Черепашки-ниндзя и Дерево Познания

нибудь волшебника... В этот самый миг она и впрямь вдруг угасла. Ни­какое другое слово не могло передать того, что про­изошло. Не ушла, не убежала и не улетела. Строго говоря, она даже не исчезла. Просто была, а в сле­дующую секунду ее не стало.

Колдун перевел дух. Усилие, потраченное им на то, чтобы взобраться на ветвь и пройти по ней несколько шагов, было ничтожно, однако он весь покрылся испариной. Он ощущал пот на щеках, на лбу и шее, ощущал его на груди и спине. Достал носовой платок и вытер лицо. Сделал шаг назад. Другой. Дриада не материализовалась. Там, где она только что стояла, была сплошь густая листва. И солнечный блик.

Из приемника раздался голос робота:

—     Высочайший, у вас все в порядке?

Колдун на секунду задумался.

—    Все как нельзя лучше,— наконец прогово­рил он.

—     Как она выглядит?

—    Она? ...— Колдун вдруг сообразил, что робот, конечно же, говорит о ветви. Он еще раз вытер лицо и спокойно сказал:—Она огромна... Настолько велика, что трудно передать.

—    Ничего, мы его одолеем, это дерево... Нам и раньше попадались немаленькие,— заявил робот.

—    Но не такие гиганты, как это дерево Позна­ния,— сказал Колдун.

—     И все-таки мы с ним справимся.

—     Я один с ним справлюсь,— поправил Колдун.

—     Не сомневаюсь,— подтвердил робот.— Мы будем поблизости на тот случай, если вы нас позо­ вете. Вы готовы к подъему, Высочайший?

—    Одну минуту.— Колдун вошел в капсулу.— Пуск! — скомандовал он. Осмотрев крепление троса, он уселся поудобнее, чтобы насладиться подъемом. По мере того, как капсула шла вверх, ему лишь изредка удавалось видеть городок друи­дов. Основную его часть скрывала листва, но порой перед взором возникали окраинные домики, за ко­торыми до самого горизонта простирались поля. Всходы еще едва пробивались, и поля были покры­ты золотистой щетиной крохотных стебельков.

Иногда Колдуну удавалось разглядеть маяча­щие на задних дворах фигурки друидов, уцелев­ших после истребления, он видел даже детей, ка­завшихся отсюда величиной с головастиков,— они плавали в бассейне.

Колдун несколько раз бывал в городке друидов, в их местном храме, который он превратил теперь в мастерскую для своих роботов. Никогда раньше Колдун не видел такой безукоризненной отделки дерева, как в храме друидов. Все было идеально продумано и сливалось в единый ансамбль, стирая границу между фундаментом и полом, между опор­ными балками и стенами. Стены переходили в окна, окна — в стены. Лестницы не просто вели вниз: они словно струились окрашенными под дерево потока­ми. Что же касается искусственного освещения, то свет испускало само дерево.

Признав друидов примитивными, Колдун не мог не заметить, что, не умея обращаться с медью и железом, друиды владели способностью творить чудеса из дерева.

Между тем капсула-кабина скользила все выше.

Забросив трос еще и еще раз, Колдун заученными движениями собрал себе седло. Но сел в него не сразу. Ему нужна была небольшая передышка. Откинувшись в кабине, прикрыл глаза. Однако сквозь веки все равно проникало солнце, и он как бы видел и листья, и цветы, и ярко-голубые кусочки неба...

С расположенной выше ветви, слегка раскачи­ваясь в порывах утреннего ветра, свисал, точно се­ ребристая лиана, трос. Ветвь находилась на вы­соте тысячи метров над поверхностью земли.

Тысяча метров! Колдуну не раз приходилось подниматься на высокие деревья, которые он выби­рал себе в жертву, но все они по сравнению с этим казались пигмеями.

Колдун подтянул трос, закрепил на нем седло и дальше взбирался уже сам. Восторг новой победы всколыхнул кровь, умножил силы. Он поднимался неторопливо и уверенно, точно гигантский паук. Перебравшись на ветвь, посмотрел вверх.

До последнего разветвления оставалось каких-нибудь десять — двадцать метров. Нажав малень­кие кнопки, он выпустил вмонтированные в подо­швы ботинок стальные шипы и, распрямляясь, кос­нулся ладонями темно-серой коры. На этой высоте поверхность ствола была гладкой, как шея женщи­ны. Колдун ступил на левую ногу — шипы глубоко вонзились в дерево. Перенес вес тела на эту ногу, сделал шаг правой. Шипы держали надежно. Он полез вверх.

Листва все больше напоминала зеленое обла­ко — огромное зеленое облако, которое скрывало почти весь городок друидов.

Из-за его кружевных краев были видны только самые дальние домики, а за ними безуспешно катилось к горизонту золотое море полей. Когда Кол­дун поднес ладонь к глазам, на его указательном пальце была кровь. Сперва он решил, что пора­нился, но, когда стер кровь, на руке не оказалось ни малейшего пореза, ни царапины. Нахмурился. Быть может, он поранил себе ногу? Наклонился и увидел окровавленную подошву ботинка. Кровь каплями стекала с шипов. Наклонился еще ниже и явственно различил кровавый след, оставленный шипами на гладкой серой поверхности ствола. На­конец он понял, в чем дело: кровь была не его. Это была кровь дерева.

Искрилась на солнце дрожащая от ветра листва, и лениво раскачивался из стороны в сторону ствол. Из стороны в сторону, из стороны, в сторону...

Сок!

Колдуну уже начало было казаться, что этому слову никогда не отстоять своих прав, что его со­ знанием навеки завладел этот вводящий в заблуж­дение синоним — кровь...

Сок...

Сколько убийств и кровавых преступлений со­вершил Колдун, вряд ли он сам помнил.

Сок...

Ему совсем не обязательно быть прозрачным. При наличии соответствующих пигментов он мог приобрести любой цвет. Пурпурный. Зеленый. Ко­ричневый. Красный. Кроваво-красный.

«Послушай»,— сказал себе Колдун,— до этого ты взбирался на сотни деревьев и ни на одном из них не видел дриады. Ты убивал их только внизу... Что же случилось? Что?» Он с трудом перевел взгляд ближе к основанию ветви, куда был нацелен его лазерный резак, и заставил себя нажать кнопку. Дерево рассекла узкая щель. Колдун впервые почувствовал почти физическую боль... Он включил передатчик:

—     Подъем!

Струной зазвенел натянувшийся трос, вздохнула ветвь. Он углубил разрез.

—     Подъем,— повторил он.

На этот раз ветвь приподнялась уже заметно. И вскоре отделилась от ствола.

—     Принимать! — скомандовал Колдун.

—     Слушаюсь,— ответил из передатчика метал­лический голос.

«Я уничтожу эту дриаду вместе с деревом!» — мысленно произнес Колдун.

Он срезал ветвь за ветвью, внимательно осмат­ривая каждую, но дриады нигде не было. Заметил, что у него снова дрожат руки, а оглянувшись на ствол, увидел такое, от чего они задрожали еще сильнее. Луч на какое-то время заморозил поверх­ность среза, но сейчас, когда на срез упало солнце, из раны начала сочиться кровь...

Нет, не кровь. Сок. Красный сок! Колдун впер­вые в жизни не мог понять, что с ним происходит...

Вдруг он услышал из передатчика обеспокоен­ный голос робота:

—     Вы поранились, Высочайший?

—     Нет,— ответил Колдун,— это сок дерева. Он похож на кровь.

Потом внизу отвалилась очередная ветвь, и Кол­дун снова увидел «кровь», сочившуюся из новой раны, и ему снова стало плохо, но не так плохо, как прежде. Он уже начал привыкать.

До захода солнца ему удалось срезать восемь ветвей.

Когда наступила ночь, из приемника раздался голос:

—     Высочайший намерен провести ночь внизу или вверху?

—     Здесь.