аббасидских коллег. На невольничьих рынках покупались физически крепкие, здоровые и смышленые мальчики, которых размещали затем в казармы при закрытых военных школах. Школы эти принадлежали самому халифу, а во времена мамлюкского султаната такие школы имели высшие эмиры, хотя по — прежнему наилучшее образование давалось в султанской школе, расположенной в каирской цитадели. В школы эти никто кроме наставников — евнухов и хозяина не имел права доступа. Юных невольников воспитывали в духе личной преданности особе монарха. Учили арабскому языку, чтению и письму, основам мусульманской религии и шариата. В число необходимых воинских дисциплин входили: верховая езда и все что связано с конской сбруей и уходом за лошадьми, фехтование, стрельба из лука, владение копьем, борьба, плавание и т. д. Во время обучения начальником школы на каждого воспитанника велся специальный дневник, своего рода послужной список, где отмечались все сильные и слабые стороны юного мамлюка, его успехи и неудачи. Система была довольно жесткой — тот, кто отставал от своих товарищей, к концу обучения в школе не получал освобождения. Такие мамлюки назывались куттабийа. Они не имели права на все те вещи и блага, что как из рога изобилия сыпались на головы освобожденных мамлюков. Это было ежемесячное жалованье, специальное пособие на экипировку, мясные и фуражные пайки, оружие, лошади и, наконец, феодальный лен, доходы с которого шли его владельцу и только ему. Тем не менее, в экстренных случаях куттабийа добивались свободы и всего, что с ней связано. Такие освобождения были результатом эпидемий чумы, уносившей жизни десятков и сотен тысяч египтян, а вместе с ними и мамлюков, нашествий врагов и т. п.
В период Бахри в мамлюкской среде существовала жесткая иерархия, в том числе и по этническому признаку. Наибольшие шансы на успешную карьеру имели кипчаки и черкесы, в более широком плане: тюрки и кавказцы, а в период с 1382 г. — только кавказцы.
Мамлюки эмиров занимали менее выгодное положение, нежели султанские мамлюки. И могущество господина часто оказывало решающее воздействие на дальнейшую участь невольника. Мамлюк обязан был проявлять солидарность со своими товарищами по казарме, по периоду рабства. Такую же преданность он должен был проявлять и к своему хозяину. Эта преданность не ослабевала и после освобождения мамлюка, и после гибели или отставки его господина. В последнем случае она переходила на всю его семью и особенно сыновей.
Одним из важнейших принципов мамлюкского института было то положение, что ранг и должность мамлюка не могли передаваться по наследству сыну. Сыновья эмиров не входили в правящий класс. Они составляли костяк конного ополчения халка, которое комплектовалось на добровольной основе из наемников арабского, туркменского и курдского происхождения, и занимали в нем лидирующее положение. Однако впоследствии в период мамлюкского эмирата (1711–1799) большое число сыновей эмиров возводилось в ранг беев и санджак — беев.
Мамлюки одного господина именовались хушдашами («братьями»). Они противопоставляли себя мамлюкам другого эмира. Общность целей и интересов спаивала это братство. Оторванность от родных и близких питала этот священный обычай побратимства. Простому мамлюку было не на кого надеяться кроме самого себя, своих хушдашей и своего господина. В пределах самой хушдашийи отношения между мамлюками были наполнены духом острого соперничества, но в критические моменты по призыву патрона хушдаши объединялись для борьбы с конкурирующими кликами. Мамлюки разных эмиров были неспособны объединиться в одну партию и даже на поле битвы сражались под штандартом только своего эмира. Каждая мамлюкская группировка имела свой знак на одеждах, оружии и доспехах, чаще это был герб их эмира.
Мамлюки уже правившего султана уходили из цитадели, уступая место мамлюкам правящего султана. Они продолжали существовать как особое соединение до смерти последнего из их рядов. Так, мамлюки султана Инала составляли партию Иналийя; мамлюки султана ал — Ашраф Барсбая составляли партию Ашрафийя; мамлюки аз — Захира Баркука — партию Захирийя; мамлюки ал — Муаййад Шайха — партию Муййадийа и т. д. Каждая мамлюкская группировка старалась посадить на трон своего лидера, что приводило к частым уличным стычкам, нередко перераставшим в настоящие побоища. Поэтому многие страницы мамлюкских хроник пестрят описаниями этих конфликтов. Удивительно, что несмотря на эти междоусобицы мамлюки не теряли своей обороноспособности, нанося сокрушающие поражения многочисленным врагам империи.
По восшествии на престол каждый мамлюкский султан приобретал большое количество невольников. Среднюю цену одного мамлюка для XV в. Д. Айалон определи;, в 50–70 динаров. Мамлюки, купленные султаном уже после восшествия на престол, назывались «привезенными», «джильбани», в отличие от мамлюков — каранис, т. е. мамлюков — ветеранов, особенно опытных в военном деле и обладавших большими доходами. После воспитания в казармах цитадели «привезенный» мамлюк мог быть избран для особождения султаном и такие освобождения проводились, как минимум, один раз в год. Бывший раб мог быть назначен в круг обслуживающих султана лиц. Высшим званием здесь было звание виночерпия. Формально он оставался еще в числе султанских мамлюков до тех пор, пока не повышался в ранг эмира третьей степени («эмир десятка»). Далее он мог быть повышен последовательно ко второму рангу («эмир сорока») и затем к первому рангу («эмир сотни»). Последний ранг накладывал на мамлюка уже обязанности военачальника: в военное время он командовал тысячей всадников. Самым низким эмирским рангом было командование пятью мамлюками. Эту своего рода капральскую должность получали опытные мамлюки за выслугу лет либо в ожидании настоящего эмирства. В бурджитский период приезжавшие с Кавказа черкесы сразу получали эмирское звание, что крайне возмущало тех, кто годами добивался повышения.
Число воспитанников султанской военной школы в черкесский период не поднималось выше нескольких сот единовременно. По словам Ибн Ийаса, Кансав Гур за время его правления приобрел 13000 невольников. По всей видимости это сильно завышенная цифра, но в любом случае освобождение получили как минимум 2000 мамлюков. Все они освобождались крупными партиями по 300, 400 и 500 человек. Случаи персонального освобождения мамлюков чрезвычайно редки. Персонально были освобождены Баркук, Джакмак и Туманбай. Джакмак, к примеру, находился в школе аз — Зимам у своего брата Джаркаса ал — Музари, который был эмиром и возглавлял обучение султанских мамлюков. Он, как лидер бурджитов, имел огромное влияние на султана Баркука, поскольку в свое время помог ему взойти на трон. Джакмак был освобожден отдельно потому, что его брат Черкес добился для него места в рядах султанских мамлюков после смерти одного из них — его бывшего вос — питанника. Таким образом, для того, чтобы быть освобожденным персонально, надлежало являть собой объект особых привилегий.
Султан имел право приобретения неосвобожденных мамлюков своего предшественника. При этом строго соблюдались интересы родственников умершего султана и покупка происходила в присутствии верховных кадиев. Возрастание цен приводило к тому, что деньги не вносились полностью и часть куттабийа возвращалась семье предшественника.
Султаны следили за тем, чтобы мамлюки освобождались по строго определенным правилам, согласно шариату. Мамлюк, не достигший совершеннолетия, не мог быть особожден. В случае, если акт освобождения происходил с нарушением этих правил, он считался недействительным, а мамлюк подвергался формальной покупке и повторному освобождению, даже если он имел ранг эмира сотни.
Все мамлюки в период мамлюкского султаната (1250–1517) были немусульманского происхождения, то есть в основном либо христианского, либо варварского. Если среди ввозимых в Египет невольников оказывались мусульмане, которые были в состоянии доказать свое мусульманское происхождение, покупка аннулировалась, а несостоявшимся мамлюкам возвращались все права вольных людей. Когда в 796 г. х. (1394 г.) Тамерлан прислал девять мамлюков в подарок Баркуку, то оказалось, что за исключением одного ни один из них не был мамлюком. Это были знатные жители Багдада. Все они получили свободу и пользовались благосклонностью Баркука.
Работорговцы имели самый высокий статус среди прочих купцов в Египте. Они пользовались всеобщим уважением и почетом. И это не удивительно, ведь они поставляли товар, от регулярности доставки которого зависела мощь мамлюкского султаната. Многие эмиры и мамлюки через этих купцов поддерживали связь с родиной, разыскивали родственников и даже вызывали их к себе. Так, к эмиру — диктатору Таза из Черкесии приехали его отец и брат. Купец Усман, привезший в Египет мальчика по имени Баркук, через много лет доставил по просьбе великого султана его отца. Баркук очень уважал своего первого наставника и, верный установлениям черкесского этикета, никогда не садился в его присутствии. Среди работорговцев — мамлюкских агентов преобладали греки, турки, персы и армяне. Но были и черкесские торговцы: Муаййад Шайх был куплен Баркуком у некоего черкесского работорговца за три
