новые опустошения в человеческих массах, которые бросаются в снег у реки, расталкивая друг друга, как вспугнутое стадо. А снаряды продолжают свое ужасное дело. Это самая настоящая бойня.
Группы в 30–40 солдат бросаются в ледяную воду, так как предпочитают лучше утонуть, чем быть разорванными на части.
В некоторых местах расстояние до другого берега не более 30 метров, но и оно кажется непреодолимым. Между большими льдинами, которые появляются и исчезают среди бушующей воды, плавают трупы лошадей. Множество солдат вермахта, достигших восточного берега, прыгают в воду. Большая часть их гибнет не в силах преодолеть сильного течения или же тонет от холода. Скоро среди трупов лошадей появляются также и мертвые солдаты, трупы которых уже застыли на морозе. При виде этого ужасного спектакля никто уже не решается прыгать в воду. А снаряды снова и снова разрываются среди паникующей толпы. Повсюду раздаются крики раненых. Солдаты, незадолго до этого считавшие себя уже спасенными, теперь ощущают, что они покинуты или даже преданы. О неделями поддерживаемой дисциплине все, кажется, забыли.
В этой панической толпе появляется командир дивизии СС Гилле. Несмотря ни на что, он приказывает выходить к берегу реки и копать там окопы, чтобы обеспечить подходы к Гнилому Тикичу. Затем он созывает саперов с тем, чтобы они начали строить мост. Одно из последних транспортных средств — тягач загоняют в реку, чтобы он стал первой опорой для переправы. Но поток слишком силен и срывает машину.
Украинские повозки, с которыми попробовали наладить переправу, уже давно снесены потоком. Мост построить нельзя. Но Герберт-Отто Гилле не сдается. Он спас приблизительно 4500 солдат своей дивизии. Это число, которое может наполнить его гордостью.
Нельзя сказать, что он сдался незадолго до достижения цели, лежащей на другой стороне реки Гнилой Тикич. Генерал приказывает, чтобы ни один солдат в одиночку не бросался в воду. Лучше сделать попытку форсировать реку цепью из нескольких человек. Солдаты, которые не могут плавать, должны переправиться, поддерживаемые двумя товарищами. Сначала никто не решается попробовать этот способ в ледяной воде. Потоки воды у берегов с плывущими трупами обескураживают даже самых смелых. Группенфюрер Гилле объясняет:
— Я лично возглавлю цепь.
Группенфюрер СС и генерал-лейтенант вооруженных сил СС берет одного из германских добровольцев за руку. К нему цепляется еще один. Образовывается целая цепь, но на середине реки она рвется. Гренадер потерял сознание и отпустил руку соседа. Первая половина цепочки из тех солдат, которые вошли в воду вместе со своим командиром, продолжала плыть. Так как Гилле был хорошим пловцом, ему удается достичь западного берега. Ледяная вода и грязь льются с его мундира, когда он влезает на высокий береговой откос.
Вслед за первыми смельчаками входит в воду начальник штаба оберштурмбаннфюрер Манфред Шёнефельдер, чудом оставшийся в живых после одного из неудавшихся маневров. Несколько содат, создавшие цепь, утонули. Тем не менее Шёнефельдер предпринимает новую попытку. Ведь никакой другой возможности попасть на западный берег нет. На этот раз цепь опять разрывается, и несколько несчастных беглецов уже не показываются из воды. И все же кое-кто уцелел. Их командир, хотя он и промок с ног до головы, не теряет присутствия духа и спокойно поощряет солдат следовать его примеру. Нельзя терять ни минуты. Снова и снова рвутся снаряды на вражеском берегу. Если солдаты станут медлить, то они будут уничтожены все до последнего.
Шёнефельдер кричит им:
— Смотрите, я уже на том берегу. Следуйте за мной!
Следующая цепь переправляется через Гнилую Тикич. Скоро и другие германские добровольцы присоединяются к товарищам на другой стороне реки. Это солдаты арьергарда из батальона Дорра полка «Германия». Штурмбаннфюрер СС не выпускает из рук винтовку, не теряет свою деревянную табличку и еще держит при себе собаку. Он сохраняет поразительное спокойствие в этой неразберихе. На досках и носилках его мотопехотинцы несут большое число раненых, которых они вытащили из ада Шендеровки. Со вчерашнего вечера они несут их, погружаясь в снег по пояс. Большинство раненых скончались по дороге. Но немцы, скандинавы и голландцы Дорра оставили русским только своих мертвецов. Теперь все те, которые смогли перенести этот трудный путь, собрались на берегу реки. Умеющие хорошо плавать выносят их на своих плечах на другой берег. Если носилки опрокидываются, то раненый с криком падает в воду. Гренадеры батальона Дорра, вероятно, последние из дивизии «Викинг», достигшие реки Гнилой Тикич. Теперь их командир тоже прыгает в ледяную воду. Гауптштурмфюрер СС Вестфаль, адъютант командира дивизии «Викинг» Гилле, стоит пока еще на вражеском берегу. Он хочет переправить через реку танк типа III, которому удалось добраться сюда своим ходом. Но уже через несколько метров боевая машина тонет в русле реки. Экипаж приводит танк в негодность и вплавь добирается до противоположного берега. Вестфаль ждет до тех пор, пока не убеждается, что танкисты в безопасности. Тогда гауптштурмфюрер спокойно бросается в воды реки Гнилой Тикич. Однако не все обладают таким мужеством, чтобы вести борьбу с ледяной водой и ее неистовым потоком. Вышедший на берег Гнилой Тикич оператор радиостанции Георг Нойберг не решается броситься в воду. Со своей раненой ногой он рискует сразу же утонуть и продолжает метаться среди оставшихся на берегу. Санитар требует от него:
— Помогай мне перевязывать раненых.
Но они никак не могут помочь этим несчастным. Их слишком много. Умирающий просит сообщить о своей смерти его матери. Но прежде чем он смог сообщить ее адрес, глаза его закрылись навеки, а губы уже никогда не смогут произнести имя матери. Какой-то офицер слоняется на земле с пистолетом в руке и бормочет:
— Я пущу себе пулю в голову.
— Попытайся переплыть реку! — кричит ему Нойберг.
— Нет. Там все то же самое, что и здесь. Тот же конец.
Радист не в силах больше уговаривать его. Он должен помочь раненому, который хочет исповедоваться перед смертью. Нойберг берет у него личную капсулу и слышит крик:
— Георг!
— Это ты, Ганс!
Перед ним стоит его товарищ, связист Тенг. У него перевязана нога, и он опирается на костыль.
— Куда ты ранен?
— Пуля в бедре. Мне не удастся переплыть реку. Мы умрем, Георг!
— Нет, Ганс. Я останусь с тобой, и мы найдем мост.
Несмотря на минометный огонь, который бьет по берегу с опушки ближайшего леса, оба раненых радиста, повинуясь инстинкту, решают идти вдоль Гнилого Тикича на север.
С немецкой стороны слышатся отдельные выстрелы. Но никто и не думает о контратаке. Теперь речь идет лишь о том, чтобы спасти свою шкуру. Любой ценой.
Наконец Нойберг и Тенг, идущие, прихрамывая, вдоль берега, находят переправу. На этом месте телеги спустили на воду. Сцепленные друг с другом, они стали хорошим мостом, несмотря на бушующую воду. Саперы связали их канатами, которые обледенели и сделали узлы жесткими. Для сотен солдат эта переправа — последняя надежда. Когда оба оператора радиостанции приближаются к переправе, танки внезапно посылают выстрел за выстрелом в эту человеческую массу. Спасшиеся бегут во всех направлениях, чтобы найти укрытие. Но есть и те, кто вопреки свистящим снарядам поднимаются на импровизированную переправу. Иногда их смывает течением. По грудь в воде они хватаются за канаты и, перебирая руками, постепенно выходят на другой берег. Георг Нойберг хочет использовать этот шанс.
— Иди, Ганс, — говорит Нойберг своему приятелю. — Теперь или никогда.
— Мы не сможем этого сделать.
— Если ничего не предпринимать, то, значит, обречь себя на верную гибель.
В этот момент к обоим раненым обращается солдат, который, вытянувшись, лежит на артиллерийском прицепе, застрявшем на берегу.
— Ганс! Георг! Не бросайте меня на произвол судьбы!
Они подходят к кричавшему мужчине и узнают молодого Виттига, последнего рекрута дивизии «Викинг», прибывшего на радиостанцию в Черкассы, как раз перед образованием котла. Пол-лица
