- И ты хочешь отдать его мне?
- Тебе, должно быть, пригодится. Твой-то я уничтожил.
Дрожащей рукой Ганнер принял меч. Рукоять была теплой - из-за тепла тела Джейсена - гладкой и блестящей. Ганнер чувствовал меч в Силе, чувствовал, как тщательно подогнаны детали, чувствовал индивидуальность, которая делала этот меч принадлежащим исключительно Анакину. Словно он держал Анакина за руку. И еще он чувствовал провал: в том месте, где в его собственном мече находилась драгоценная 'Коруска', у этого была лишь пустота, ощутимая при помощи Силы... а глаза видели сверкающий аметист, наполненный собственным внутренним светом. Ганнер нажал кнопку, и клинок развернулся в полную силу - сверкающий, ослепляющий, гудящий на такой частоте, что заныли зубы. Он осветил всю комнату ярким, неестественным пурпурным жаром.
- А ты? Где твой меч?
Джейсен покачал головой.
- Я не видел его с самого Миркра. И для того, что я собираюсь сделать, оружие не имеет значения.
- Но... но...
Глухой стук сотряс одну из стен, скрытую за огромным наростом, похожим на сморщенный рот с деревянными губами. Снаружи проникали тихие отзвуки голосов, рычащих что-то на гортанном наречии йуужань-вонгов.
- Вот и они, - сказал Джейсен. Он указал на световой меч, который Ганнер сжимал в руке. - Лучше спрячь его. Если они найдут его у тебя, то убьют нас обоих, - легкая ироничная улыбка появилась на его губах. - Я имею в виду, они убьют нас обоих раньше времени.
Ганнер медлил, оглушенный нереальностью происходящего. Его сон был куда как осмысленнее пробуждения. Он качнул мечом Анакина, словно забыл, что это за вещь.
- Ты должен помочь мне разобраться!..
- Просто запомни: я увидел свет Истинного пути, - повторил Джейсен - твердо, со значением, - И иду к богам с радостью в моем сердце, полном благодарности за третий дар.
Пока Ганнер стоял, беспомощно раскрыв рот, сморщенный зев на стене вдруг распахнулся в сторону обширного сводчатого зала. Ганнер дернулся, чуть не уронив меч Анакина в попытке отключить его и спрятать в одном из просторных рукавов своей белой одежды. В зале было полно покрытых шрамами йуужань- вонгских воинов, в настороженной готовности, обязательно с каким-нибудь орудием убийства в каждой руке. Прямо у проема стояла пара нервничающих, потеющих йуужань-вонгов из касты, которую Ганнер не мог распознать. Оба держали на поводу рептилеобразных существ размером с банту; эти существа присели на задние лапы, в то время как их когтистые лапы царапали зев прохода, чтобы он раскрылся пошире.
Несколькими шагами далее десяток или даже больше удивительно наряженных йуужань-вонгов, одежда которых сияла, переливалась и менялась в нескончаемом движении самой жизни, выстроились полукругом рядом с двумя примечательными личностями. Один из этих йуужань-вонгов носил гигантский шипастый головной убор, который, как Ганнер слышал, полагалось носить старшему формовщику; второй - улыбающийся безгубой, иглозубой улыбкой, знакомую Ганнеру из снов - был одет в длинную черную одежду.
Ном Анор.
Джейсен повернулся к ним без малейшей тени тревоги.
- Что означает это вторжение? - протянул он, снова придав голосу рокочущее звучание грозовых раскатов, присущее богу во плоти. - Как вы смеете беспокоить приносящего Свет?
Ном Анор протиснулся вперед и склонился к Джейсену, неожиданно прошептав:
- Очень хорошо, Джейсен Соло. Словно всю жизнь носил эту мантию, - потом он отступил на шаг и произнес чуть громче, чтобы было слышно тем, кто стоял рядом. - Существа-датчики внезапно лишились чувств. Мы обеспокоились. Все ли в порядке?
- Ваше беспокойство оскорбительно, - рявкнул Джейсен с замечательным высокомерием.
Брови Ном Анора подпрыгнули, словно он пытался скрыть улыбку, но старший формовщик и строй разодетых йуужань-вонгов - из касты жрецов, как предполагал Ганнер - похоже, восприняли все это вполне серьезно.
Некоторые явно вздрогнули.
- Ничто не совершается помимо моей воли. Если эти существа заснули, значит, это я так сделал!
Ганнер моргнул. 'Надо же', подумалось ему, 'Как он может взять да и выдать чистую правду за ложь.' Джейсен величественно обратился к Ганнеру:
- Расскажи этим неверующим слабакам, что только что произошло в этой комнате.
Ганнер опять моргнул.
- Я, ээ... я... ээ, значит...
- Говори! Ибо я так велю! - он снова подмигнул - незаметно для всех, кто стоял в зале - и Ганнер пережил момент совершеннейшего просветления. Ему не надо было знать. Ему надо было лишь принять решение. Смерть ждала его в любом случае. Вопрос был не в том, умрет он или нет. Вопрос был в том, как он умрет.
- Я увидел свет Истинного Пути! - раздался на удивление сильный голос, учитывая, что в груди у него все трепетало, а живот чуть не прохватило. Спрятав ладони в рукавах, Ганнер сжимал меч Анакина, словно талисман, который мог поделиться своей силой. - И я... ээ... иду к богам с радостью в моем сердце... ээ... полном благодарности за третий дар!
- Так ли это? - беззвучно произнес Ном Анор, и в его глазах появился нехороший блеск, словно он ни на миг не поверил Ганнеру; но один из жрецов выкрикнул, чуть ли не подражая звуку рожка аэротакси:
- Тчурокк сен хаттазз ал'Йун! Тчурокк'тиз!
Воины дружно грянули в ответ:
- ТЧУРОКК!
'Прямо какие-то маленькие восторженные болваны, нет?', подумал Ганнер в смятении.
Их выкрик звучал как приветствие. Ганнер тихо прошептал Джейсену:
- Чего это они?
- Они предлагают мне жалкое подобие надлежащего уважения, - с королевским достоинством ответил Джейсен. - Слова означают: 'Созерцай воплощение божества'.
- Тчурокк сен джиидай Ганнер! Тчурокк'тиз!
- ТЧУРОКК!
- И я... это... им тоже нравлюсь, а?
- Не нравишься ты им, - подал голос Ном Анор, неугомонный в своей злобе, как какой-нибудь откормленный хатт. - Ты никому не нравишься; они просто воздают почести твоему добровольному пожертвованию во славу Истинных Богов.
- Да. Мое... эмм... добровольное пожертвование. Истинным Богам. Точно. Ну так... чего мы ждем?
- А ничего, - ответил Ном Анор. - Начнем, пожалуй, или как?
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. БОЛЕЗНЬ ТЩЕСЛАВИЯ
Ганнер шел следом за Джейсеном, держась в одном шаге за его левым плечом и стараясь выглядеть торжественно и величаво, лишь бы не выказать страха. Он заставлял себя думать о чем-нибудь другом. О чем угодно. Если он не перестанет думать о том, насколько плачевны его дела, то прямо здесь рухнет на колени и вывернет наизнанку свои внутренности. Йуужань-вонги - которые, как он справедливо полагал, выкрикивали приветствия в его честь в том сводчатом зале - окружили его широким кольцом, держась на почтительном расстоянии порядка десяти метров от Ганнера.
Впереди, окруженные точно таким же кольцом почетной стражи, шагали Ном Анор и формовщик, бывший с ним в зале: крупный уродливый болван с пучком щупалец, растущих прямо из уголка рта. Процессию сопровождал строй воинов с разными причудливыми увечьями, несущих с собой всяческих существ всех мыслимых размеров и немыслимых форм; существ, которых воины похлопывали, стискивали и вертели на протяжении всего перехода, тем самым извлекая некий ритм из этих криков боли.
А позади жрецов, окружавших Ганнера и Джейсена, шагала парадная шеренга выстроившихся в строгом соответствии с рангом воинов, которые несли свои знамена - некие гибкие существа, на верхушках которых извивались многоцветные реснички, все разные, легко отличимые, сплетающие узоры, от которых тошнота Ганнера становилась еще невыносимее. Но было еще кое-что похуже.
Вся эта история подавляла его все больше и больше. И Ганнер ненавидел это.
Джейсен не замолкал ни на миг, делясь обрывками наблюдений о культуре и биотехнологиях йуужань-вонгов - тихим, почти шепчущим голосом, едва двигая губами, чтобы никто из их эскорта не заметил, что он говорит. Ганнер был способен понять едва ли половину из сказанного; и он не был уверен, что запомнил хоть половину из того, что понял. Он не мог сконцентрироваться на том, что Джейсен собирался ему поведать, а больше внимания уделял тому, чтобы не позволить трясущимся подкашивающимся ногам сбиться с шага. Да и какая разница, что он запомнил, а что - нет? В этой жизни он уже никому об этом не расскажет. Нет, не из-за страха ему было так плохо. Несомненно, он боялся смерти, однако он переживал это чувство и раньше... и без сбивающей с ног тошноты.
Ганнер стиснул рукоять меча Анакина в глубине рукава; и только ощущение гладкой надежной поверхности помогало ему сохранять лицо и не забрызгать рвотой полы одежды. Возможно, сама эта планета отчасти была причиной его подавленности. Он думал, что приготовился увидеть новый облик Корусканта; пока вел расследование, он слышал от беженцев на концентрационных кораблях десятки историй. Слышал о безумно разрастающихся джунглях, покрывших руины планетарного города. Ему рассказывали о великолепных орбитальных кольцах, которые кто-то из беженцев назвал 'Мостом'. Он знал, что йуужань-вонги изменили орбиту Корусканта, чтобы планета была ближе к своему солнцу. Но знать все это - совсем не то же самое, что и выйти из прохладной тени в бело- голубой полдень - режущий глаза, жаркий до того, что прошибает пот. Пот затекал в рот, в уши, тек рекой по спине; из-за него мокрые брюки липли к
