И тут люди садились на бумажный кораблик и возвращались домой.
Ну, а дома они всю жизнь потом только и рассказывали об этом чуде.
И в самом деле, для моряков и поныне нет большего чуда, как переплыть океан в большом бумажном кораблике.
Но с той поры, как великанчик стал большим, это уже никому не удавалось.
Много я рассказываю о великанчике. И ты, наверное, устал. Ведь ты маленький. А я говорю тебе о таких больших вещах. Ну что же, я кончаю. Кончаю тем, с чего начал. Игрушечным городом.
А ты знаешь, что есть ещё в нашем городе, кроме красивых домов и зданий?.. Нет? Тогда слушай.
Когда-то маленький великанчик очень любил делать вертушки. Эти вертушки стояли на каждом холме. А потом, когда на холмы пришли люди, они сказали:
— Да это же замечательные вещи — ветряные мельницы. Они будут нам молоть зерно, качать воду.
И долгие годы вертушки великанчика мололи зерно, качали воду. А потом люди сделали другие мельницы: паровые, электрические.
Ветряные мельницы хотели уже убрать. Но самые умные подумали и оставили. Конечно, теперь это уже не мельницы, а опять просто игрушки. Вертушки.
И до сих пор вертушки великана машут в нашем городе.
А когда дети спрашивают взрослых, зачем они, что делают, взрослые, улыбаясь, говорят:
— Отгоняют дурные сны от города.
Малыш, если ты хочешь хорошо выспаться, приходи в город великанчика!
Сказки старинного города
Однажды ко мне пришло странное письмо.
«Сударь мой, — было написано в письме, — я жду вас. Вы вчера оставили у нас шляпу со страусовыми перьями».
Я очень удивился. Да у меня и нет такой шляпы!
Значит, надо мной шутят. Но кто же?
Я пошёл на почту. Но там ответили:
— Нет, письмо настоящее. Оно только опоздало на… на 300 лет.
Значит, его должен был получить мой пра-пра-пра-прадедушка.
И тут я отправился по обратному адресу. И что же? Я и правда нашёл там страусовую шляпу, а главное — услышал много старинных историй. Хозяин дома хранил их вместе со шляпой. И они долго, долго ждали меня.
А теперь я расскажу их всем, и, конечно, история первая будет про шляпу.
Да, кстати, эти сказки написаны страусовым пером.
Да здравствует — кто? Да здравствует — что? Просто старинная шляпа.
Вы спросите: почему?
А в старину уж так говорили. Не важен камзол, не важны сапоги, но шляпа, это, конечно, — главное. И она всегда должна напоминать клумбу.
Ведь недаром старинным людям было приятно носить на макушке сад. И каждый хвалился:
— А мой сад, сударь, лучше. Он из страусовых перьев.
Впрочем, кроме шутки, и польза в том была немалая. В старину ведь не было дворников. И улицы подметали так: кланялись — и шляпные перья сдували пыль. И лишь один человек в шляпе не кланялся — король. Да. А шляпа у короля закрывала весь город. Как зонт. И когда долго, долго шел дождь, придворные всегда просили:
— Не пора ли вам погулять, ваше величество.
И в длинный солнечный день было то же.
Короля просили гулять, и тем он спасал своих подданных от жары. А ещё он их спасал от скуки. Потому что на полях королевской шляпы играл оркестр, и казалось, что с неба льётся музыка. И в городе все танцевали, все веселились.
Но теперь, ты, конечно, скажешь, как же король мог носить такую великолепную тяжесть? Очень просто. Её поддерживал целый полк гвардейцев. Мушкетами.
И все дни рождения в нашем городе, и все праздники справлялись только на голубых полях королевской шляпы. Вот какие шляпы были в старину!
Кому в детстве не хочется быть сказочным принцем?
Но если не принцем, то в крайнем случае… дрессировщиком в цирке.
Да. Да. Ведь в наше время это почти одно и то же. Только у дрессировщиков ещё остались зеркальные сапоги и красный королевский плащ, который волочится по полу, точно городской закат над детским парком. Об этом плаще, о тех знаменитых сапогах когда-то мечтали все мальчишки нашего города. А больше всех один. Каждую ночь он видел одно и то же — огни цирка.
А днём, днём он только и говорил:
— Цирк, цирк!
Но родители лишь смеялись над малышом:
— Дрессировщик! Ты не можешь им быть. Дрессировщик должен быть строгим, а ты слишком добр.
Да, конечно, он был добрым мальчиком, и однажды он попытался приручить птичку. Птичка прожила у него до осени, а осенью сказала:
— Спасибо, мальчик, но мне пора лететь.
И маленький дрессировщик отпустил её.
Ну и шутили же над ним после:
— Тоже мне укротитель! Не ты, а тебя приручают звери. Грустный ты очень дрессировщик.
С той поры его так и звали: очень грустный дрессировщик. А очень грустный дрессировщик скучал.
«Неужели, — думал он, — мне так никогда и не увидеть арены, никогда не надеть зеркальных сапог?»
«Никогда» — какое трудное слово. И как трудно произносить его в детстве. Но едва мальчик его произнёс, как к нему в окошко кто-то стукнул.
— Здравствуйте, это я — ваша дрессированная птичка. Я вернулась к вам, чтобы помочь. Вот зёрнышко, посадите его, и ваши мечты…
— Неужели, — не поверил мальчик, — мои мечты исполнятся?
— Да.
И он посадил зёрнышко.
Росло птичье зёрнышко, росло и выросло. И стало самым высоким, самым толстым деревом в городе. Толпами приходили люди, чтобы посмотреть на удивительное толстое дерево.
А как-то раз в сад пришёл учёный. Он сказал:
— Вы молодец, мальчик, вырастили настоящий африканский баобаб. Поздравляю, вы удивительный садовник.
Удивительный садовник, только и всего.
Мальчик даже обиделся.
А красный плащ, а зеркальные сапоги? Неужто птичка меня обманула, и я никогда…
