Люмос горел на кончике её палочки.
Алекто отпила из чашки большой глоток и смогла наконец-то протолкнуть в горло пирожок. Только сейчас она сообразила, что даже не знает, как зовут её новоявленную бабушку.
Глава 3
Девочка прикончила половину пирожков, прежде чем смогла остановиться. Эльфийка у них дома не готовила и вполовину так же вкусно, как бабушка. Особенно Алекто понравились пирожки с черничным вареньем. Она довольно откинулась на спинку стула, и ею начало овладевать хорошее настроение. Конечно, Амикус найдётся, куда он денется? Вот она посмеётся над ним, когда он, грязный и мокрый, переступит порог уютного домика! Она скажет ему: «Ты мне не верил, а я была права, потому что я старше и соображаю побольше тебя. Я уже давно добралась до бабушки и вкусно наелась, а ты по своей вине бродил неизвестно где. Будешь ещё задаваться?» Потом она уговорит добрую бабушку не сообщать о происшествии родителям, и у неё появится возможность шантажировать брата, чтобы он вёл себя тихо и не мешал ей заниматься или гадать на любовь. Одна третьекурсница, которая посещала Прорицания, поделилась с девочками помладше несколькими способами гадания, и в последнем семестре гадать на избранника было очень модно. Алекто, разумеется, в этом плане не отставала от своих сокурсниц и по крайней мере раз в неделю раскладывала какой-нибудь пасьянс.
Вот и сейчас она углядела на каминной полке нечто, похожее на колоду карт. Девочка подошла к камину, с удивлением осознавая, что спать не хочет вообще. Наверное, чай был с добавлением чего-то бодрящего. Алекто взяла колоду и снова уселась на свой стул, на спинке которого висел многострадальный ридикюль. Она перетасовала колоду и взялась раскладывать пасьянс, приговаривая себе под нос:
— Карты-карты, покажите мне моего мужа... карты-карты...
Она была уверена, что все эти гадания никакая не чушь, как утверждали мальчишки. Карты всегда раньше показывали, что её муж будет брюнетом, а, осторожно расспросив маму, девочка выяснила, что её жених действительно черноволос. Однако здесь, в уютном домике, на покрытом белой скатертью столе остался лежать бубновый король. Он ехидно щурился на девочку и подкручивал ус. Алекто в раздражении сгребла карты: бубнового короля она на дух не переносила. «Глупость какая, — решила она. — Мне вообще шатены не нравятся!» Она снова стала методично собирать карты из четырёх стопок, и по мере приближения конца движения её рук всё замедлялись и замедлялись. Последним из королей опять остался бубновый.
Алекто вдохнула и выдохнула. Только ещё не хватало переживать из-за каких-то карт! Хотя девочки говорили, что карты никогда не врут... Тогда получается, что это неправда, ведь не может же у неё быть два мужа?
«А вдруг я овдовею?» — спросила себя она и взялась раскладывать снова.
— Карты-карты, покажите мне моего первого мужа, — попросила она и вскоре вновь шмякнула колодой об стол.
— Ненавижу я тебя! — сказала она бубновому королю. Тот хмыкнул, гордо поднял голову и ушёл за рамку. От нечего делать Алекто решила спросить свою судьбу по-другому. «Если чёрный, значит, нет, а если красный, значит, да», — подумала она, тщательно перемешивая колоду.
— Выйду ли я замуж? — спросила она и даже сама удивилась тому, как необычайно громко прозвучал её голос в пустой комнате.
Первой лежала двойка пик.
— Нет?! — изумилась Алекто. — Но любимый человек у меня будет?
Вообще-то говоря, она думала о крамольных вещах, хотя прекрасно знала о том, что дама из высшего света может спокойно завести себе любовника. Но то касалось замужних дам, а если она никогда не выйдет замуж...
Червовая королева благосклонно улыбнулась девочке и спрятала лицо за пёстрым веером.
— Позор, — решила девочка. — А я его хотя бы знаю?
На стол легла бубновая семёрка.
— Ага, так вычислить проще, — обрадовалась увлечённая гаданием Алекто. — Значит, я его уже люблю?
Она тайно испытывала симпатию к одному четверокурснику по фамилии Гойл и даже пару раз просила его помочь с домашним заданием. Однако ей выпала шестёрка пик.
— Ненавижу? — удивилась Алекто, почему-то вспомнив про предателя крови Артура Уизли, который учился в одном потоке с ней, но, естественно, на Гриффиндоре. — Мерлин, только не он!
Выпала тройка червей.
— Ненави-ижу? — протянула девочка со всё возрастающим раздражением. — Глупые карты, что вы тут мне врёте! Уизли вообще рыжий! И сдался он мне!
Она положила стопку обратно на каминную полку и обошла всю комнату, рассматривая корешки книг, фарфоровые статуэтки и развешанные по стенам картинки в бесхитростных деревянных рамках. Картинки изображали луга, на которых паслись весёлые толстые коровы, лопоухих собачек, а на одной из них мальчик и девочка, взявшись за руки, бодро шли по лесу. Алекто даже поёжилась, настолько эта картинка дисгармонировала с реальностью. Она обернулась на часы, которые тоже стояли на камине, и обнаружила, что уже половина первого ночи. Только сейчас она вспомнила про ключи, которые до сих пор лежали на углу стола. Бабушка разрешила посмотреть всё и взять что-нибудь себе, значит, делать это нужно сейчас, пока не привели мелкого сорванца. Разве он даст что-нибудь посмотреть? Да и вообще, их наверняка тут же уложат спать.
Решившись, Алекто подошла к столу и цапнула ключи. За занавеской в углу комнаты и вправду оказалась дверь, такая маленькая и низенькая, что войти в неё можно было только нагнувшись. Девочка выбрала самый большой ключ и без лишней робости открыла дверь. То, что она увидела, поразило её. За дверью оказалась небольшая комната, но вся она была завалена золотом и драгоценностями. Алекто даже неумело присвистнула. Столько денег не было даже в их хранилище в Гринготтсе. Она тут же стала прикидывать, кому всё это достанется после смерти бабушки. Наверняка им с Амикусом. Зря, что ли, старушенция вдруг вспомнила про внуков? Тем более, она вообще не по прямой линии их родственница, значит, других наследников нет. Тут она заскрипела зубами: ясно же, что большую часть отец присовокупит к их семейным сбережениям, и только немногое пойдёт на приданое для неё. Впрочем, до этого было слишком долго, а потому Алекто, не раздумывая, шагнула в комнату, и золотые монеты зазвенели у неё под ногами. Она мигом нацепила на себя какое-то ожерелье и посмотрелась в серебряное зеркало, окованное платиной. Однако разум возобладал над чувствами. Что если в других комнатах есть сокровища ещё лучше, а она, как сорока, схватит первую попавшуюся блестяшку?
Девочка оставила всё, вышла, заперла дверь и стала перебирать связку. На этот раз её выбор пал на узкий вытянутый ключ. Она вставила его в замок и открыла дверь снова, но на этот раз никаких сокровищ за ней не оказалось вовсе. Комната превратилась в кладовую, где на пыльных полках стояли флаконы и бутыли, банки и коробки, а под потолком висели связки сушёных трав. Видимо, бабушка серьёзно занималась зельеварением. Алекто не стала заходить в кладовку: она боялась что-нибудь ненароком разбить, ведь в комнатке было довольно тесно.
Азарт открытий захватил девочку, и она поскорее открыла дверь следующим ключом. В третий раз комната преобразилась в гардеробную. Остро запахло средством от моли. Поморщившись, Алекто стала перебирать вешалки с платьями и вскоре поняла, что не отказалась бы покрасоваться в одном из них. И вот в этом, пожалуй, тоже... И в этом... Если бы у неё дома было хоть одно такое платье, она бы не стеснялась каждый раз на балу у Малфоев, что одета так скромно. Может быть, вместо драгоценностей попросить у бабушки платье? Но она быстро отмела эту мысль: за золото можно заказать хоть какой наряд. Алекто закрыла и эту дверь и нашла следующий ключ, наоборот, массивный и толстый.
В четвёртый раз комната исчезла вовсе, а девочка оказалась в залитом солнцем лесу. Однако, увидев, что дверь стала порталом, она поскорее закрыла её. Не хватало и на этот раз застрять в лесу, который, судя по времени суток, находился невесть где.
Пятый ключ перенёс её в зимнюю стужу, и Алекто начала догадываться, в чём тут дело. Когда бабушке надоедал день, она переносилась туда, где в это время была ночь. А надоедало лето — отправлялась в зиму. Однако же, старушка была истинной ведьмой...
Алекто захлопнула дверь, за которой тянулись необозримые снега, попрыгала, чтобы согреться, и стала искать последний разрешённый ключ.
В шестой раз всё оказалось до смешного просто, и кладовка превратилась в обширный винный погреб. Девочка равнодушно посмотрела на бочки и бутылки: лёгкое столовое вино ей давали за обедом каждое воскресенье, поэтому погреб не вызвал никакого интереса. Итак, самой ценной оставалась первая открытая дверь, за которой хранились сокровища.
Алекто вошла в сейф ещё раз и, внимательно осмотрев всё, что было на виду, выбрала отброшенное ранее жемчужное ожерелье и тут же надела. Зеркало она взяла и аккуратно положила в безразмерный ридикюль. Бабушка же не сказала, что можно взять только один подарок? Для символичного счёта девочка стала искать третью вещь, и наконец её внимание привлекла небольшая бархатная коробочка. Внутри неё лежали два перстня, тонкие, украшенные мелкими камушками, один, судя по всему, мужской, другой женский. Алекто и сама уже носила маленькое золотое колечко с бриллиантом, ведь она, в конце концов, была помолвлена. Однако при виде этих двух колец она вспомнила жалкие обручальные кольца родителей — один золотой ободок — и поняла, что должна взять эти два им на замену. Как мама с папой будут довольны, когда дочь принесёт им
