черной, как ночь, барке, скользнул по причудливым контурам и непривычным очертаниям, ощупал все углубления и выпуклости, которые были такими неестественными, что все в нем возмутилось.
Он почувствовал, что дело не только в том, что смотрел сейчас на предмет другими глазами. Тут было… какое-то присутствие. Опасность, какой он до сих пор не знал. Но, как ни старался, не мог ее ухватить.
Могенс отрешился от этих мыслей и взглянул на часы. Срок, который установил сам Грейвс, почти истек. Осталось меньше трех минут — и при этом Могенс опасался, что за это время вряд ли удастся уговорить мисс Пройслер и девушку подняться на барку и отчалить.
— А другого пути отсюда нет? — спросила мисс Пройслер дрожащим голосом.
— Боюсь, что нет.
Могенс повернулся к мисс Пройслер вполоборота, затем лишь, чтобы успокоить ее взглядом, но тут же нахмурился, увидев лицо девушки. Она была объята ужасом еще больше, чем прежде. Глаза потемнели, а пальцы с такой силой впились в разодранный сверток, что младенец, будь он жив, точно получил бы увечья.
Похоже, он и мисс Пройслер были здесь не единственными, на кого черная барка нагоняла нечто большее, чем просто страх. Это было не ново. И тем не менее что-то во взгляде девушки показалось ему странным. И прошла целая секунда, прежде чем он понял, что. Она смотрела вовсе не на барку. Ее взгляд равнодушно миновал лодку, будто этот монстр был самым привычным делом на свете — да, наверное, для нее так оно и было. Она таращилась на воду.
Могенс тоже сосредоточился на черной, почти неподвижной глади, но не увидел там ничего нового, чего не было до сих пор. За баркой наблюдалось легкое течение, способное нести воды, но, к сожалению, не судно; да, пожалуй, количество водорослей, колышущих под поверхностью тонкие нити, несколько увеличилось. Вот и все.
Могенс взглядом показал мисс Пройслер, чтобы она не спускала глаз с девушки, одним широким шагом ступил на барку и с облегчением отметил, что она слегка закачалась под его весом. Хоть и задним числом он порадовался, что это было нормальное судно, а не скульптура из камня, имитирующая настоящее — что вполне могло бы иметь место.
— Поднимайтесь! — крикнул Могенс. — Нам надо торопиться.
— Но доктор Грейвс… — неуверенно начала мисс Пройслер.
— Доктор Грейвс, — рассеянно сказал Могенс, озираясь в поисках весел, — появится через две минуты. Ежели нет, будем отплывать без него. В конце концов, это его приказ.
— Мы не можем просто взять и бросить его! — возразила мисс Пройслер.
Могенс оторопело уставился на нее. После всего, что произошло, он ожидал от нее другой реакции. Под обманчиво суровой внешностью скрывалось доброе сердце, много добрее, чем он полагал. Правда была на ее стороне. И тем не менее Могенс решительно покачал головой и облегченно вздохнул, заметив то, что с таким упорством высматривал: хоть и не весла, зато два шеста выше человеческого роста, которыми можно было отталкиваться.
— Он сам так велел, — ответил Могенс, наклоняясь за одним из шестов. Он оказался неожиданно тяжелым и в руке ощущался массивным и гладким, словно был сделан из металла, а не из дерева. Могенсу пришлось ухватиться двумя руками, чтобы поднять его и опустить один конец в воду. — Может быть, ради исключения на этот раз стоит прислушаться к его совету.
Шест удивительно быстро наткнулся на препятствие. Очевидно, канал был ровно такой глубины, чтобы удерживать барку на поверхности. Могенс для пробы налег на шест всем своим весом. В первое мгновение ничего не произошло, а затем барка медленно, подрагивая и упираясь, как живое существо, не желающее исполнять то, что от него требуют, отстала от берега и лениво повернулась на месте.
— Давайте! — крикнул Могенс. — Время вышло.
Мисс Пройслер не была бы мисс Пройслер, если бы она не помедлила еще пару секунд, переводя взгляд с него на барку. А потом решительным шагом двинулась к нему, так же непреклонно таща за собой подопечную. Могенс готов был к тому, что та станет увертываться и брыкаться, но ее воля оказалась, похоже, окончательно сломлена. Она спотыкалась за мисс Пройслер, с тем же пустым остекленевшим взглядом, направленным на водную поверхность, все так же прижимая к груди свою ношу. Внезапно Могенс понял, что перед ним: человек, окончивший счеты со своей жизнью. Тот момент, когда ее пугало то, что она видела в черных водах — что бы там ни видела — безвозвратно канул. Теперь ее ничто не пугало и ничего не трогало, она безвольно подчинилась судьбе. Возможно, потому что ее силы иссякли, а возможно, потому что ее никто не научил бороться до конца.
Когда женщины взгромоздились на борт, Могенс заново проследил за неподвижным взглядом девушки. Теперь он уперся в черный саркофаг с выгравированным монстром на его крышке, и Могенс спросил себя, не видела ли она такое жуткое чудовище в реальности. Еще меньше часа назад он сам посмеялся бы над такой безумной мыслью, но теперь от возможности ее воплощения у него мурашки побежали по спине.
— Возьмите шест, мисс Пройслер, — обратился он к ней. — Пожалуйста.
— Срок для возвращения доктора Грейвса еще не истек, — упрямо сказала она.
Могенс гневно сверкнул на нее глазами, но промолчал. Она была права, хоть речь и шла о нескольких секундах. И дело было не в Грейвсе. Мисс Пройслер раньше, чем сам Могенс, поняла, что они, если спасутся, будут до конца своей жизни мучиться вопросом, не прибежал ли Грейвс в последний момент. Однажды Могенс уже оставил человека в беде и больше не хотел такого пережить. Он молча сунул ей шест в руку, наклонился за вторым и пошел с ним на буг. На него дохнуло чем-то вроде ледяного холода, когда он проходил мимо саркофага, а может, это ему почудилось. Не впервые, с тех пор как он взошел на эту погребальную барку, его чувства подводили.
Хотя мисс Пройслер и держала шест в руках свободно, барка медленно развернулась на месте, направив высоко поднятый над водой нос в ту сторону, где канал терялся в черноте, и, чуть поколебавшись, неподвижно замерла. У Могенса снова пробежали по спине мурашки. Но возможно, лодку просто развернуло течение. И он бы не удивился, пустись сейчас барка сама по себе в плавание. Но она, качнувшись еще раз, словно застыла на месте. Могенс опустил свой шест в воду и посмотрел на часы. Время истекло. Если они сейчас отчалят, им впоследствии будет не в чем упрекнуть себя. Сам Грейвс действовал бы именно так. Хотя нет. Могенс совсем не был уверен, что тот стал бы ждать истечения срока, поставив таким образом на карту свою жизнь и жизнь обеих женщин.
— Что… что собирался Томас делать с динамитом? — запинаясь, спросила мисс Пройслер.
— Большую глупость, — так же, как прежде, ответил Могенс. — И боюсь, в этом виноват я.
— Каким образом?
— Я должен был это предвидеть. По крайней мере, когда увидел его неподъемный рюкзак.
— Мы все его видели. И каждый из нас мог спросить, что у него там. Я, помнится, даже пошутила по этому поводу. Но никто не спросил его. И я тоже.
— Да. Только вы-то как раз и не знали, что родителей Тома убили эти чудовища, — горько сказал Могенс. — Полагаю, он вам этого не поведал? Они похитили его мать, а отца практически на глазах растерзали. У этого парня свои счеты с этими бестиями, мисс Пройслер.
— И вы думаете, он решил теперь им отомстить? — задумчиво сказала она и тут же подтвердила свою догадку кивком головы.
— А зачем еще ему рюкзак, доверху набитый взрывчаткой?
Могенс перевел взгляд на лестницу. Неверный свет лампы вызвал движение, которого на самом деле не было. И ни следа Грейвса. Могенсу снова представилась процессия жутких уродов, прошедшая мимо их убежища, и все надежды снова увидеть Тома или хотя бы Грейвса в живых испарились. Он посмотрел на часы. Прошло три минуты сверх срока. Больше ждать нельзя. У него нет на это права. Речь шла не только о его жизни, но и о жизни женщин.
Его рука сильнее сжала шест, но вместо того, чтобы оттолкнуться от берега, он бросил еще один взгляд на циферблат, с громким щелчком захлопнул крышку и убрал часы в карман.
— Вы никогда себе не простите, — тихо сказала мисс Пройслер.
— Чего?
— Что оставили его. Надо подождать. — И, словно прочитав его мысли, она добавила со смущенной
