— Конечно. Только надо еще немного стабилизировать нарушения, — ответил знахарь, вкратце объяснив прогрессору суть своих манипуляций.
— И что мне делать? Просто смотреть?
— Пока да, но ты теперь хотя бы знаешь, что я увидел и в случае чего перескажешь вашим спецам. Если я отключусь — важно быстро привести меня в чувство. Потому что отключившись, я не смогу сдерживать яд, а он в организме меняется — и стремительно. А если он обретет полную силу, то действие его станет мгновенным и необратимым. То есть он меня не только сразу убьет, но и повреждения в организме будут такими, что восстановить его будет уже невозможно.
Дмитрий прикрыл глаза, погружаясь в самолечение, а Трофимов замер, напряженно всматриваясь в друга. Все эта ситуация его настораживала. Это отравление, какой-то странный яд, да и слова знахаря вселяли тревогу. Неужели все так плохо?! Внешне он не выглядел особо больным, ну, может, немного бледным, а получалось, смерть сдерживало только его лекарское мастерство! А что он будет делать, если с Дмитрием что-то случиться?! Сглотнув, прогрессор связался через информат — коммуникатор с «Иришкой» и приказал подогнать флайер к самому входу в гостиницу.
Знахарь восстановил энергоструктуру организма. И сразу же начал работать с Живой, «разжижая» ее и волевым усилием прогоняя по системе, устраняя уже успевшие образоваться сгустки. Трофимов прав — надо вернуться в КИК и тщательно со всем разобраться. При этом Дмитрий почти физически ощущал напряжение переживавшего Трофимова. И послал тому легкий успокаивающий импульс, усиливая его вербальным посылом:
— Ничего, все будет нормально.
Когда они вышли из гостиницы, флайер уже стоял у подъезда. Едва друзья забрались внутрь, как бортовой интеллект сразу же поднял машину в воздух и взял курс обратно на Новую Зеландию. Руководство КИК решило таки доставить Дмитрия не в Сингапурский центр, а в центральный лечебно — профилактический комплекс. На этот раз «Иришка» гнала машину на форсаже по почти баллистической траектории. И развернула бортовой медкомплекс. Возможности интеллектуальной системы флайера были довольно высоки, и при необходимости она могла оказывать полноценную первую врачебную помощь. А так же производить мониторинг с передачей данных специалистам КИК. А при острой необходимости запросить консультации с любым медучреждением планеты.
— Хорошо бы периодически брать анализы и делать тесты, чтобы отслеживать динамику моего состояния, — сказал Дмитрий. — Я и без них обойдусь, но для специалистов КИК такие данные могут оказаться полезными. Это возможно?
— Конечно, — коротко ответил находившийся в ложементе пилота Трофимов.
В воздух тут же взвились мгновенно опутавшие Дмитрия манипуляторы.
— Жду конкретных указаний относительно необходимых анализов, — официальным тоном произнесла «Иришка», когда датчики сканирования психофизических параметров зафиксировались на теле знахаря. Тот дал указания, и данные о его состоянии сразу начали передаваться по закрытой линии в медотдел КИК. — Могу предложить имеющиеся в наличии наноботы и медикаменты. Если чего-то нет в наличии, экспресс лаборатория медкомплекса сможет изготовить их в молекулярном синтезаторе.
— Мне нужна энергия, — сказал знахарь, обдумывая предложение компьютера.
— Могу в течение получаса выделять часть с силового контура двигательной установки. Это не скажется на ее энергопараметрах, — тут же отозвалась '«Иришка».
— Скорость не упадет? — спросил Трофимов.
— Нет. На данном участке траектории отвод части энергии на скорость не повлияет. А в случае надобности можно использовать резервный источник.
— Я мог бы использовать некоторые лекарства для повышения эффективности самолечения, — сказал Дмитрий, начиная принимать в себя потоки энергии с силового контура двигателя. — Но я не знаю названий, могу только почувствовать нужные или сказать, что они должны делать. Хотя объяснять это гораздо дольше.
— Дмитрий, ты можешь использовать БРТ — сканер! — прозвучал из динамика голос Кати. Это бортовой интеллект решил связаться с КИК, где сигнал переключили на Егорову, справедливо решив, что она в данной ситуации может обеспечить наиболее адекватную обратную связь между медиками КИК и инопланетным знахарем. Слышно было, что девушка взволнованна, но сохраняет самообладание. — Флайер оснащен системой такого уровня, что легко может предложить тебе препараты, разбив их по группам и систематизировав по биофизически — клиническим показаниям!
— Это подойдет, — ответил знахарь, подумав, что Катя молодец — это решение поможет ему существенно сэкономить силы и время.
А IRA уже развернула перед Дмитрием медикаментозный бокс. Быстро сообщив псевдоинтеллекту все необходимое, знахарь получил выборку лекарств и смог отобрать нужные. Трофимов сидел и помалкивал, в очередной раз дивясь мастерству лекаря. Подбирая препараты, тот пользовался собственным организмом как чувствительнейшим измерительным прибором. И в принципе данные БРТ нужны были скорее для сидевших на прямой телеметрии врачей КИК, а самому Дмитрию никакие приборы нужны не были! Конечно, прогрессор знал и уже ни раз видел, как работает Дмитрий, но каждый раз это его изумляло и восхищало.
Знахарь тем временем отдавал распоряжения «Иришке», разделяя выбранные лекарства по каким-то своим хитрым принципам. Позже он снова погрузился в себя, продолжая исцеление. На этот раз он помогал себе, используя еще и биорезонансный сканер — корректор. При этом у знахаря с бортовым интеллектом образовалась какая-то непонятная Трофимову связь. Это было немыслимо, но машина понимала Дмитрия без слов, сразу же меняя наборы препаратов. Манипуляторы двигались вокруг знахаря, через равные промежутки времени считывая информацию и забирая анализы. Из стены вдруг материализовался стакан воды, Дмитрий взял его с закрытыми глазами, выпил, вернул. Все это было таким согласованным действием, будто он и '«Иришка» были одним целым! Когда знахарь вошел в резонанс с ирейской машиной и она поехала, это было удивительно, но она изначально была создана по этому принципу. Сейчас же он проделывал тот же фокус с обычной человеческой техникой! Что было уже выше Сашиного понимания.
Дмитрий продолжал самолечение. Теперь можно было заняться ядом. Хорошо бы оставить его в организме до медцентра, чтобы ученые получили возможность все исследовать, но блокада отнимала слишком много сил. К тому же он позаботился, чтобы специалисты получили образцы его содержащей странное вещество крови. Ему же носить в себе бомбу, пусть и нейтрализованную, совсем не хотелось. И он начал перерабатывать токсин, благо энергии для этого сейчас было в избытке. То, что он при этом делал, этот средневековые земные алхимики оценили бы по достоинству — знахарь «переплавлял» опасное вещество внутри себя, трансформируя его в уже безвредные соединения. И делал это виртуозно. Главное тут было отследить все распространившиеся по организму молекулы токсина. И вывести их. Поскольку Дмитрий подозревал, что токсин имел способность к самовосстановлению, создавая в организме «мозаику» распределенных нейтральных компонентов, способных потом соединяться, вновь воспроизводя молекулу токсина. Чтобы помочь организму и предотвратить появление возможных вторичных и сопутствующих инфекций, знахарь запросил '«Иришку»' ввести ему в организм наносоединения фуллеренов с антителами большинства известных землянам болезнетворных агентов.
— Не переживай ты так, — не открывая глаз и продолжая работу, подбодрил знахарь Александра, чувствуя исходящее от того сильное волнение. — Теперь уже все нормально.
— Да? Это хорошо. Ты держись, мы уже подлетаем. Сейчас на снижение пойдем.
С учетом разницы во времени с Китаем здесь уже наступило утро. К моменту посадки Дмитрий был фактически здоров, и необходимость в спешке отпала, но «Иришка» все равно провела флайер, пользуясь скоростными эшелонами для спецтранспорта.
У здания медцентра их встречали врачи с приготовленным на всякий случай передвижным реанимблоком. Хоть данные, передаваемые с борта флайера, и были уже совершенно нормальными, медики решили подстраховаться. Первой к флайеру подбежала Катерина. Дмитрий ощутил исходящую от встречающих самую разную гамму чувств. Кто-то, как и Катя, волновался, кто-то был недоволен, что ночью всех подняли по тревоге, а кто-то горел энтузиазмом исследовать столь редкий случай.
Обследования заняли довольно много времени. Заполучив такой интересный объект, ученые кинулись изучать его с буквально маниакальным рвением. Как и предупредил Дмитрий, у него ничего не обнаружили.
