20 марта около 8.00. Красноармейцы в большом количестве снова атакуют позиции артиллеристов, однако без поддержки танков. Их сразу же поливают мощным целенаправленным пулеметным огнем. С тяжелыми потерями русские отступают, но через три часа снова атакуют.
— Тревога! Танки!
На этот раз пять танков сопровождают атакующую пехоту. Им удается пройти через две первые немецкие линии обороны, минуя окопы, в которых засели пулеметчики. Однако два танка уничтожаются штурмовыми орудиями. Остальные возвращаются в надежные укрытия.
— Мы добились бы больших успехов, если бы действовали совместно с нашими соседями слева и справа. Но с ними нет связи, — говорит Раммелькамп. — К счастью, у нас еще сохранилась связь со штабом дивизии.
Однако и эта связь вскоре была прервана. Пришлось опять посылать связных, которые по возвращении сообщают:
— Мы не смогли нигде пройти. Советы повсюду.
Несколько связных вообще не возвратились. Либо они были убиты, либо взяты в плен. Теперь положение для обороняющихся с каждым часом становится все хуже, так как на юг и на север от Чора враг выиграл ряд сражений и зачистил регион.
Первый артиллерийский дивизион и поддерживающих его солдат в деревне Чор обходят с юга два советских танка, прибывших с севера.
В обороняющем танковой дивизией «Викинг» Секешфехерваре, который находится между все еще занимающими свои позиции немецкими подразделениями, озером Балатон и находящимся теперь в руках Советов Будапештом, положение значительно ухудшается. Советы заняли немецкие позиции и на севере, и на юге и окружили город.
В возникшем котле всего лишь 15-километровой длины и только 6-километровой ширины оказалась танковая дивизия «Викинг», часть Первого танкового корпуса вермахта. Удалось установить, что Советы уже заняли город Папа на удалении в 20 километров от Секешфехервара. Защитники города окружены.
Во второй половине дня радиосвязь с немецкими вооруженными силами в глубоком тылу восстановилась. Командование объявляет приказ:
— Секешфехервар удерживать при всех обстоятельствах.
Если бы этот приказ был исполнен, он оказался бы смертным приговором для германских добровольцев, так как окруженные соединения подверглись бы окончательному уничтожению. Кроме того, сохранение Секешфехервара не принесло бы никакой пользы для дальнейших сражений в Венгрии.
Оберфюрер Карл Улльрих —.старый солдат СС, один из основателей более поздних вооруженных сил СС, в которых он служил, начиная с прихода к власти Адольфа Гитлера. Без сомнения, он был также убежденным национал-социалистом. Служил много лет в танковой дивизии «Мертвая голова». Теперь впервые за все время своей службы в этот первый весенний день 1945 года он должен вступить в конфликт со своей совестью и выполнять формальный приказ, или вырываться из котла Секешфехервара. Но он лучше всего знает, каково положение солдат в окруженном городе и представляет себе, что должен делать. Никогда еще ему, «политически мыслящему» фронтовому офицеру, так тяжело не давалось выпестованное им решение. Тем не менее оберфюрер Улльрих чувствует себя, прежде всего, ответственным за жизнь своих подчиненных, в частности, германских добровольцев, которые добровольно присоединились к немецким вооруженным силам. Договор, который они заключили, заставляет Улльриха принять в эти трагические часы конца войны, решение, которое, конечно, несовместимо с прусским повиновением начальству.
«Подразделения, находящиеся в Секешфехерваре, должны передислоцироваться в регион Берхода, — приказывает Карл Улльрих. — Чтобы выйти из окружения и достичь немецких позиций завтра рано поутру, мы начнем атаку в юго-западном направлении».
Оберфюрер СС Улльрих, выдавая этот приказ, не знал о положении на фронте и не имел представления о месте, где теперь находится немецкая армия, так как у него снова не было радиосвязи. И все же он решил, как однажды вооруженные силы СС, прорвавшиеся в Демянске и Корсуни, самым решительным образом вырваться из котла.
В то время как 21 марта Улльрих принял такое решение, артиллеристы все еще удерживали деревню Чор в своих руках, собрав под свое командование разведчиков и солдат, потерявших свои части при отступлении. Ночью один прибывающий из глубокого тыла полугусеничный автомобиль с вооружением добрался до Чора. Теперь у обороняющихся есть снаряды для гаубиц, патроны для пехоты и ручные гранаты. Оберштурмфюрер Раммелькамп спрашивает у водителя:
— Как идут дела в тылу?
— По-всякому, оберштурмфюрер. Советы вышли уже к северу от Варпалоты.
К этому уже ничего нельзя прибавить.
С 8.3 °Cоветы с восемью танками и двумя батальонами атакуют деревню Чор. Германские добровольцы упорно защищаются, но советские танки неизбежно прорываются через их позиции. Один танк удалось подбить, однако пехота под защитой оставшихся пяти машин проникает в деревню и уничтожает немецкое штурмовое орудие.
— Не упускайте их! — приказывает Раммелькамп артиллеристам. — Если удастся отсечь от них пехоту, они будут нам не страшны!
Гренадеры Раммелькампа ведут огонь по красноармейцам, которые пытаются продвинуться вперед с юга вдоль пруда. Территория, покрытая кустами и живыми изгородями, благоприятствует просачиванию пехоты.
Оберштурмфюрер спешит от одной боевой группы к другим. Не отступают даже те разрозненные группы солдат, которые позднее присоединились к артиллеристам. Раммелькамп обращается к оберштурмфюреру Штихноту:
— Если мы сумеем объединить всех имеющихся в нашем распоряжении пехотинцев, то должны отбросить противника.
— Согласен. Я буду контратаковать.
Командир разведки собирает всех имеющихся в его распоряжении солдат, готовит их к атаке и выступает на юго-запад вдоль пруда, откуда начинает штурм. Советские солдаты отступают, попав под смертельный огонь.
Проникшие в Чор вражеские танки атакуются танкистами. Командир роты СС прокрадывается вдоль стены в ее тени с фаустпатроном и ждет до тех пор, пока танк не подходит совсем близко к нему. В благоприятный момент он посылает кумулятивный заряд в стальную броню танка. Раздается страшный взрыв, и советский танк разлетается на куски у него на глазах.
Оставшиеся советские танки продолжают сражение. Одному из них удается уничтожить полугусеничный автомобиль и одно орудие. Три вражеских танка еще остаются в Чоре. Экипажи ведут их прямо на позиции второй артиллерийской батареи. Гаубица и обслуживающие ее артиллеристы гибнут под гусеницами стального чудовища, прежде чем успевают подготовить орудие к выстрелу. Их соседи, увидев эту сцену, выпускают снаряд из 10,5-см гаубицы на расстоянии 30 метров от танка. Море огня взвивается над стальным чудовищем. Артиллеристы отомстили за своих товарищей. И все же еще два советских танка скрежещут гусеницами по улицам Чора. Теперь они пытаются ускользнуть, но упорно преследуются отчаянными пехотинцами, которые охотятся за ними с фаустпатронами. Быстрее их действует артиллерийское орудие, которое уничтожает один из танков. Но пока они ликуют от своей удачи, последний советский танк посылает снаряд на их позицию, и тут же, с сорванной гусеницей, остается стоять у самых окопов. Если бы он успел сделать второй выстрел, орудие и его прислуга были бы уничтожены. Однако в воздух взвивается пламя. Германский доброволец выстрелом фаустпатрона прекращает существование последнего танка.
Правда, нескольким танкистам удалось покинуть загоревшиеся машины. Их сразу же берут в плен и допрашивают. Они имели приказ взять Чор и нанести удар дальше на Варпалоту.
К вечеру 21 марта Советы также исчерпали все свои силы, как и их противники. Все-таки они смогли уничтожить еще два бронеавтомобиля, которые подвозили оружие и боеприпасы артиллеристам. Эту потерю уже нельзя было восполнить, тем более что позицию берут в окружение. Советам удалось захватить примерно три километра дороги в западном направлении на Варпалоту и отсечь артиллеристов от
