Он толкнул дверцу. За ней оказался большой, заваленный рухлядью чердак: доски, ящики, поломанная мебель, какие-то корзины громоздились чуть ли не до самой крыши. Застойный, пыльный воздух ударил в лицо. Свет еле пробивался сюда сквозь два грязных чердачных оконца.
«Здесь только спрячься — за неделю не отыщут,— подумал Виктор.— Подходящую берлогу себе выбрали». Его вдруг охватило беспокойство. При нем же пистолет, удостоверение. Что, если... Тут и выстрелить не успеешь. А найдут у него все это — каюк. Народ отпетый. «Труп здесь тоже за неделю не отыщешь»,— усмехнулся он про себя. Но тут же вспомнил: их же всего двое. А, была не была...
И вслед за Федькой он стал пробираться сквозь груды хлама в дальний конец чердака. Под их ногами внезапно громко треснула доска, потом куда-то в сторону с шумом покатилась старая металлическая раскладушка, которую задел Федор. «Черта с два тут незаметно пройдешь»,— подумал Виктор, в последний момент подхватив свалившийся на него откуда-то сверху колченогий стул с выбитой спинкой.
Наконец они пробрались к темной печной трубе. Возле нее сидели на ящиках два человека и о чем-то тихо переговаривались между собой. В полумраке Виктор не мог их разглядеть, хотя те разом повернулись на шум шагов и напряженно ждали, пока он приблизится. Только очутившись рядом с ними, Виктор сумел разглядеть обоих. Один из сидевших был худой, светловолосый парень, большеротый, с толстыми губами, к которым прилипла погасшая сигарета. Второй был ниже, коренастый, смуглый, темная челка падала на глаза. Воротники расстегнутых пальто у обоих были подняты, шапки сдвинуты на затылок. «Жарко около трубы»,— догадался Виктор.
Худой парень встал, небрежно сплюнул прилипший к губе окурок и, оглядев Виктора, насмешливо спросил:
— Это ты и есть с кепочкой?
— Я и есть.
— И где же ты ее подобрал, интересно? — Тон был все таким же насмешливым.
В этот момент Виктор услышал шум за спиной и, скосив глаза, заметил выбравшегося откуда-то третьего парня. «Обсчитался Федька,— мелькнуло у него в голове.— И все равно не тот, не Петька».
Парень, заметив движение Виктора, усмехнулся.
— Не бойсь. Он тихий.
— Пока трезвый,— со смешком добавил второй, смуглый. Он все еще сидел на ящике.
— А мы, между прочим, ни трезвых, ни пьяных не боимся,— многозначительно произнес Виктор.
— Это кто ж такие — мы? — покосился на него первый парень.
— Надо будет — узнаешь,— отрезал Виктор и огляделся.— Фартово вы тут устроились, между прочим.
Парни переглянулись.
— Так где ж ты ее подобрал, кепочку-то? — снова спросил первый.
Виктор догадался, что это и был Длинный.
— В снегу подобрал. Около дома.
— Во дворе, что ли?
— Не. В переулочке.
— Когда ж это было?
Виктору все больше не нравились эти настойчивые вопросы. «Чего ему надо?—подумал он.—Крутит что-то».
— Поздно было. От ребят шел. Тебе-то, между прочим, не все равно?
— Петька до него искал, не нашел. А этот, выходит, нашел,— ни к кому не обращаясь, произнес смуглый, на миг блеснув хитрыми черными глазами из-под своей челки.
— Дело какое,— с наигранной беспечностью сказал Федька.— В снег ее небось затолкали. Найдешь тут.
Но Виктор уловил в его тоне беспокойство.
Стоявший позади него парень с угрозой сказал Федьке:
— А ты не тявкай. Понял? Твое дело сторона.
И Федька растерянно пробормотал:
— Да я так... Почем я знаю...
Между тем Длинный, смерив Виктора насмешливым взглядом, спросил:
— Ты что ж, снег-то там носом рыл, что ль?
— Носом я других учу рыть,— спокойно ответил Виктор.— Козырек из снега торчал, я и потянул. Драка, между прочим, там была.
Он чувствовал, что парни насторожены и проверяют его. И То, что Петька, то есть Гусиная Лапа, потом вернулся на место драки, искал там кепку и не нашел ее, еще больше усилило их подозрительность. Оказывается, он вернулся! Разве можно было такое предусмотреть? Разве вообще можно предусмотреть все, любую мелочь, которая еще ждет его впереди? А ведь любая такая мелочь может неожиданно обернуться провалом. Как же вести себя дальше? Ясно одно: пока надо выждать, надо посмотреть, как повернется дальше этот опасный разговор, понять, куда они клонят, и постараться узнать хоть что-нибудь о Гусиной Лапе.
— А ты сам-то где вкалываешь? — снова спросил Длинный.— Работяга небось?
«Так, начинается,—подумал Виктор.— Все ближе, все горячее».
— Ну, допустим, работяга,— ответил он.— Допустим, слесарю помаленьку. Устраивает? — и в свою очередь спросил: — Выходит, хозяина кепочки тут нет? А то идти мне надо.
— Ишь какой. Идти ему надо,— опять ни к кому не обращаясь, усмехнулся смуглый парень и лениво вытянул из кармана пальто сигареты.
Длинный тоже усмехнулся.
— Зачем к нам из Москвы прикатил? — небрежно спросил он и потянулся к смуглому за сигаретой.
«Вот сейчас самый раз и ударить его,— подумал Виктор.— Если бы не тот, сзади». Но он знал, что и в этом случае не ударил бы. Они ему не нужны, эти парни, пока не нужны. Ему нужен Гусиная Лапа, только он. И если тот не удрал, они должны привести к нему. Но как это сделать? А узел между тем затягивался все туже, Длинный ждал ответа.
— К тетке приехал,— нехотя сказал Виктор.
И Длинный быстро, в упор, уже без усмешки, спросил:
— Где живет?
Виктор никогда раньше не был в этом городке. Он знал тут только один адрес, одну улицу. Там помещался горотдел милиции. Это была, пожалуй, единственная улица, которую ни в коем случае сейчас не следовало называть. А больше называть было нечего. И Виктор грубовато ответил:
— Где жила, там и живет.— Потом, решившись, прибавил:— А вообще резину тянуть нечего. Понятно? Не для того я к вам притопал.
— А для чего же? — поинтересовался смуглый парень.— На кепочке решил подработать?
Виктор усмехнулся и туманно пояснил:
— Кого что интересует, между прочим: кого блохи, кого сапоги.
Это было рискованно хотя бы потому, что могло вызвать удивление у Федьки. Виктор рассчитывал лишь на то, что Федька сейчас напуган и вряд ли захочет осложнять положение. Ведь это он привел сюда Виктора.
Но Федька прореагировал самым неожиданным образом. Он вдруг хлопнул себя по лбу и с отчаянием воскликнул:
— Братцы! Я же на работу опоздал!..
«Если он выйдет отсюда один, без меня, Глеб начнет действовать,— подумал Виктор.— И черт его знает, что он придумает. А ведь я еще ничего не узнал».
Парни между тем многозначительно переглянулись, потом Длинный вопросительно посмотрел куда-то мимо Виктора, видимо, на того, третьего, который стоял за ним, и, ухмыльнувшись, сказал:
— Кепочка-то, конечно, наша. А вот ты...
В этот момент Федька торопливо произнес:
— Я, братцы, побежал, как хотите. Черт с ней, с этой кепкой.
