того, что меня выпускают играть в финале, и жалость к Владиславу, покидающему большой спорт в расцвете сил… Видя мое состояние, Денисов счел разумным оставить меня одного и ушел, строго распорядившись напоследок, чтобы я не нарушал спортивного режима и лег спать пораньше.
Но я в тот вечер нарушил наказ Владислава. Хотя честно хотел ему последовать.
Только я собрался ложиться спать, как в дверь снова постучали. В комнату вошла… Анна Солнечногорская!
– Привет! Как настроение?
– Спасибо. Нормально.
– Я чего зашла-то… Михалыч просил тебя не беспокоить, но я его не послушалась. Ты уж ему не говори, о’кей?
– Ладно.
– Нам ведь с тобой завтра на соседних позициях играть. Хочу предложить тебе пару технических хитростей…
Не буду рассказывать, какие именно хитрости предложила мне тогда Анна. Во-первых, потому, что в нашей команде они применяются и по сей день. А во-вторых, это вряд ли может быть интересно кому-то, кроме разве что завзятых любителей и знатоков спорта.
А потом мы сидели на диване рядом. В какой-то момент Анна придвинулась ко мне поближе и сказала:
– Что-то как-то прохладно тут… Тебе не кажется?
Я метнулся к шкафу и притащил гостиничное электрическое одеяло. Сам-то я до сих пор ни разу им не пользовался и даже не удосужился проверить, сертифицировано ли оно.
А потом… Потом между нами произошло
Наутро я проснулся с чувством радостной уверенности: сегодня мы станем олимпийскими чемпионами и я буду соавтором нашей победы!
Однако по мере приближения нашего мобиля к стадиону я потихоньку начал мандражировать. Мелькнула даже малодушная мысль: «Вот бы мне сейчас для успокоения ту сушку, что сосала Саша!»
Наша игра не проста, совсем не проста. Готов ли я на самом деле к сегодняшнему матчу? Ведь для того, чтобы достойно выступать на соревнованиях такого уровня, нужно очень многое постичь. Речь идет не только об искусстве передачи и приема и не только об общей физической подготовке. Самое важное, наверное, – умение сливаться с командой в едином и несокрушимом стремлении выиграть. Одной только личной техникой спортсмен никогда не добьется победы. Играет команда, нас на поле одиннадцать. Одиннадцать индивидуальностей, каждый – со своим собственным игровым почерком. Но каждый понимает: только вместе с командой можно победить. Или проиграть.
Мы выходим на поле. Нас встречает стон синтезаторов с обеих трибун.
Наши соперники, сборная Камеруна, выглядят грозно. Да, это достойные противники! Выступая против такой команды, не стыдно и проиграть. Но это опять малодушная мысль, и я гоню ее. Жаль, мы не увидим своими глазами, как проведут камерунцы этот матч: во время встречи нам будет просто не до них. Ну, ничего, мы увидим их игру позже, в записи, когда вместе с Михалычем будет разбирать голограмму состязания.
Обменявшись рукопожатиями, команды занимают свои игровые позиции. Судья на задней линии подзывает к себе ридеров обеих команд. Вскрыв конверт, он показывает им ридинг-пейпу. Оба ридера ее читают и расписываются на ней. Судья не выпускает ридинг-пейпу из рук и, получив подписи ридеров, аккуратно складывает ее и убирает обратно в конверт. Сердце бешено колотится в моей груди. Сейчас начнется…
Свисток судьи!
По этому сигналу оба ридера бегут к своим командам и совершают первую передачу. Передача – прием, передача – прием, передача – прием… С трибун несется невообразимый шум: что есть сил нажимая на клавиши синтезаторов, наши болельщики стараются как можно больше помешать камерунским игрокам, а болельщики африканцев – нам. В результате все мешают всем, но для спортсменов нашего уровня это на самом деле пустяки…
Прием – передача, прием – передача… Анна Солнечногорская находит момент, чтобы оглянуться и улыбнуться мне. Да, мне очень нужна сейчас эта ее улыбка! Через какие-то секунды мы с Анной вступим в игру… И вот она уже принимает. Четкий, техничный прием и мгновенная передача мне! Я не сомневаюсь: это точная передача. Хотя в нашей игре ни в чем нельзя быть уверенным, пока не прозвучит вердикт арбитра. Сейчас я уже совершенно не волнуюсь, действую автоматически, можно сказать, чисто на рефлексах. Принимаю. Передаю.
На этом для меня – всё. Мое выступление на LVIII Олимпиаде закончилось. И я с гордостью осознаю: я сыграл качественно, достойно. Не подвел своих партнеров и не обманул ожиданий Михалыча.
Но главное – общий результат команды, а каков он – мы узнаем буквально через минуту. Вот и финишная связка: предпоследний игрок осуществляет передачу нашему пейпа-райтеру… Тот пишет что-то на бумаге и передает ее судье на передней линии. И я вижу: в эти же мгновения то же самое проделывает камерунский пейпа-райтер.
Вот он, момент истины! Сейчас всё решится.
Стоны синтезаторов умолки, на трибунах гробовая тишина. И в этой тишине звучит торжественный голос судьи на передней линии:
– Сборная Московии предъявила слово…
Слава разуму! Это именно то слово, которое полминуты назад проговорила мне в ухо Анна!
– Сборная Камеруна предъявила слово…
Трибуны отвечают тревожным коротким аханьем синтезаторов.
Вопрос встал ребром: команды предъявили разные слова. Следовательно, какая-то из команд ошиблась. А значит, ничьей не будет!
Тысячи зрителей на трибунах, миллионы голографозрителей по всему миру, двадцать два игрока на поле и даже судья на передней линии – все замерли в напряженном ожидании. Все ждут, что скажет судья на задней линии.
Вот он, согласно традиции, медленно и неторопливо раскрывает конверт и извлекает оттуда ридинг- пейпу. Внимательно смотрит на нее… (Будто он уже не помнит, что на ней написано! Но таков обычай.) И говорит:
– Заданием на игру было слово…
Трагические всхлипы синтезаторов камерунцев тонут в восторженных аккордах, сорвавшихся с трибуны наших болельщиков! Мы победили! Олимпийское золото – наше! Мы чемпионы!
Арбитр объявляет:
– Олимпийским чемпионом по «испорченному телефону» стала сборная Московии!
Мы поднимаемся на пьедестал. Нам вручают золотые медали и темные очки. Сейчас очки необходимо надеть, чтобы защитить глаза от фотовспышек.
Звучат величественные ноты вступления к нашему государственному гимну, и мы запеваем его – гимн Московии.
У всех нас слезы на глазах. Но даже сквозь слезы, сквозь стекла темных очков, через молнии фотовспышек я вижу, как на трибуне обнимаются Владислав Денисов и Муслим Зайцев. Вижу, как восторженно размахивает руками наш доктор. И как устало и счастливо улыбается Михалыч.
Он не слышит слов, которые мы поём. Михалыч глухой. Он лишился слуха тогда, восемь лет назад, на Олимпиаде в Париже, когда террористы разбили в гостинице ртутный градусник и многие спортсмены были госпитализированы. К счастью, Михалыча в тот час в гостинице не оказалось. Но там было много ребят из нашей команды по «испорченному телефону»… Они выпали из участия в играх, и всю нагрузку последующих матчей пришлось взять на себя оставшимся игрокам. А больше всего нагрузки досталось на
