— Опять это слово! Сложнее! Ты слишком часто его произносишь.
Я посмотрела ему в глаза:
— Нельзя просто убивать людей. Не тебе и не «Деназену» решать, кто должен жить, а кто — умереть.
— А кто должен это делать?
Я пожала плечами:
— Правительство и те, кто издает законы. Дело в том, что смертью за преступление наказывают очень редко.
Похоже, его это удивило.
— Тогда как же их наказывают? — спросил он.
— Преступников судят, и судья с присяжными слушают их дело. Если они виновны, суд ограничивает их свободу.
— Ограничивает свободу?
— Ну да, запирают.
На лице Кейла отразилось понимание, сменившееся печалью.
— Теперь я понимаю, — проговорил он.
У меня было ощущение, что понял он не до конца, но задавать ему вопросы у меня не было времени — показался Алекс. Важной походкой, небрежно размахивая руками, он шел по направлению к нам с противоположного края поляны. Он посмотрел на Кейла, потом на меня, и губы его скривила усмешка:
— Не помешаю?
Проигнорировав выпад, за которым явно скрывалась ревность, я поднялась с травы:
— Привел?
— Они сюда не придут; мы сами должны идти к ним.
— Куда?
Алекс неопределенно махнул рукой:
— Они меняют место каждый день, в целях безопасности. Сегодня они на заброшенном складе за городом. Можем поехать на моей машине.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел прочь. Мы с Кейлом его догнали.
— Постой! Что там, в этом месте? Только точно.
Алекс замедлил шаг, но не остановился. Усмехнувшись через плечо, он подмигнул мне и сказал:
— Там тусовка, что же еще!
Снаружи здание склада выглядело совершенно пустым. Ни обычных тусовочных толп перед входом, ни пульсирующих огней, ни рева музыки. Только зловещая тишина. Когда я спросила, то ли это место и не ошиблись ли мы, Алекс закатил глаза и выскочил из машины.
Обогнув здание, мы натолкнулись на двух здоровенных парней, которые стояли у единственной металлической двери. Когда мы подошли, Алекс обернулся ко мне. Он улыбался так, словно только что стянул последнее пирожное с праздничного стола.
— Вот тут самый прикол, — произнес он.
Приблизившись к одному из парней, стоявших на посту, он сказал мне:
— Этот, что справа, точно определит, Шестой ты или нет. А нет генетических отклонений, нет и входа.
Моя челюсть отвисла, холодок пробежал по спине.
— Это что, они пустят меня только в том случае, если у меня есть особые способности?
Да, совершенно непредсказуемый и, я бы сказала, потенциально катастрофический поворот. Алекс же, довольный, пожал плечами. Наклонившись ко мне, он уточнил:
— Я понимаю, все это для тебя в новинку, но выбора нет.
Не дожидаясь ответа, он повернулся к парням:
— Привет, ребята!
Вышибалы повернулись к нам.
— Черт! — прошептала я.
Стараясь скрыть ужас, который, как я знала, был написан на моем лице, я двинулась за Алексом. Нужно держать ситуацию под контролем. Но как сделать так, чтобы меня не спровадили?
Я встала как раз между здоровяками, охранявшими вход. Призывно улыбнувшись, положила руки на талию. Этим я добилась сразу двух вещей: во-первых, они увидели, какая она у меня тонкая; во-вторых, большими пальцами немного оттянув майку назад, я заставила ее оттенить грудь. Наверное, я выглядела классно, и вряд ли эти двое оставят меня торчать здесь, снаружи, всю ночь.
Тот, что постарше, нахмурился, но молодой ответил на мою улыбку. Сработало! Молодой слегка поклонился, поигрывая мускулами, и вытянул руку по направлению к двери, как бы приглашая меня пройти.
— У меня есть перерыв на час в середине вечера, — проговорил он.
Я была уже почти у двери.
— Час времени — этого достаточно, чтобы нарваться на неприятности. Если вы меня пропустите, я подожду внутри. Мы уж точно сможем найти уголок, чтобы узнать друг друга получше.
Физиономия охранника расплылась в широчайшей улыбке; он распахнул дверь, дав дорогу нашей троице.
Когда мы вошли, Алекс покачал головой и усмехнулся:
— Первый раз вижу, чтобы девицу, причем, не Шестую, вот так легко пропустили.
Кейл держался рядом со мной. Алекс попытался было оттеснить его от меня, но Кейлу было достаточно взглянуть на Алекса и прикоснуться к своей перчатке, чтобы Алекс отстал. Я протащила своих спутников к пустому столику в углу зала — здесь крутилось поменьше народа. Кейл явно нервничал в толпе, и я подумала, что в стороне от людей он успокоится.
Со стен зала свешивались тяжелые бархатистые драпировки цвета оникса; огни стробоскопа, скользнув в бешеном танце по ажурному рисунку, рассыпались на потолке всеми тонами радуги. В нижнем ярусе зала были воздвигнуты самодельные барные стойки, за каждой стояла впечатляющего вида блондинка. Верхний ярус был заполнен телами, которые, повинуясь техно-биту, несущемуся из хорошо спрятанных динамиков, танцевали в бешеном ритме. Звуковая система, как и акустика, были что надо.
— Так что все это значит? — прокричала я в ухо Алекса, вынужденная склониться к нему поближе, чтобы он услышал, что я ору. Не могла не отметить, что при этом он тесно прижался ко мне ногой — так я и стояла, зажатая между ним и Кейлом.
— Тут все Шестые, — отвечал мне Алекс, перекрывая громкий бит. — Это их тусовка. Они съезжаются сюда отовсюду. Если ты думаешь, что вы классно отвязываетесь на своих рейверских тусовках, это значит, ты ничего еще не видела!
— Я вижу, что это тусовка, кретин! — проорала я в ответ. — Чего я не понимаю, так это то, почему здесь только Шестые. И уж, коли ты об этом, почему их так зовут — Шестые?
— А ты думала, только Стэн Ли имеет право по-разному называть мутантов? Всяких там людей-пауков да Халков? Ничего подобного!
Алекс усмехнулся.
— Видишь ли, — продолжал он. — У нас у всех тут генетические отклонения, и проявляются они в шестой хромосоме. Ничего особенного, но так уж есть.
Поискав кого-то глазами, он похлопал меня по плечу и показал на верхний ярус. Я подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как миниатюрная девушка в голубом кожаном бюстье и совершенно отпадных башмаках вываливает на танцующую толпу целую коробку металлического конфетти. Как серебряный снег, конфетти, кружась, стали опускаться в зал. Вдруг, одним движением ладони, девушка прервала падение этого сверкающего облака и заставила его вращаться и пульсировать в такт несущемуся из динамиков биту. Это было классно!
Громкий хлопок отвлек мое внимание от танцующего конфетти. Коренастый парень без рубашки, стоявший у входа, поднял руки вверх, и из кончиков его пальцев стали с треском вылетать искры. Перед ним, широко улыбаясь, стояла девчушка лет двенадцати. Искры, взлетавшие прямо над ее головой, вдруг
