отстукивает точки-тире рука Наташи. — Выполнению поставленной вами задачи готовы. Млынский».
В штабе Млынского идет совещание командного состава. Все с напряженным вниманием слушают секретаря горкома партии Николая Сергеевича:
— Горе лютует на нашей земле. Враг не щадит ни стариков, ни детей, но нас не сломить. Весь народ поднялся на борьбу с фашистскими захватчиками. Нас, партизан, воодушевляет, товарищи, что в этот бой мы идем с вами, бойцами Красной Армии. Смерть фашистским захватчикам! — Закончив, Николай Сергеевич садится за стол.
К присутствующим обращается Млынский:
— Товарищи командиры, еще раз уточняю задачу! Рота Розанова выходит на шоссе, взрывает мост и контролирует дорогу. Ни одна машина, ни один солдат не должны пройти ни в сторону станции, ни от нее…
— Ясно, товарищ майор! — сказал Розанов.
— Капитан Серегин с тремя взводами и партизанами Николая Сергеевича ликвидируют охрану узла, комендатуру и прикрывают отход отряда.
— Есть! — отвечает Серегин.
— Старший лейтенант Хват с двумя взводами уничтожает вокзал, пакгауз и водокачку.
— Понятно, товарищ майор.
— Комиссар Алиев с саперами взрывают пути и поворотный круг и в первую очередь — входные и выходные стрелки.
— Ясно, — кивает Алиев.
— Лукьянов!
— Здесь я, товарищ майор! — отозвался Лукьянов.
— Со своими ребятами сталкиваешь составы с рельсов. Начнете с эшелона с танками.
— Устроим завальчик.
Все смеются.
Млынский. Ну, посмотрим.
Захар (
Млынский. Хорошо. Бейсамбаеву с отделением обеспечить эвакуацию раненых в лес. Зина их примет.
Бейсамбаев. Ясно!
Зина. Есть, товарищ майор!
Млынский смотрит на часы и говорит:
— Все. Вопросы?
Цель операции и конкретные задачи каждому ясны. Вопросов не возникло.
Майор продолжал:
— Так, понятно. Через час выступаем. К ночи как раз выйдем на исходные позиции. Все свободны.
Участники совещания, переговариваясь, уходят. В комнате остались Млынский и Николай Сергеевич. Николай Сергеевич берет свой автомат, вешает его через плечо, майор надевает шинель. На него очень внимательно и сочувственно смотрит секретарь горкома и с трудом произносит:
— Иван Петрович, ты про своих что-нибудь знаешь?
— Вот уже на фронте получил от них письмо. Собирались эвакуироваться, но мать очень болела. — И после паузы спросил: — А что?
Николай Сергеевич сел, сразу не отвечает. К нему подходит Млынский и, уже не скрывая волнения, вновь спрашивает:
— А ты что? Что-нибудь знаешь?
— Они не успели эвакуироваться, не успели. Потом их забрали в гестапо.
Млынского все более охватывает предчувствие непоправимой беды.
— Говори!
— Мужайся, Иван.
— Говори…
Николай Сергеевич сдавленным голосом тихо произносит:
— Вчера ночью их…
Млынский сгорбился, тяжело опустился на скамейку.
Перед его мысленным взором предстали старенькая мать, жена, дети, их короткая, порой трудная жизнь. В сердце острой болью отдалась горечь тяжелой утраты.
Через несколько минут он встал, дрожащими руками надел ремень, поправил кобуру, выпрямился и, взглянув на часы, твердым голосом сказал:
— Нам пора!
Лагерь Млынского кипит как муравейник. Вокруг всё в движении. На сани грузят ящики с гранатами и толом. Навьючивают на лошадей пулеметы. Рота Розанова уже ушла из лагеря. Выстраивает своих людей и Хват. Он подходит к каждому, проверяет экипировку. Два солдата в сопровождении Зины несут несколько сумок с медикаментами. Заканчиваются последние приготовления. Отряд отправляется на новую дерзкую операцию.
Крупный железнодорожный узел. Ночь. Много путей. Вытянулись длинные составы. На платформах — танки, орудия, автомашины. Стоят составы с цистернами. Два небольших маневровых паровоза передвигают вагоны, формируя состав. На главном пути останавливается длинный состав с горючим.
В конце станции тяжелый паровоз заправляется у водокачки водой. За красным кирпичным пакгаузом, на площадках — зенитные орудия. Такие же орудия — недалеко от сторожевых вышек, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга. Два ряда проволоки опоясывают границы станции, открывая только входные и выходные стрелки у семафоров.
Недалеко от станции начинается лес. В зарослях густого кустарника, у края леса, стоят несколько человек. Среди них — Млынский со своим штабом и секретарь подпольного горкома партии Николай Сергеевич.
Млынский сказал, грустно улыбнувшись:
— Жалко станцию… Строили, а теперь сами и порушим так, чтобы камня на камне от нее не осталось.
— Выстроим, — сказал Николай Сергеевич, — краше прежней… — и, вздохнув, добавил: — Вот только людей не вернуть.
Млынский смотрит на часы.
— Выходите на исходные!.. Ну, счастливо!
В соответствии с боевым заданием бойцы отряда двинулись к станции.
Слышится шум приближающихся советских бомбардировщиков. Они заходят над станцией и сбрасывают на нее бомбы.
Первые бомбы разорвались во дворе немецкой казармы. Другие — у складских помещений недалеко от леса.
Открыли огонь зенитные пушки и пулеметы. Линии трассирующих пуль расчертили черное небо. Два прожектора шарили по небу, стараясь схватить в перекрещении своих лучей невидимые в ночи самолеты.
Взрывы бомб, залпы зениток и очереди пулеметов слились в сплошной гул. Млынский со своим штабом, воспользовавшись налетом авиации, подтянул отряд вплотную к железнодорожной станции. Высоко в небо взвилась красная ракета… и сразу же где-то впереди раздались автоматные очереди, разорвались гранаты. Отряд Млынского начал бой за станцию.
Солдаты быстро и четко снимают немецкие посты, передвигаются дальше, вступают с гитлеровцами в рукопашный бой. Подрывники закладывают мины под вагоны. Взрывы… Горят составы с горючим…
