с линией партии. Но выигрыш был очевиден — сохранялась профессиональная среда. „Правила игры“ включали в себя определенную интеграцию с системой и вынужденно-примирительное отношение к некоторым нелегитимным действиям и запретам со стороны власти (например, часть интеллигенции еврейской национальности не стремилась к оформлению документов для выезда за границу в значительной мере из-за того, что боялись быть не выпущенными и стать „мечеными атомами“ — „отказниками“» (Фирсов Б. М. История…, с. 121). Такова позиция, с которой Фирсов, как мы узнаем на с. 134 этого издания, самоидентифицируется.
198
Этому в особенности способствовала позиция большинства приверженцев школы, приводившая к достижению независимости «не внешним освобождением, но внутренним замыканием» (Гаспаров Б. М. Тартуская школа 60-х гг. как семиотический феномен // Московско-тартуская семиотическая школа. История. Воспоминания, размышления / Под ред. С. Ю. Неклюдова. М., 1998. С. 60).
199
Погружение в чистую герметическую среду общения ощущалось как позитивный опыт, что «адекватно
