Смирнову. Тому тоже стало жаль «нахального» лейтенанта, и Николай Иванович принял соломоново решение: пусть Курышев соберёт свой аппарат и докажет на практике эффективность своих расчётов. А там видно будет — наказывать его или награждать.
Разговор с высоким начальством состоялся по «вертушке» в присутствии старшего лейтенанта Курышева.
— Ты всё понял? — спросил его Коробов. — Что тебе нужно?
Курышев назвал необходимые ему приборы и материалы.
Адмирал выдал ему 400 рублей на командировочные расходы и отправил по Советскому Союзу с рекомендательными письмами от военного совета Краснознамённого Северного флота.
— С Богом, лейтенант! Победишь, докажешь, сделаешь — флот тебе памятник поставит. При жизни. Только сделай — не ради диссертации, ради дела. И держи всё это в секрете…
И Курышев отправился в долгий путь в сопровождении трёх специалистов-акустиков: В.М. Хламкова, А.М. Сумачёва и Ю.В. Буковского…
3. На Лубянке бар «Кукушка»…
Мы сидим с героем этих строк в прокуренном баре «Кукушка» на Лубянке, беседуем, косо поглядывая на двух типов за соседним столиком, которые внимательно прислушиваются к нашему разговору. Ну да пусть слушают, хотя речь идёт о некогда суперсекретных вещах.
— Я проехал весь Союз от Риги до Новосибирска, — рассказывал Курышев. — Встречался с академиками Колмогоровым и Глушковым, со специалистами в области цифровых технологий. Практика флотской гидроакустики теперь дополнилась математической теорией вероятности.
Академик Виктор Михайлович Глушков направил меня во Львов, где уже собрали первый отечественный малогабаритный цифровой анализатор спектра шумов — «БПР-214».
Адмирал Коробов дал мне семь рекомендательных писем на предъявителя с просьбой оказывать мне максимальное содействие. Письма с такой солидной подписью действовали безотказно.
В подмосковном Зеленограде, с закрытой выставки, мы получили благодаря усилиям адмирала флота Смирнова один из первых наших малогабаритных компьютеров.
Вскоре из двух первых цифровых анализаторов, созданных в СССР, оба уже были в Полярном, в неприметном домике возле нижнего КПП.
Начальник управления боевой подготовки ВМФ СССР адмирал Григорий Алексеевич Бондаренко всеми правдами и неправдами добывал и переправлял новейшее оборудование в Полярный. Надеялся, что именно там работа по острейшей флотской теме получит наибольшую скрытность от американской разведки, которая, разумеется, не оставляла без внимания закрытые военные НИИ. Какому джеймсу бонду придёт в голову выслеживать никому не известного старлея в его задрипанном сарае, гордо именованным «лабораторией шумности».
Быть может, по тем же соображениям адмирал Г. Бондаренко инкогнито (минуя командира эскадры — контр-адмирала В. Ларионова) наведывался в курышевскую «лабораторию шумности» без лишнего шума.
— Необходимо было наладить сопряжение цифрового анализатора с портативной ЭВМ, то есть персональным компьютером, — рассказывал Курышев, насторожённо поглядывая на наших задумчивых соседей. — У меня это получилось. И тут первая стычка с РТУ — Радиотехническим управлением ВМФ СССР. Дело в том, что академик Глушков получил ту же задачу, что и я. Но у него что-то там не заладилось. Потребовались немалые деньги на проведение работ в АН СССР. Суть скандала: Академия наук делает за 200 тысяч рублей то, что лейтенант Курышев делает для флота бесплатно.
Заместитель Главкома Смирнов вызвал адмирала Коробова и старшего лейтенанта Курышева в Москву (должно быть, ни один лейтенант ещё не переступал порога столь высокого кабинета), пригласил начальника РТУ ВМФ, контр-адмирала (имярек). Тот стал было защищать честь мундира, ссылаться на письмо академиков и постановление ЦК КПСС, но Смирнов его резко оборвал:
— Можешь засунуть всё это себе в ж…! Ты, п…, понял, что надо делать?
— Так точно!
— А теперь катись, п…, отсюда!
Отныне адмирал флота Смирнов взял всю ответственность за научно-практическую деятельность Курышева лично на себя.
Главнокомандующий Военно-морским флотом СССР Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков тоже благословил «умного лейтенанта»: «Коли Курышев уверен, пусть работает…» И подписал секретную директиву.
Воистину, действовать приходилось по принципу — нам не ждать милостей от науки, подводник, помоги себе сам!
4. «Супостат засуетился!..», или Триумф «умного лейтенанта»
Итак, была создана первая приставка «Рица». Её поставили на полярнинскую подводную лодку Б- 443, которой командовал капитан 2-го ранга Чуканцов. Чуть позже, в декабре 1985 года, командир Б-517 капитан 2-го ранга Юрий Могильников вышел на официальные испытания «Рицы». Вместе с ним вышла и комиссия из Москвы — те самые офицеры из спецНИИ, которые подписали когда-то разгромный отзыв на работу Курышева.
— Койки заправили по-белому. Питание по первому разряду, — рассказывает Курышев. — Вышли мы в Баренцево море. Работали с атомоходом и дизельной подлодкой. По атомоходу — дистанция обнаружения составила 315 кабельтовых, по дизельной лодке — 147, что в пять раз перекрывало стандартные нормативы.
И тут полный триумф! Причём совершенно неожиданный. Когда Могильников отдал приказание всплывать на зарядку аккумуляторной батареи, «Рица» вдруг выдала пеленг на… американскую атомную подводную лодку, которая следила за нашим атомным подводным крейсером.
О том, как это было, я узнал из первых уст — от самого Юрия Могильникова. Мы знакомы с ним лет тридцать — ещё со времён первой встречи на боевой службе в египетской Александрии. Человек прямой и бескомпромиссный, Могильников никогда не кривил душой, как не кривил он, рассказывая и об этом эпизоде:
— Я взял её с дистанции почти в 400 кабельтовых! — Он и сейчас ещё не может спокойно вспоминать тот давний эпизод. — «Американка» шла в кормовом секторе нашей «Азухи» на расстоянии пяти-семи кабельтовых, то сокращая, то увеличивая дистанцию. Уверенный шумопеленг мы взяли на дистанции 40–50 кабельтовых. Супостат почувствовал слежение, засуетился и зашарахался. Я доложил командующему флотом, выдал координаты цели — «шапка»-«добро». Всё, берите её!
Комфлота выслал противолодочный самолёт, обвеховали американскую лодку буями. Контакт подтверждён… Я сам обалдел от той дистанции, на которой мы её взяли! Когда в Москву ушли наши кальки, никто не верил. Но я же сам бывший РТСовец! ВВМУРЭ кончал. Я же сам это всё видел! Однако московская наука была глуха. То ли тогда уже подыгрывали штатникам. Не хотели, чтобы мы брали америкосов на такой дистанции. А чем ещё это объяснить? Полный ноль интереса!
Зато к нам тут же приехал адмирал Волобуев, начальник ПЛО — Управления противолодочной обороны ВМФ. Изучал, расспрашивал… Всё подтвердилось. Мне потом орден дали — Красную Звезду. В штабах тоже орденов наполучали…
