слыхал, чтобы волшебники ходили в вязаных кофтах, бриджах, красных чулках и деревянных башмаках. Пожалуй, только белоснежные, седые волосы, которые падали ему на плечи, были как у настоящего волшебника.
— Разве ты не знаешь, что дурно смеяться над человеком, который споткнулся, особенно если он стар?
— А я и не смеюсь, — ответил Виллем.
— Я сам слышал, как ты смеялся, — возразил волшебник. — Не отпирайся. И слышал, и видел.
У Виллема пересохло во рту, язык прилип к гортани.
— Так, значит, ты меня видишь? — с трудом проговорил он.
Волшебник подошел ближе, вытянул шею и прищурился за стеклами очков.
— Гм, без всякого сомнения. Сколько тут человек?
— Я один, — ответил Виллем.
— Я одного и вижу. Значит тебя, — сказал волшебник. — Странный, между прочим, вопрос. Почему бы мне тебя не видеть, если ты здесь?
— Ну, понимаешь… Как бы это сказать… Словом, я стал невидимкой…
Виллем думал, что волшебник рассмеется, но Мерлинсен сохранял серьезность. Он снял очки и протер стекла.
— Говоришь, невидимка? — задумчиво спросил он. — Любопытно…
Он снова надел очки и вытянул шею, он наклонялся все ниже и ниже…
Сейчас он упадет, испуганно подумал Виллем.
За стеклами очков он ясно видел глаза Мерлинсена. Они приветливо и внимательно изучали его. Вдруг они как бы вспыхнули, и волшебник всплеснул руками:
— Невероятно! Не может быть! Глазам не верю!..
Он снова наклонился к Виллему, да так близко, что Виллем с трудом удержался и не отпрянул назад.
— Ты уверен, что знаешь, кто ты? — с интересом спросил волшебник. Его глаза впились в Виллема.
— Уверен.
— Ну и кто же ты?
— Виллем… Линден…
— Ага, Виллем Линден… Странно. По-моему, я уже слышал это имя. Виллем Линден? Так? У тебя папа, случайно, не альпинист?
Виллем покачал головой.
Волшебник вздохнул, и взгляд у него стал рассеянный.
— Мне показалось, что где-то я тебя уже видел, но… Никак не найду эту книгу… Кстати, ты читал ее?
— Какая книга?
— Та, о которой мы с тобой говорим, какая же еще? — Волшебник нетерпеливо взмахнул руками и задел одну из лампочек, она упала и разбилась. — Ну, ладно… Так о чем же мы с тобой говорили?.. Мне приходится решать столько важных вопросов, что я не могу помнить обо всяких мелочах…
— Ты сказал, что видел меня раньше.
— Ах да, припоминаю. Не такой уж я рассеянный, как тебе кажется… Но мы еще о чем-то говорили до того, как ты вспомнил про эту дурацкую книгу, которую я даже не читал.
— Мы говорили о том, что я невидимка.
— Совершенно верно! Как раз об этом и шла речь. О том, что ты невидимка! А ты меня видишь? Я, например, очень хорошо тебя вижу. Забавно, правда?.. Ну ладно, а теперь расскажи мне все по порядку.
И Виллем все рассказал.
— Гм. — изрек волшебник, когда Виллем умолк.
Наступила тишина. Виллем ждал. А волшебник молчал, лишь изредка произнося:
— Гм… гм… Мм-м…
Казалось, Мерлинсен совершенно забыл про Виллема. Он уставился в потолок. Виллем тоже на всякий случай взглянул наверх, но не увидел ничего, кроме толстых потолочных балок.
— Гм-м, — произнес Мерлинсен после долгого раздумья. Интересно, куда я засунул свой зонтик.
— Прости, я думал, что ты мне поможешь, — напомнил о себе Виллем.
Волшебник растерянно заморгал.
— Помочь?.. Тебе?.. Чем же я могу тебе помочь? И вообще, как ты сюда попал?
Виллем начал сызнова свой рассказ.
Но Мерлинсен прервал его:
— Да, да, да! Сколько можно твердить об одном и том же! Думаешь, я совсем выжил из ума? Просто я сейчас должен сосредоточить свои мысли на одном из научных трудов великого Вальденвальда. Мне кажется, в его исследования вкралась неточность…
— Ты Мерлинсен или нет? — осторожно спросил Виллем.
— Конечно, Мерлинсен. Кто же еще? — изумился волшебник и поглядел на свои руки. — Руки, во всяком случае, мои. — Потом он подошел к зеркалу и ткнулся в него носом. — Ну, конечно, это я! Ты меня чуть с тачку не сбил. Довольно в доме одного невидимки… — Он повернулся к Виллему. Так ты хочешь, чтобы я тебе помог? А кто тебе сказал, что это в моих силах?
— Никто. Просто мне так показалось. Поэтому я взял и пришел, сам не знаю почему.
— Взял и пришел! Нет, вы только послушайте! — Мерлинсен затряс головой и замахал руками, на пол полетела еще одна лампочка. — Ну, раз так, давай подумаем, что можно сделать.
Он повернулся и пошел в темный угол. Виллем направился за ним. Вдруг он споткнулся и чуть не упал. В темноте раздался смех Мерлинсена.
— А вот я имею право смеяться, когда спотыкаются молодые. И в этом ничего дурного нет, — сказал он.
Они подошли к крутой лестнице. Ступеньки заскрипели под ногами у Виллема, зато Мерлинсен ступал совершенно бесшумно. Он откинул чердачный люк, который ударился об пол, и их окутало облако пыли.
— Батюшки мои! — воскликнул Мерлинсен. — Ведь я был здесь совсем недавно, не понимаю, откуда взялось столько пыли.
Его слова потонули в чихании и кашле.
— Ладно, ладно, смейся на здоровье, — сказал Мерлинсен, когда пыль наконец улеглась и он отчихался. — Мне что, наше дело стариковское… Мы к этому привыкли… Мумле… мумле… мм-м…
Он вылез на чердак.
Виллем высунулся в отверстие люка и увидел, что Мерлинсен зажег на столе керосиновую лампу. По чердаку разлился оранжевый свет, загнав темноту в углы, под стол и стулья.
Странный это был чердак.
Он был совершенно круглый и кверху сужался. Вдоль стен, одна над другой, висели полки с книгами, большими и толстыми, маленькими и тоненькими и даже совсем крохотными.
Посреди чердака стоял большой письменный стол на массивных ножках, украшенный латунными накладками. На столе Виллем увидел штатив с пробирками, колбы и стеклянные трубки, назначения которых он не знал. Выглядело все очень таинственно.
Большое окно выходило на море. Впрочем, в темноте моря не было видно. Слышался только слабый шум прибоя. Виллем выглянул в окно в надежде увидеть там Питера. Но в кромешной тьме ничего нельзя было разглядеть.
Под креслом с высокой спинкой загорелись две светящиеся точки. Они то вспыхивали, то гасли. Потом они передвинулись глубже под кресло.
Наверху, под самой крышей, засветились два огонька, побольше. Они часто мигали, и оттуда донеслось чье-то уханье.
— Т-с-с, — произнес Мерлинсен. — Разве ты не видишь, что к нам пришел гость? Веди себя
