вечерам пропадал на заимке! - Мужики меня тоже позвали...помахаться...- скромненько закончил он.
Ну да, как же, позвали его...Сам, небось, им дырки прожег во всех местах, аж дымилось, вот и согласились с ним потренироваться на палках и заодно покрасоваться перед чужаком своими воинскими умениями. Мужчины они во всех мирах, как выясняется, одинаковы и железо любят как мать родную. Впрочем, я сама оружие у Петера и Верина рассматривала с каким-то благоговением - это ж надо, настоящие мечи! У Петера побольше, у Верина покороче, а уж ножи у поясов они и за оружие не считают, хотя таким человека убить на два щелчка.
- Жаль, что такого амулетика у нас раньше не было, сколько всего бы уже узнали. - Да, разговоры на заимке велись между аборигенами, но мы ж были как пни с глазами, кое-какие слова выучили, но фразы складывать не научились. Послушаем завтра местных болтунов, наверняка будут тут такие. Странно, что уже сегодня не прибежали ближайшие соседи, новостей в таком глухом углу им никто не приносит. Жить тут придется какое-то время...чувствую, что опять запрягут вкалывать...
- Между прочим, физический труд тебе, дорогой, только на пользу пошел, учти! - Тут я ни минуты не погрешила против истины.
За время наших странствий у мужа пропал намечающийся животик (наел, гад, у компа!), опали бока, а работа лесорубом согнала лишний жирок с плеч и прибавила им объема. Похудело лицо и определились мышцы на груди. И чего ворчит, выглядеть он стал гораздо лучше, чем раньше! Да еще здоровый загар прибавился...м-м-м ..я вполне оценила свое имущество почти на пять баллов!
Имущество же продолжало ворчать, что завтра его как пить дать подымут с рассветом и заставят трудиться на чужого дядю, а он уже схуднул достаточно, вон, джинсы уже чуть не падают, и вполне готов к возвращению домой. Ну да, ну да....зад у него тоже подтянулся...в общем, пока я вижу только пользу от нашего путешествия, во всяком случае, в физическом плане. Мысль о возвращении стояла, разумеется, в первых рядах, но у нас и речи не возникало о каких-то проблемах с этим. Казалось само собой разумеющимся, что мы найдем кого-то, кто нам поможет и ничего плохого с нами не случится. Так, приключение небольшое.
Утро встретило нас очередной разнарядкой на работу. Не знаю, когда Катрина успела сбегать по соседям, но как только каша была съедена, она уже дергала Андрея из-за стола , держа в руках какую-то одежду.
- Рей, вот тебе штаны и рубаха, одевай да побыстрее. Сейчас мимо мужчины поедут, с ними двинешься помогать.
Знахарка сунула сверток мужу в руки и поглядела в окно. Видать, еще никого не было на дороге, но она подтолкнула Андрея к выходу и потянула меня за собой в комнату.
- Ты почему не одела ничего из того, что я тебе вчера дала? Это мои вещи, только я их не ношу давно, вот и лежат.
Вчера я потрясла выданную мне рубаху...прямая, длинная, балахон этакий. И его надо одевать вниз, а сверху еще и юбку на завязках и что-то вроде короткой рубашки. Понимаю, что тут так положено ходить, но куча серых тряпок абсолютно не вдохновляла. Ладно, натяну пока это, потом разберусь, как тут дело обстоит с нитками-иголками и вообще с шитьем, внесу свои коррективы в местную моду. На ноги мне хозяйка выдала что-то вроде обрезанных ниже щиколотки сапожек из толстой но мягкой кожи на плоской подошве. Вот это да...ходить в такой обувке нам, жителям просвещенного 21 века, привыкшим к нормальной обуви, жуть как неудобно, а я вообще привыкла к каблукам хотя бы в три-пять сантиметров, иначе создавалось чувство, что у меня постоянно проваливалась пятка. Надо и тут что-то придумать, чтобы не оказаться инвалидом. И как раньше в лаптях ходили и босиком, не понимаю!
Пыль и гундеж на улице возвестил, что очередная бригада аборигенов забрала халявную рабсилу в виде Андрея. Ничего не поделаешь, жизнь и информацию надо отрабатывать, кормить тут задаром нас никто не собирается. Может, побыстрее постараются спровадить восвояси?
Меня Катрина никуда не отправила, сказав, что сегодня я ей буду помогать, а завтра она отведет меня к какой-то Ленне и пока у нее болеет жена сына, я буду у нее в помощницах, а сюда буду только возвращаться ночевать. Кормить меня будут тоже там, только утром буду есть с ней, Катриной. С этими словами женщина осмотрела меня и вроде осталась довольна.
- Ну вот, так ты не особо выделяешься...хотя все равно видно, не скроешь. Пошли во двор, коз выведу сама, а ты вычисти хлев, наноси воды вон туда, - она ткнула пальцем в емкость вроде бочки в углу двора, - а потом пойдем со мной к лесу, поможешь мне собирать травы. Вдвоем быстро управимся и много принесем. Колодец на улице, я покажу, когда отправишься за водой.
Я хотела было задать вопрос, но она махнула рукой, мол, некогда, берись за дело, сунула мне в руки вилы и быстрым шагом пошла выводить коз.
Работа, работа, работа....Кто не жил в деревне, ему не понять, что вся жизнь там проходит только в движении, надо вывести скотину, что-то убрать в хлеву, натаскать воды, затопить печь и что-то приготовить, проверить огород - конечно, не в такой последовательности, но смысл именно такой. Сплошная работа, некогда присесть. Поход за водой к колодцу воспринимался как отдых...Никто не стоял у этого самого колодца и не болтал, как показывают в кино. Прибежали, вытащили ведро и убежали с ним. Пара девчонок, правда, постояла рядом со мной, пока я тянула ведро, но они пошушукались между собой и одна наконец спросила, как меня зовут.
- Рина. - Тут они все сократили мое имя, пусть так и звучит дальше.
- Ты со своим мужчиной пришла? А долго через лес шли?
Я ответила и посмотрела на девчонок. Худые пыльные ноги, балахонистые домотканые платья, подпоясанные у одной ремешком, а у второй чем-то типа передника. Та, что с ремешком, светленькая, две косички за спиной, глаза голубые, глубоко посаженные и вдавленная переносица. Эта молчала, уставившись на свое ведро. Вторая с темными волосами в одну косу вроде побойчее и глаза карие прямо так и сверкают, уж очень ей, видно, хотелось со мной поговорить, но я уже стояла с полным ведром и она не стала больше меня задерживать.
- Рина, я знаю, ты у Катрины будешь жить, можно я с тобой говорить буду? Вечером прибегу, если не прогонишь. Меня Ханкой зовут, а она, - девочка ткнула пальцем в свою подружку, - Хейко. Хейко не пойдет, она матери боится, а меня мама отпустит, она бы и сама пришла, но братик маленький, она с ним сидит.
Ханка повернулась к Хейко, и легонько толкнула ту в спину по направлению к колодцу. Девочка повернулась и так же молча пошла, загребая пыль ногами и держа ведро в вытянутой руке, а я понесла свое ведро к дому Катрины.
За травами мы с Катриной вышли в середине дня. Мне казалось, что их собирают утром, но знахарка только передернула плечами и быстро двинулась в сторону от домов. Говорить, что ли, вообще не хочет? Солнце было уже высоко, было жарко и очень хотелось снять с себя идиотскую юбку и искупаться в речке.
- Катрина, а идти далеко?
- Нет.
- А где все жители деревни?
- Твой мужчина с деревенскими уехал на дальнюю границу, вернутся они через два дня. Там стена скоро упадет, надо подправить, и на выпасе помочь.
Шли мы очень быстро, Катрина иногда оглядывалась, но не на меня, а как будто присматривалась, не идет ли кто за нами. Совсем как Андрей, когда мы шли с ним по лесу...Мне передалась ее тревога и я тоже стала иногда неожиданно оглядываться, но ничего так и не увидела. Либо за нами никто не шел, либо я никого не видела из-за своей близорукости. Наконец, когда мне показалось, что мы ушли ну очень далеко, Катрина остановилась, осмотрелась вокруг и присела на корточки около кустика, похожего на брусничный.
- Бери мешок и обрывай листочки. Вот эти. Бери только зеленые, без порчи.
Она села поодаль и тоже принялась за сбор. И за этим мы сюда так таинственно бежали?
Собирали листья молча. Знахарка ни за чем ко мне не обращалась, перемещаясь по лесу со своим мешком в достаточном отдалении от меня и не делая попыток приблизиться. Я попыталась опять завязать с ней разговор, но она оборвала меня, ткнув в листочки, мол, невнимательно собираю, плохие кладу.
