отсутствие передних зубов, что, впрочем, не особо портило ее внешний вид. Поскольку только при самой смелой и неуемной фантазии можно было представить нечто более отталкивающее, чем эту любительницу гнилых бананов.
Парочка поспешила в сторону ближайшего сквера. Там, под сенью лиственницы, и состоялось
Ян бросил на траву пачку денег. Мужичок проворно сунул их за пазуху. Но тут раздался душераздирающий вопль. Осознав, что ее бессовестно кинули, баба начала орать, причем так звонко и заливисто, что у парней душа ушла в пятки.
– Тише ты, дура! – цыкнул на нее мужик.
– Помогите, спасите. Милиция! – орала тетка.
Бомж прыгнул на нее и попытался закрыть ее рот своей рукой. Женщина брыкалась, мычала, кусалась.
– Вали ее! – крикнул Ян. Он ни на минуту не останавливал съемку. – Ну же, сейчас прибегут люди!
Мужик бросил на него полубезумный взгляд.
– Вали! Я тебе дам еще денег! – кричал режиссер.
Баба, сообразив, что ее дела плохи, начала брыкаться с удвоенной силой. Мужик едва сдерживал ее метания. Пару раз она крепко прихватила его за руку. Он ответил ей звонкой пощечиной. Голова жертвы мотнулась из стороны в сторону. Бомж усилил натиск, навалившись на тело и пытаясь рукой сжать ее горло.
Ян увлекся процессом. Он и не заметил, как его товарищ убежал в сторону. Его тошнило. Но сам режиссер держался молодцом. Он делал потрясающие крупные планы, снимая лицо жертвы, отбегал в сторону и охватывал панораму. Когда все закончилось и бездыханное тело распласталось на холодной земле, он остановил съемку и довольно потер руки.
– Молодец, – кивнул он мужику и бросил ему еще несколько купюр. – Ах ты слабак! – Эти слова были адресованы другу, который, белее мела, стоял неподалеку, с ужасом вглядываясь в лицо жертвы.
– Это… это невозможно, – прошептал он.
– Возможно, возможно, – приободрил его Ян. – Мы сделали это! Теперь мы получим кучу денег.
– Мне… мне не надо этих денег.
– Ну, это дело хозяйское. Не хочешь – как хочешь.
– И больше никогда не зови меня. Я не буду этим заниматься.
– Да я тоже не буду, – заверил его Ян. – Вот только получу деньги, расплачусь с долгами и буду снимать свадьбы. Вот увидишь…
Деньги он получил хорошие и обещание, данное другу, позабыл почти сразу же. Он обновил аппаратуру, нашел толкового оператора, парня молчаливого, но несентиментального. Он был судим дважды и к необычному виду деятельности относился правильно, без ненужных эмоций.
Мужчина в очках посоветовал им тщательно отбирать актеров. Грязные бомжи его мало интересовали. Клиенты требовали чистые тела, разнообразные декорации и самый необычный реквизит. Приходилось фантазировать. Но Ян мог себе сказать с гордостью – он ни на йоту не отошел от выдуманной им когда-то теории. Его жертвами становились самые жалкие отбросы человеческого рода. Бомжей он отмывал, причесывал и переодевал для того, чтобы они производили благоприятное впечатление на зрителей. Не гнушался он и услугами проституток. Ночные бабочки на работу шли охотно, отличались некоторой сообразительностью и профессиональностью, не задавали лишних вопросов и были на несколько порядков чище, чем безродные бродяги. Они умирали, едва успев осознать, что их околпачили, обвели вокруг пальца. Сжимая в потных ладошках деньги, они чувствовали себя почти счастливыми, но полной суммы они не получали никогда. Задаток после их смерти перекочевывал из сумочек в карман Яна. Он не любил оставаться внакладе.
Угрызения совести уже не мучили его. Он мнил себя настоящим профессионалом, а к своему кровавому ремеслу относился как к искусству. Ему нравилось выстраивать сцены, обдумывать обстановку. Он подолгу беседовал с актерами, точно так же, как это делает маститый режиссер, подбирающий кандидатов на главные роли. Он делал пробы и отказывал тем, кто не слишком убедительно смотрелся в кадре. Молоденькие дурочки рыдали в три ручья, не получив роль в картине, даже не предполагая, что неудача спасла им жизнь.
Настоящих съемок смерти у Яна было немного, большую часть занимали талантливые подделки под «снафф». Но теперь он был умнее и не пытался одурачить своего работодателя. Подделки хорошо расходились на черном рынке. Они стоили не очень дорого, и любой придурок с мозгами набекрень мог позволить себе пощекотать нервы, предполагая, что он видит натуральную сцену убийств и изнасилований. Подлинное «кровавое видео» выполнялось, как правило, на заказ и в массовый прокат не поступало.
Однажды, снимая красивую сцену любви и смерти в бассейне, Ян проявил неосторожность. Он так увлекся процессом, что не заметил, как его палец попал в кадр. Ничего страшного, безусловно, в этом не было, если бы не одна особенность. Дело в том, что у Яна там располагалось весьма приметное родимое пятно. Обычно он надевал на большой палец кольцо с внушительным бриллиантом и забывал об этой «отметине сатаны». Но в этот раз было все по-другому.
– Черт возьми! – выругался он, просмотрев фильм. – Неужели нельзя было снимать аккуратнее? Что теперь прикажешь делать?
– Палец попал в основной кадр, – оправдывался оператор. – Можно, конечно, вырезать изображение, но сцена утратит свою целостность.
– И это будет выглядеть как дешевый монтаж, – заключил Ян.
Надо же, столько усилий – и все насмарку!
– Но, если уж говорить начистоту, – робко заметил оператор, – ваш палец придает фильму некоторую пикантность. Такой яркий, завершающий штрих.
– А ты не хотел бы, чтобы таким штрихом была твоя физиономия? – мрачно поинтересовался Ян.
– Палец – не лицо, – обиженно молвил оператор. – По нему опознать невозможно.
«Может, он и прав», – размышлял Ян. В конце концов, кто сможет предположить, что это его палец попал в кадр? Неужели нет других людей с похожими родимыми пятнами?
Но до поры до времени он решил кассету придержать у себя. На всякий случай. Однако человек предполагает, а бог располагает. Запись пропала. Причем самым банальным и предсказуемым образом. Ян оставил автомобиль ровно на пять минут: собирался заскочить в магазин за бутылкой дорогого вина. У него намечался вечер с подружкой. Когда вернулся, то застал свою собственность в плачевном состоянии: боковое стекло было разбито. Исчез в неизвестном направлении мобильный телефон, несколько музыкальных дисков и кассета! Ян готов был волосы рвать на голове от отчаяния, но обратиться в милицию он не решился.
Вот тогда его и начали посещать кошмары. Он представлял, как неизвестный злоумышленник множит заветный фильм и распространяет его по всему свету. И вскоре незнакомые люди на улице, в кафе, в магазине, увидев его помеченный палец, начнут шептаться: «Глядите, это он!» – «Кто он?» – «Тот самый, который запечатлел свое родимое пятно на видео». Один экземпляр кассеты обязательно попадет в правоохранительные органы. Там проведут экспертизу и выяснят подлинность пленки. Начнется розыск человека с особой приметой – родимым пятном на большом пальце.
Он прекратил снимать фильмы. Он метался, как зверь в клетке, понимая свое бессилие. Пока в один из дней его не посетила идея, такая простая и логичная, что он даже рассмеялся. Как он до этого не додумался раньше!
Дальше его путь лежал в клинику пластической хирургии, к знаменитому доктору Греку. С хирургом он уже сталкивался на одной из модных тусовок. Их представили друг другу. Еще тогда Ян для себя отметил, что хирург человек своеобразный, циничный и хладнокровный. Такому обстряпать сомнительное дельце никаких сложностей не составит – раз, и готово!
Они сидели с Павлом Греком в его уютном кабинете, пили кофе. За окнами было темно. Все дневные процедуры и операции были завершены. Пациенты отсыпались в своих комфортабельных палатах. Ян мог рассчитывать на конфиденциальность, как вдруг…
– Тук-тук, можно? – дверь приоткрылась, и на пороге возникла стройная женская фигурка в спортивном костюме. На носу у девушки красовалась повязка.
Ян сразу обратил внимание на необычную внешность посетительницы: потрясающую грудь, стройные ноги и огромные бездонные глаза. Однако, несмотря на неоспоримые достоинства, незнакомка вызвала у него чувство неясной тревоги и даже какого-то отторжения. Ее внимательный взгляд за одно мгновение оценил обстановку в кабинете хирурга: две чашки кофе на столе, непотушенную сигарету в пепельнице. Щелк! Она словно фотографировала глазами. Щелк! Щелк! Ее взгляд остановился на пальце ночного гостя и запечатлел в памяти и его, вместе с родимым пятном и сверкающим бриллиантом.
Яна передернуло. Он заметил заинтересованность незнакомки.
– Павел Алексеевич, можно к вам на огонек или тут все строго конфиденциально?
Хирург перехватил настороженный взгляд пациента.
– Извините, Стефания, но я занят. Может быть, вы зайдете позже?
– Вы шутите? Уже полночь.
Девица выждала длинную паузу и только после этого закрыла дверь. Ян готов был поклясться, что последний взгляд Стефания бросила на его палец. Что ее заинтересовало родимое пятно или перстень, он, конечно, не знал. Однако этот пустяковый случай неприятным осадком осел в его памяти.
Операцию по настоянию пациента сделали ночью. Павел Грек был безупречен. Он отлично справился и без помощи медсестры. Ян не желал множить число свидетелей своей тайны…
В одноместной палате он разместился с большим комфортом. Его не доставали назойливыми посещениями врачи и медсестры. Грек запретил им тревожить пациента. Все необходимые медицинские манипуляции он производил сам.
Ян почти не выходил из палаты, но каждый раз, когда ему нужно было отлучиться, он встречал в больничном коридоре ту самую любопытную девицу, которая вторглась без разрешения в кабинет доктора. Он уже знал, что ее зовут Стефания и что она занимается журналистикой. Последний факт его не обрадовал.
Поведение Кольцовой внушало ему вполне обоснованные опасения. Она явно преследовала его.
Как-то раз, когда он стоял в больничном холле, перебирая журналы, она появилась рядом, причем так незаметно, что он невольно вздрогнул. Заметив его реакцию, она не смутилась.
– Как самочувствие? – спросила она, уставившись на его перебинтованную руку.
