«Здравствуйте! У вас есть спортивные ролики?..» Туда же.
«Сколько вы знаете женских имен на А?» В мусор.
«Если ты еще раз подсунешь мне “мазо” вместо “садо”, тупая скотина…» Упс! В наладонник. Нет, Наоми просто редкая дура! Придется извиняться за ее ошибку – совсем нехорошо получилось.
«Никто не знает, где скачать “Русские идут”? Только в нормальном качестве…» Это еще что за хрень? Придется целиком читать – не поймешь, о чем и речь. А уже совсем пора бежать.
Рюкзак. Бутерброд, наладонник, ствол, ключи, бабки для Рича… Ничего не забыл?
Посмотреть в глазок – у дверей чисто, выключить сигнализацию на пять секунд.
– Всем пока!
Выйти, захлопнуть дверь.
Здравствуй, Детройт!
Мистер Адамс
– Хотела пожелать удачи! – директор, мумиеобразная кореянка пенсионного возраста, эмфатически стиснула его локоть. – Первый урок – как первое свидание. Я уверена, вы им понравитесь!
Коридоры школы еще пустовали. Преподаватели спешили разойтись по кабинетам.
– Надеюсь, – Адамс осторожно высвободился.
– Провожу вас, – по-своему восприняла его движение та. – Волнуюсь, будто сама иду! Конечно, белых учителей у нас давно не было. Кстати, не вздумайте представляться учителем. У нас с этим строго, здесь не Нью-Йорк. Много адвокатских детей, быстро привлекут за моральное давление.
Ненатурально улыбнулась – мимическая композиция «Ну, мы-то с вами всё понимаем, вот и не стоит лезть на рожон».
– Также поосторожнее с пристальными взглядами. Нет, я сейчас не про домогательства. Южные мальчики – очень мнительные и скорые в принятии решений. Тем более вы сразу со старшего класса начинаете. На первое время – минимум диалогов, больше рассказывайте. Будут шуметь – не обращайте внимания. Микрофон вам новый поставили, не фонит, не шуршит. Колесико громкости выведено под стол, сможете прибавить-убавить абсолютно незаметно.
Остановились у дверей его класса.
– Спасибо! – Адамс попытался сразу войти внутрь.
– И загляните ко мне завтра утром! – директор снова схватила его за рукав. – Поде?литесь впечатлениями!
Аксиния
Конечно, такой подставы, как смена школы, она от предков никак не ожидала. После того, как отец потерял работу в редакции, ясно было: где предложат место, туда и придется ехать. Детройт – не Аляска, что уж.
Город поразил Аксинию. Их фургончик – гигантский лось с привязанным на крыше бабушкиным креслом-качалкой вместо рогов – въехал в пустынные кварталы центра. Из-за опущенных ставен, из полутемных арок, отовсюду по чуть-чуть сочились рваные такты рэг-рэпа. Нет людей на улицах – лишь там и тут мелькнет закапюшоненная тень, рыкнет мотоцикл, блеснут отсветы невидимых фар. После кипящего жизнью Нью-Йорка этот город казался призраком.
Хорошо если в одном здании из пяти угадывалось присутствие жизни: свежая побелка, незапылившиеся тарелки антенн, подметенные пятачки перед входами. В одном из таких домов жила тетя Софи, мамина сестра, там же нашелся и свободный этаж под заселение. «Группироваться» здесь считалось выгодным, безопасным и престижным.
Почти неделю с мамой и бабушкой распаковывали вещи; отец уже на следующий день погрузился в новую работу и выныривал лишь дважды в сутки – за утренним кофе и во время ужина, изливая на домочадцев впечатления.
– Как можно ограничивать писательскую свободу? – взмах свернутой в рулон газетой. – Неужели они думают, что, сидя в отсеке, как радист подводной лодки, я напишу больше или лучше, чем дома?
Бабушка невозмутимо покачивалась в кресле, попыхивая сувенирной индейской трубочкой. Мама сочувственно кивала – получалось в такт креслу.
– И как нам прикажете себя называть? – кричал отец в другой раз. – Великий романист может публиковать по восемь томов в год – ему пишем мы вчетвером! Кто – мы? Литературные афроамериканцы! Черная четверка! Ах, тс-с! Даже слово «черный» может быть использовано против вас! Белый, знай свою «миранду»!
Отец болезненно относился ко всем этническим вопросам: отработав без сна и отдыха всю Нью- Йоркскую Олимпиаду и вернувшись в редакцию героем (шестьдесят репортажей, восемнадцать интервью – одно эксклюзивное!), он обнаружил за своим рабочим столом симпатичного эфиопа из корректорского отдела. Обвинение в пропаганде расизма, позволившее вскоре уволить отца без выходного пособия, сначала казалось глупой шуткой, потом чудовищной провокацией, потом – циничной рокировкой.
– Это всё из-за того интервью, – снова и снова повторял отец своей безмолвной аудитории. – Бедняга Смит, он думал, что поделится со мной славой!
Когда встал вопрос о необходимости переезда в Детройт, выбирали между отдельным домиком в относительно тихом пригороде и квартирой рядом с Софи в совсем не спокойном центре. Отец бравировал врожденным интернационализмом:
– Нам не привыкать!
И вот они оказались здесь. Впрочем, им действительно было не привыкать.
День первого похода в школу неумолимо приближался. Срочно требовался «анализ местности».
Кто владеет информацией, владеет миром. Проведя полжизни в сети, Аксиния (ник – Сова) любила работать с разобщенными данными. Ей нравилось представлять себя бесшумной ночной птицей, планирующей над едва видимыми цепочками огней.
Она давно уже не тратила на Интернет карманных денег: в маленьком большом мире можно жить и без них. На второй день в Детройте знакомые украинцы скинули ей в знак уважения коды для безымянного коннекта. К концу первой недели – не для славы, а сугубо в бытовых целях – Сова хакнула местный сервер Министерства образования. Аккуратно, вежливо, незаметно.
Теперь у нее появились полные досье на всех учеников школы, преподавателей, административный штат, вплоть до уборщиц. Предстояло посмотреть, какой след в сети тянется за будущими одноклассниками, узнать о каждом из них всё возможное и организовать самооборону без оружия. Маленьким белым девочкам всегда лучше рассчитывать только на себя.
Оставалась еще неделя. И этого времени хватило.
Солнечный Джош
Второе по значимости событие того дня – новенький в «клетке». Преподавательскую часть класса – стол, кафедру и доску – здесь называли так же, как и в других школах, хотя металлические выгородки давно уже были сменены на пуленепробиваемый триплекс.
Адамса в «серьезные перцы» Джош записал не сразу. В первый день они все серьезные. Прошлого преподавателя угостили свинчаткой по затылку, и месяца три вместо истории шли тренировки по бейсболу.
Новый парень явно знал о педагогике маловато. По крайней мере, ни один из его предшественников не пытался предлагать денег в обмен на знания. А Адамс с этого и начал.
– Привет, народ! – такими были его первые слова. Некоторые школьники даже прекратили разговоры, чтобы посмотреть на продвинутого препа. – Меня зовут мистер Адамс, и вам придется так меня называть. Я никого не собираюсь убеждать в том, какой интересный предмет преподаю.
– Так зачем мы здесь сидим? – подал голос Хосе Койот.
– Вот за этим, – Адамс вынул из внутреннего кармана и плюхнул на стол перед собой толстую пачку десятидолларовых. – Это стимулятор для ваших малотренированных мозгов. Награждаются правильные ответы и – иногда! – правильные вопросы. Первый прозвучал только что. Подойди!
Хосе, помешкав для приличия пару секунд, вразвалочку подошел к щели для сдачи письменных работ и получил десятку. Класс зашумел.
