подыскивает водителя для своей неразумной жены, я поспешил занять вакансию.
– Значит, это ты копался в наших шкафах, рылся в бумагах, ходил по дому ночью! – сообразила Лиза.
– Фи! Рылся, – повторил он с недовольной гримасой. – Можно подумать, что я – вор. Нет, милая моя, мне чужого не надо. Вернуть бы свое. Меня интересовала кассета. Если бы мне захотелось стащить твои золотые побрякушки, поверь, это не составило бы особого труда. Ты крайне безалаберно относишься к вещам.
Дубровская пропустила мимо ушей критику. Странно, но даже в этот страшный момент откровений убийцы она чувствовала облегчение. Значит, ночное видение в ее спальне все-таки было, но оно к ее супругу не имело никакого отношения!
– Так, значит, Полина – твоя сообщница? – выпалила она, радуясь собственной сообразительности.
– С чего ты взяла? – искренне удивился Ян.
– Но разве не вы вместе готовили мне пойло, которым я травилась каждый день?
У него сделался обиженный вид.
– Запомни, девочка, я действую самостоятельно и вполне способен справиться с задачей один. К чему мне привлекать в дело вашу домработницу, все достоинства которой умещаются в лифчике третьего размера? Полина готовила отвар, а я, завтракая на кухне, добавлял в него порошок собственного состава. Помимо всего прочего, в его состав входила небольшая доза снотворного.
– Но для чего это было нужно? – удивилась Дубровская.
– Для того чтобы остановить твои поиски. Я надеялся, что плохое самочувствие, а может, даже госпитализация охладят твой пыл сыщицы. Но мой расчет не оправдался. Тебя нужно травить наверняка.
Елизавета содрогнулась от его тяжелого взгляда и впервые за все время их долгого разговора задала себе вопрос:
Он подошел к камину. Огонь радостно пожирал березовые чурки. Все было в полном порядке.
– Ты умрешь красиво, – пообещал он. – Жаль, что мне не удастся запечатлеть твою смерть на пленке. Это был бы настоящий шедевр.
Дубровская лихорадочно соображала. Ей нужно было выиграть время, но что бы это ей дало? Помощи ждать было неоткуда.
– Зачем тебе убивать меня? – спросила она, стараясь вложить в свой вопрос как можно больше убедительности. – Кассета у тебя в руках. Ты можешь уйти отсюда беспрепятственно. Клянусь, я никому не скажу…
– Перестань, – поморщился Ян. – Ты думаешь, я тебе поверю? Зачем, говоришь, мне твоя смерть? Да только для того, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Дубровская измерила взглядом расстояние до спасительной двери. Если она успеет выскочить наружу и добраться до автомобиля… Глупо. Ведь ключи от машины у него в кармане.
– Но мы же были друзьями, Ян, – продолжала она, оттягивая момент страшной развязки. Ей было все равно, о чем говорить. – Мы провели вместе столько времени. Я доверяла тебе все свои секреты. Ты знал то, о чем даже не догадывался мой муж.
– Совершенно с тобой согласен, – кивнул водитель. – Это и спасет меня. Никто из твоих родственников не свяжет твою внезапную смерть с моей скромной персоной. Они ведь ничего не знают о расследовании, не так ли?
Дубровская плохо его слышала. Она прикидывала возможные пути спасения. Но в загородном доме, стоящем на приличном расстоянии от соседних коттеджей, ее шансы на побег были невелики.
А Ян продолжал ходить взад-вперед по кабинету, по-хозяйски засунув руки в карманы, и продолжал рассуждать:
– Кажется, ты сегодня имела глупость заявиться в офис к своему супругу? Я тебя за это не виню, крошка. Это значительно облегчит расследование твоей гибели. Достопочтенный Андрей Сергеевич подтвердит незапланированный визит и необычную взвинченность своей супруги. У меня же сегодня выходной. Таким образом, алиби мне даже не понадобится.
Он отвернулся к камину, подкидывая в огонь новые чурки. Дубровская, пользуясь моментом, вскочила и ринулась к двери. Но Ян оказался проворнее. В мгновение ока он ухватил ее и бросил на диван.
– Еще одно такое движение – и я тебе переломаю ноги, – пообещал он. У Елизаветы не было оснований ему не доверять.
Он взял в руки березовый сук и, полюбовавшись им несколько секунд, сунул его в огонь. Пламя неохотно лизнуло его раз-другой.
– Помнишь, сколько проблем у вас было с этой дверью? – спросил он. – Андрей Сергеевич – не самый расторопный хозяин.
Дубровская слушала его и не понимала, какое отношение имели хозяйские навыки ее супруга к тому, что происходило сейчас в его кабинете. Тем временем Ян вытащил сук из камина. Он успел уже заняться пламенем и в его руках напоминал факел.
Водитель поднес его к портьерам, и ткань воспламенилась. Все произошло так быстро, что Дубровская ничего не успела сообразить. Огонь ухватился за старомодные кисти, лизнул обои.
– Ну, кажется, мне пора уходить, – заявил Ян, бросая сук под ноги Елизавете. Та испуганно поджала ноги.
Ян подошел к двери и послал ей самую искреннюю из своих улыбок. Затем он хлопнул дверью.
Дубровская вскочила с места. Она ринулась к окну, но занавески уже занялись пламенем. Стащив с дивана плед, она попыталась сбить пламя. Но огонь действовал быстрее ее. К тому же за стеклом была металлическая решетка. Путь на свободу был отрезан.
Она кинулась к двери. Но треклятый запор сыграл с ней самую отвратительную из своих шуток. Он намертво зафиксировал дверь. Дубровская схватила стул и с размаху ударила им по деревянной двери. Но недаром, видно, массивные дубовые двери были гордостью хозяев, она даже не дрогнула. От стула же отлетела ножка.
Комната наполнялась дымом. Дышать становилось все труднее. Прижав к лицу носовой платок, Лиза пыталась защитить себя от едкого дыма. Но все было тщетно. К своему ужасу, она поняла, что теряет сознание.
Шипение и треск огня уже не пугали ее. Она лежала на полу лицом к двери и не слышала быстрые шаги по направлению к кабинету. Кто-то с силой заколотил в дверь…
А потом появились видения. Они проносились мимо Дубровской так быстро, что она едва успевала различить их.
Вот Ларочка, беспечное создание с копной золотистых кудряшек, кружится в танце с бокалом шампанского в руках. Петр Иванович хмурится. Чертовка опять ведет себя неподобающим образом! Константин Кротов поигрывает плеткой. Удар! И тонкая кожа змеей обвивается вокруг шеи Марии. Женщина пытается снять удавку, но тщетно. Хирург приходит ей на помощь. Острый скальпель разрезает кожу, но Павел Грек почему-то не желает останавливаться. Он собирается подарить Марии новое лицо. Но чье же? Мелькают чьи-то глаза, улыбки, как отснятые кадры старого кино. Проносятся мимо со свистом скоростного поезда. Напрасно пытается Елизавета выхватить из сумасшедшего хоровода знакомые черты, деталь одежды; различить в дикой какофонии звуков голоса. Смерч уносится прочь, оставив после себя лишь плотную полосу тумана.
Но вот сквозь призрачную завесу проступает загадочная пентаграмма, начертанная на столе мелом. Ах да! Это же чудачка Эмма творит магический ритуал. Волшебные травки тлеют в курильнице, распространяя вокруг удушливый аромат экзотических благовоний. «Довольно!» – хочется крикнуть Лизе. «А вам есть что бояться?» – смеется Эмма. Ей вторит ужасающим скрипом фонарь в беседке. «Нам нечего бояться», – твердо заявляет Андрей. Его рука приятной тяжестью ложится на плечо Лизы.
«Так ли уж нечего?» – звучит незнакомый голос. Из тьмы появляется женская фигура, черная и гибкая, словно змея. Свет фонаря выхватывает из ночи ее лицо: дерзкие зеленые глаза, брови, стремящиеся к вискам, высокие скулы. «Стефания?! ТЫ?! – кричит Андрей. – Но я же тебя убил?!» – «Убил! Убил!» – вторит Соколиное ущелье.
Елизавета не верит. Есть кто-то еще, таинственный и мрачный, с родинкой на большом пальце. Он стоит в стороне под сенью огромной лиственницы, как темная глыба. Лунный свет струями огибает его фигуру, не затрагивая лица. Дубровской очень хочется понять, кто он. Ведь если она найдет ответ на этот вопрос, то все встанет на свои места и кошмар рассеется…
«Все будет хорошо! Она не слишком много времени провела в дыму. Могло бы быть все намного хуже», – незнакомый голос коснулся краешка сознания.
«На все воля божья! – раздался женский всхлип. – Недаром у сына было плохое предчувствие. Он гнал машину на сумасшедшей скорости. Боялся не успеть».
«А мерзавца задержали?» – спросил незнакомец.
«А как же! Как подумаю, что он столько времени провел с нами рядом. Вот и верь после этого людям, – причитал женский голос. – Хотя я лично ему никогда не доверяла. Было что-то такое у него в глазах…»
«Говорят, ему уже предъявили обвинение?»
«Конечно. Он дает признательные показания. Должно быть, надеется на снисхождение. Но следователь оказался на высоте. Он распутал клубок преступлений. Бог мой! Почему я узнала об этом последней?»
Голоса затихли. Снова наступила темнота…
Сознание возвращалось к ней. Она приоткрыла глаза.
– Ну и ну! Поглядите, кто проснулся, – мужчина в белом халате склонился над ней. – Ну же! Взгляните на меня, голубушка.
– Лиза, как ты нас напугала! – раздался знакомый голос. Андрей присел на краешек ее кровати.
Дубровская зажмурилась, но через мгновение опять открыла глаза. Картинка никуда не исчезла. Те же стены с голубым кафелем, букет цветов на подоконнике и двое мужчин в белых халатах рядом с ней.
Она хотела что-то спросить, но губы, шевелясь, не произнесли ни звука.
– Ты в больнице, – предупредил ее вопрос Андрей. – Ты отравилась дымом. Плюс ко всему шок. Тебе многое пришлось пережить, малышка. Но теперь все будет хорошо. Ты что-то хочешь спросить?
– Ян? – прошелестела она.
– Об этом можешь не беспокоиться, дорогая. Он сейчас в таком месте, откуда выбраться ему будет затруднительно, даже если он воспользуется помощью лучших адвокатов планеты, – Андрей улыбнулся. – Ты не представляешь, как он был поражен, увидев меня на пороге дома…
– Ты? – спросил Ян, и лицо его побелело.
– Ну я. А в чем дело? – Андрей был так удивлен реакцией шофера, что даже забыл спросить, что, собственно говоря, он здесь делает в свой выходной день. – Где Лиза?
– Там! – неопределенно махнул рукой водитель.
Что-то в его тоне встревожило Мерцалова, и он устремился в дом. Едва он открыл входную дверь, как в лицо ему пахнуло жарким суховеем. Еще не успев
