– Все не так просто, мама, – мрачно констатировал Мерцалов. – Разумеется, я бы тоже предпочел, чтобы наша Елизавета немного умерила свою активность и больше времени проводила в стенах дома. Но, боюсь, идея заранее обречена на провал. Поэтому будет лучше, если Лиза добровольно согласится на некоторые ограничения. Не то она начнет сбегать от нашей назойливой опеки через окно. Ты же знаешь, она бывает невыносимо упряма!
Дубровская улыбнулась. Как замечательно, что у нее такой любящий и разумный супруг! Хотя с окном он загнул. Лиза нашла бы вариант и получше…
На следующий день Дубровская благосклонно приняла предложение свекрови посетить салон красоты. В ее делах царило временное затишье, а провести целый день дома ей хотелось меньше всего.
Было довольно забавно наблюдать за Ольгой Сергеевной, которая, выйдя из автомобиля, повисла на руке добродушного водителя Михаила и коротенькими перебежками, оглядываясь и запинаясь, проследовала в нарядный холл небольшого старинного особняка в центре. Должно быть, ей повсюду мерещились снайперы, вооруженные винтовками с оптическими прицелами. Очутившись в кресле парикмахера, она облегченно вздохнула, но все же попросила на всякий случай зашторить окна.
Елизавета же, предоставив свои руки в распоряжение мастера по маникюру, расслабилась и даже довольно улыбнулась. Нет, идея посвятить день заботе о красоте определенно была удачной. Сидеть в современном салоне, слышать приятную музыку и последние городские сплетни – что может быть лучше для восстановления душевного равновесия, несколько подорванного событиями последних дней? Она делала вид, что слушает полноватую женщину, маникюршу Олю, и даже довольно удачно реагировала на рассказ о хитросплетении у какой-то чрезвычайно долгой истории ее близкой подруги. Кивок или недоуменное покачивание головой, восклицания «Да что вы говорите!» или «Не может быть!», и мастер доволен внимательностью клиентки. А та и сама почти счастлива, расслаблена и абсолютно погружена в свои собственные мысли.
Ее взгляд лениво прошелся по стене, сплошь увешанной дипломами в рамке. Оля была мастерицей своего дела, тут уж никих сомнений. Рядом шла целая портретная галерея лиц, среди которых Дубровская узнала даже нескольких звезд.
– Мои клиенты, – улыбнулась мастер, заметив взгляд Елизаветы. – Конечно, не совсем принято мастеру маникюра таким образом афишировать свои заслуги, но все известные люди дали согласие на то, чтобы их портрет висел здесь. И автографы дали. А кому же помешает лишняя реклама? Кроме того, я не какой- нибудь там врач-венеролог. Я – мастер красоты, и этим все сказано!
Лиза согласно кивнула головой, продолжая изучать лица в рамках. А было на кого посмотреть: красивые, холеные женщины, во взглядах которых читалась снисходительность и несокрушимая уверенность в своих силах, несколько респектабельных мужчин, занимающих, вне всяких сомнений, ответственные посты. На одной из фотографий была запечатлена женщина с короткой стрижкой, чье лицо Елизавете показалось знакомым.
– Инга? Инга Сереброва? – удивилась она. – Не может быть!
– Почему же не может? – с обидой в голосе произнесла Оля. – Инга являлась моей постоянной клиенткой на протяжении пяти лет. А это, между прочим, много значит!
– Конечно, конечно, – согласно закивала головой Лиза. – Но, говоря о пяти годах общения с госпожой Серебровой, вы ведь не имели в виду последние годы?
– То есть как? – удивилась женщина. – Инга Петровна обслуживалась у меня до самой своей смерти. Земля ей пухом!
– Но… Но в последнее время у Серебровой был другой мастер, – озадаченно пробормотала Лиза.
– Я – лучшая! – безапелляционно заявила маникюрша. – Инга Петровна не могла предпочесть мне кого-то другого!
– Может, вам мои слова и неприятны, но, боюсь, так оно и было. Ее мастера звали Нора. Нора Малинина. Совсем еще молодая женщина.
– Малинина? – удивилась Оля. – Никогда не слышала этой фамилии.
– Кажется, она работала в «Солнечном ветре». Салон находится на улице…
– Я отлично знаю, где он находится, – перебила ее женщина, должно быть, от обиды растеряв хорошие манеры. – Я знаю там всех девочек и даже уборщиц. Никакой Малининой там отродясь не было. Вас кто-то неправильно информировал.
«Забавно, но информация была получена от самой Малининой!» – подумала Елизавета и вспомнила о своем визите в «Солнечный ветер». Нора что, патологическая лгунья? Ее выдумка в суде абсолютно лишена смысла. Кому какая разница, где работает отвязная девица: в фешенебельном салоне или в будке на рыночной площади? Значит, Малинина морочила голову суду, шифруя свои следы, потому что ей было что скрывать.
– Ничего не понимаю! – продолжала возмущаться маникюрша. – Да такого просто не могло быть! Ладно, я вам раскрою кое-какие профессиональные секреты. Инге Петровне, я думаю, сейчас это уже безразлично. У Серебровой были проблемные ногти – сказывался характер работы и постоянный стресс. Я применила новейшую технологию наращивания, и все уладилось само собой. Инга Петровна получила блестящие, естественного вида ноготки, я же приличное вознаграждение. И мы встречались с ней каждые три недели на протяжении пяти лет! «Без тебя, Оля, я как без рук!» – смеялась она, отправляясь в свой последний круиз. И добавила: «Клянусь, я без всяких сомнений взяла бы тебя с собой, но со мной едет молодой муж. Не много ли будет для него женщин?» Инга, конечно, шутила, но я была польщена. Она бы ни за что не доверила свои руки другому мастеру!
Дубровская растерянно молчала. Выходила какая-то нелепица. Не было сомнений в том, что Малинина регулярно навещала Ингу на дому для того, чтобы делать ей маникюр. И более того – Сереброва навязала услуги вертихвостки даже своему мужу, ничуть не опасаясь, какое впечатление произведут на него ее шальные чуть раскосые глаза. Но очевидно было и то, что Оля не лукавила. Откуда тогда бы взялась на стене ее кабинета фотография Серебровой и ее торопливый почерк поперек снимка: «Олечка! Спасибо за твои умелые руки. С признательностью, Инга С.». Кстати, по словам Дмитрия, Малинина-то «умелыми ручками» как раз и не отличалась, выполняя работу небрежно и неумело. Для чего тогда мадам Серебровой было нужно приглашать в свой дом отвязную девицу? Не для того же, чтобы она соблазнила молодого мужа хозяйки! А может, она хотела проверить его на крепость? Говорят, бывает и такое.
У Лизы в голове сработал невидимый переключатель, как было тогда, когда она рассматривала снимки в альбоме Вощинского. Она нашла зацепку, но потайную дверцу так и не обнаружила. Все обнаруженные ею странности никак не влияли на главный факт – на загадку смерти самой Серебровой. Ой, ну опять она о загадках! Ингу Петровну убил ее супруг Дмитрий. И данный факт уже не поддается опровержению…
Глава 22
Роза, потерпевшая по делу «застенчивого разбойника», выполнила свое обещание и все-таки принесла своему адвокату гонорар, завернутый в газету, а также собственную фотографию.
– Вот, – сказала она, выкладывая на стол перед Дубровской цветной снимок. – Правда, я удачно вышла?
Честно говоря, Лиза ее мнение не разделяла. Лицо потерпевшей, по природе широкое и круглое, на фотографии занимало все свободное место. Должно быть, вспышка застала ее врасплох, потому что взгляд на снимке казался испуганным, даже каким-то затравленным, как у попавшего в капкан крупного зверя.
– В общем-то, ничего, – натянуто согласилась Лиза. – Только что мне делать с фотографией?
– Ну как же! – В голосе Розы звучал упрек. – Мы же договорились, что вы предложите Потапову женитьбу. А снимок, так сказать, будет последним аргументом, если он вдруг заартачится.
Дубровская подумала, что последним аргументом для Потапова могло бы стать дуло пистолета, но все же предпочла деликатно промолчать.
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала она клиентке.
Дубровская, ожидавшая увидеть статного молодца с волосатой грудью и волчьим взглядом, была немало обескуражена, узрев на пороге следственного бокса невысокого тщедушного мужичонку в вытянутых спортивных штанах и шлепанцах.
«Может быть, все и получится», – подумала Елизавета, разглядывая непрезентабельную внешность нового клиента.
– Вы кто? – спросил тот с опаской.
– Я – ваш адвокат, – ободряюще улыбнулась Дубровская, как бы приглашая клиента к теплой доверительной беседе.
– Вас мамка наняла? – спросил он, присаживаясь на краешек табурета и все еще недоверчиво пялясь на Елизавету.
– Мои услуги оплатил ваш друг. Но если вы позволите, об этом мы поговорим позже.
– Нет уж, давайте поговорим об этом сейчас, – заупрямился мужичок. – Мне нужно знать, во сколько мне обойдется наша встреча. Если мамка пообещала вам мой старый мопед, то сразу заявляю: я – несогласный!
«Вряд ли что получится», – огорчилась Лиза, понимая, что ее клиент уперт и прижимист. Конечно, ей было не впервой слышать предложение о таком своеобразном гонораре. Жители поселков и деревень, сетуя на отсутствие средств на оплату услуги адвоката, предпочитали натуробмен: мешок картошки, шмат сала, корзинку свежих яиц. Так что на продовольственном фоне мопед мог показаться вполне приемлемым предложением.
– Я уже сказала, что мой визит не будет вам ничего стоить.
– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
Дубровская была с ним согласна, но непокладистость мужчины нарушала все ее планы. Она не хотела раньше времени говорить про мышеловку. Для начала следовало расхвалить замечательные вкусовые качества «сыра».
– Есть такой человек, Потапов, который желает освободить тебя от тягот тюремной жизни, – начала она издалека.
– Мамка, что ль?
– Нет, не мамка, – терпеливо ответила Лиза, уже недоумевая, зачем Розе сдался такой идиот. – Довольно молодая и энергичная женщина, которая может положить конец всем твоим неприятностям.
– Какая женщина?
Дубровская вздохнула и, понимая, что лирическое вступление следует закончить, выложила на стол фотографию «невесты».
Потапов внимательно рассмотрел изображение и даже чуть поморщился.
– Ой, какая… – сказал он наконец. – Но я ее не знаю. Кто она?
Елизавета про себя усмехнулась.
– Между прочим, в некотором роде потерпевшая по делу.
– Не понял, – встрепенулся Потапов.
– Та женщина, которую ты пытался изнасиловать!
– Та баба в пуховом платке и валенках? – стало доходить до заключенного. – Продавщица из киоска? И что ей надо?
– Она хочет тебе помочь, рассказав следователю, что ты на самом деле не разбойник и в ночной киоск вломился не с целью поживиться деньгами и товаром. Конечно, она скажет, что никакой попытки изнасилования не было вовсе. Тебе это сильно поможет, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул головой Потапов. – Если поможет, то пусть, конечно, говорит. Что ей мешает?
– Ей-то ничего не мешает, – продолжила Лиза, – но, спасая тебя, она сама рискует. Следователь наверняка предъявит ей обвинение за заведомо ложный
