Путь Знахаря

согласиться. В это время шаманы выстроились вокруг уже засыпанного углубления в два кольца и запели. Внутреннее кольцо двинулось справа налево, а внешнее слева направо. Ритм песни постепенно нарастал, и вместе с ним ускорялось вращение хороводов. И вот они уже бежали, причем Дмитрий еще раз убедился, насколько быстрыми могут быть индейцы. А шаманы, похоже, двигались с еще большей скоростью, чем обычные жители деревни. Ритм и темп достигли максимума и земляне, да и Дмитрий уже не могли ничего разобрать, голоса поющих ушли в ультразвук, чему немало способствовала, конечно, плотная атмосфера с высоким содержанием гелия. Но вот скорость движений и ритм песни стали снижаться. Дмитрий ощутил, что сразу весь лес откликнулся на проводимый ритуал, воззвав к самым глубинным слоям здешнего коллективного разума, а заодно и сразу ко всем стихийным духам. Все стоящие вокруг деревья склонились к месту захоронения. А потом подул ветер — подул сразу со всех сторон! А земля на поляне вокруг места захоронения вдруг зашевелилась и вверх ударили четыре тугие струи прозрачной голубой (здесь она была действительно голубой) воды. Да, здешний обряд похорон был сильным зрелищем. И сильной магией! Приводя к тому, что грусть расставания с умершим сменяли надежда и радость обретения нового Духа, который станет частью Запредельного Мира и еще одним Проводником по нему для членов племени.

Участники экспедиции провели среди индейцев еще два дня, общаясь и узнавая много нового. Проще всех было Дмитрию — он занимался понятной и знакомой ему работой — расспрашивал знахарей и шаманов, изучал местные методы лечения, и охотно делился всем тем, что знал сам.

Больше всех нового для себя открыла Катерина. Павел уже давно познакомился с бытом и культурой здешних племен, а она попала к ним впервые, но зато в какую благоприятную обстановку. И теперь с видимым удовольствием общалась с местными женщинами, проникаясь их укладом жизни и традициями. Брак здесь заключался один раз и на всю жизнь, и со временем любовь не ослабевала, а делалась лишь сильней. Муж и жена постепенно становились буквально одним целым, стремясь чаще радовать друг друга. Дети почитали родителей, а родители с любовью воспитывали своих детей, не внушая, а своим примером показывая им, какое счастье приносит жизнь по законам предков. Вообще, любовь присутствовала во всех сферах жизни индейцев. В отношениях с соплеменниками, с людьми из других племен, с природой, с животными. Здесь не было деления на «своих» и ' чужих» — ко всем относились одинаково доброжелательно. Любовь, уважение, терпимость были главной основой законов всех племен. В этом мире не было преступлений и войн, а возникающие разногласия разрешались мирно. Даже любовных треугольников у них не было — эмпатия позволяла юношам и девушкам точно отделять, кто кого больше любит. И разбитых одиноких сердец здесь не было — те, кого отвергли, принимали это, точно чувствуя, что их избранник или избранница больше любят другого или другую. Но потом обязательно находилась пара и для них, причем такая, в которой вспыхивала новая любовь. Причем обоюдная любовь здесь уже была навсегда — так, словно две души становились одной. Ну а в редких случаях, когда любовь парня или девушки были одинаково сильны сразу к обоим любящим его или ее, встречались у индейцев и полигамные семьи. Которые тоже жили душа в душу — и никому даже в голову не приходило их осудить или упрекнуть.

Не было конфликтов и между представителями разных племен — горных с относительно развитой цивилизацией и «диких» равнинных. Каждый шел своей дорогой, но при этом между ними существовало развитое взаимовыгодное сотрудничество и никто не возносился над другим. Когда Екатерина спросила у одного из Мудрейших, отвечавших, как сказали бы на Земле, за межплеменные контакты, о том, что удерживает горные племена от возникновения чувства превосходства над равнинными, тот искренне изумился и ответил вопросом на вопрос:

— Разве может рука быть главней ноги?! Или голова существовать без тела? Мы дети одних родителей — Матери — земли и Отца — неба, мы одна семья. Зачем нам делиться? Что это нам даст хорошего? Какую принесет пользу?

Девушка не нашла, что ему возразить. Поняв, что ее контраргументы опирались на одно — желание получить большую пользу одним за счет других. Что для здешних жителей было совершенно не понятно!

Павел исчезал утром и возвращался лишь в темноте, усталый и страшно довольный.

— Вот еще пару таких вот выездов, — вздыхал он — когда местные ничего не скрывают, а наоборот, помогают разобраться — и он вместе с Дмитрием смог бы полностью разобраться в том, как местные шаманы питаются солнечным светом. Блокнот был исписан до корки и теперь этнограф делал записи на кусках коры. Индейцы, у которых не было письменности, с интересом наблюдали за ним и спрашивали о том, что он делает. При этом объяснение каждый раз вызвало недоумение. Им было совершенно не понятно, зачем он «ловит слова и пристраивает их на листьях странного растения, живущего у него в одежде», как они назвали его блокнот. Разве он не может все это просто запомнить сам или, если надо, попросить запомнить все это его помошников из Запредельного Мира?

Услышав это, Екатерина и Дмитрий переглянулись. Ведь если у жителей всех посещенных экспедицией планет нет подсознания и они умеют обращаться к ноосфере, то им и впрямь совсем не обязательно что-то запоминать — события своей жизни или то, чему их учили. В ноосфере хранятся все знания и данные о том, что было, есть, а может и о том, что будет. И значит, жителям всех посещенных ими планет просто нет нужды что-то записывать! Что означало принципиально иной путь развития этих цивилизаций, нежели в мирах, в основном опирающихся при передаче знаний на записи! И пусть в ряде уже посещенных миров, цивилизации которых использовали сравнительно развитые машинные технологии, записи и письменность существовали, но в основном, как только сейчас поняли Дмитрий и Катя, записи эти носили художественный или чертежный характер. То есть жители тех планет делали записи либо с целью самой по себе игры слов (поэтому, кстати, там были почти сплошь поэмы и стихи и практически не было прозы), либо они делали чертежи технических конструкций и сопровождали их пояснениями и комментариями (как сказали бы земные конструкторы — создавали комплекты сборочных чертежей вкупе с технологическими картами). Первое было игрой ума в сфере изложения эмоций, а второе просто облегчало создание технических устройств — ну и впрямь, не станешь же каждый раз обращаться к коллективному разуму по пустякам вроде того, какого диаметра винт должен стоять в том или ином узле парового двигателя или каким способом соединяются трубы разного диаметра в канализации. Но записей иного характера — исторических, социальных и тому подобное, у тамошних жителей не было. («Да уж, у них точно не будет книг типа Библии или Корана, которые можно будет переписывать и толковать ради приобретения власти, как это происходило на Земле», — подумал Дмитрий. — «Равно как и газет и журналов, которые трактуют происходящее в угоду правителям». Поразившись, как ни он, да и никто из землян не обратили на это внимания раньше. И решил, что вернувшись на «Пересвет», сразу сообщит Гарчеву и Носову и об этой детали развития цивилизаций, которые они уже посетили.

В общем, дни пребывания среди индейцев у Дмитрия, Павла и Екатерины были заполнены до предела. А вот чем занимался Трофимов, было понятно гораздо меньше. Приходя «на кухню», как шутливо назвала Екатерина отведенное им место для приготовления пищи, лишь к завтраку и к ужину, все остальное время он бродил по деревне и подсаживался то к одной группке индейцев, то к другой. Иногда молча слушал их разговоры, иногда что-то рассказывал сам. В общем, вел себя, по словам Екатерины, как типичный сборщик информации. «Прознатец, как назвали бы подобного ему у нас на планете. Если бы, конечно, догадались о том, чем он занимается», — подумал Дмитрий. Но Александр занимался не только тем, чем ему, в общем- то, и полагалось по служебным обязанностям — в дополнение к этому он живо и с неожиданным для его друзей интересом общался с теми, кто разводил и дрессировал местных животных. Трофимов с искренней радостью возился даже с устрашающего вида пауками и змеями, яд которых местные знахари использовали точно для тех же целей, что и их земные коллеги. А местная «кошка», больше всего напоминающая земную пуму, только раза в полтора крупнее, вызвала у Трофимова и вообще невероятный интерес. И он стал все чаще пропадать в лесу в надежде, как он признался Дмитрию, научиться ладить с животными так же, как это делают местные. В детстве он мечтал стать дрессировщиком. И здесь эта забытая страсть вдруг вспыхнула с новой силой. «Жаль, времени мало», — сетовал прогрессор, убегая в лес — один или вместе с кем-то из местных.

Ну а поскольку землянам и Дмитрию было очень интересно узнать про жизнь горных племен, то Мудрейшие, узнав, что гостям уже через две одиночных луны надо вернуться обратно к своим и поэтому