траектории.
После разговора с Брайном я внутренне успокоилась и даже как-то воспряла духом. Все-таки это очень много - вот такой разговор, могущий поддержать моральные силы в тяжелые времена!
Два дня прошли друг за другом в вечном и неизменном - в попытках уличить меня в какой-то лжи, но рассказ о движении отряда из Пейвеса в Барнард и далее мое со Схаркром передвижение в Лардан и оттуда в Аргор можно было хоть наизнанку вывернуть, но ничего изменить в нем было невозможно. Опустила я только наш поход к подземной реке да визит в храм Аштары. Незачем вам, дорогие мои, копаться там своими ручонками, что бы дальше ни было, об этом не узнает от меня ни одна живая душа.
Возвращали меня уже достаточно поздно, но, несмотря ни на что, я с упорством муравья продолжала заниматься в камере. По коридору неспешно прошел мужчина, встал поодаль и наблюдал за моими упражнениями. Ну, стоит и стоит, не окликает и ладно, значит делаем вид, что не видим его и только считаем махи. Глядишь, скоро и кожа сотрется до костей на коленках, на одном хлебе да воде не пожируешь. Мужчина постоял и ушел, я отдышалась и села по-турецки, закрыв глаза и сложив руки. Надо подумать о...вот и будем думать, так легче. За воспоминаниями о недавних событиях потянулись воспоминания о предшествующих, потом более ранние...Теперь знакомые лица и места сменяли друг друга с фантастической быстротой, раскручивалась пружина дороги, шел обоз, дул горячий ветер и я опять стояла на высоком водоразделе у Столбовых камней, рассматривая открывающуюся необыкновенную красоту под ногами. Мужская рука легла сзади на плечо, я знала, что это Торкеш, но на всякий случай скосила глаза. Пальцы стоящего позади меня мужчины были совсем не человеческие!
Солома подо мной от постоянных упражнений стала превращаться в труху. Скорее всего она не была рассчитана на такое отношение, потому что подняв утром одеяло я с удивлением рассматривала то безобразие, на котором я лежала. А пол ведь каменный, так и бронхит недолго заработать, это не Барнард, где естественное отопление в каждой комнате, а внизу и вообще речка с подогревом!
Допросы я стала воспринимать как своеобразный глоток воздуха. Да, тут тоже нет окон, но потолки выше, тем более я имею возможность идти широким шагом по коридору и двигаться по лестнице, а то, что при этом на руках бренчит дурацкая цепь, так это можно и пережить, потом снимут. Было отвратительно чувствовать себя без солнечного света и свежего ветра, без возможности сменить грязные вещи, но я стала экономить воду и хоть немного умываться, это уже придавало дополнительной бодрости по утрам. Страшнее всего было по вечерам, когда все заключенные затихали и мне начинало казаться, что я одна в этом каменном гробу и живу тут миллион лет, но изредка доносившиеся звуки подтверждали обратное. Им я была даже рада, только вот никогда не откликалась, потому что самые близкие соседи находились через три камеры от меня и перекликаться с ними было бессмысленным делом. Поорали, напомнили о себе - и спасибо. Главное - не впадать в уныние, тогда дело может закончиться полным упадком сил, моральных и физических и все, прощай, Катенька...Нет уж, надо держаться, пока я еще могу двигаться и разумно соображать.
Очередной посетитель приперся вечером после допроса, на котором мы бодались про книги. На нем я размеренно тыкала лерду Тиррелу в 'Правдивейшую историю', 'Заметки об управлении', поясняя, откуда что бралось и как это выглядит в моем мире. Плохо было то, что саму теорию управления я хоть и сдала, но знала плоховато, часто путалась и с трудом делала необходимые выводы. Знала бы наперед, где она мне пригодится, только бы ее одну и учила! Сюда также доставили 'Разговоры о королевстве Тигория, полезные для чтения', краем глаза я заметила этот труд на краю стола. Похоже, что всю оставшуюся жизнь, если она будет, я стану ненавидеть эти опусы! Подробные разборы терминов, мои пояснения о том, как они интерпретируются в моем мире, заняли целый день. Под конец я уже ничего не соображала и до камеры солдаты буквально тащили меня на руках. Соломы новой тоже не дали, я просто лежала и слушала звенящие молоточки в голове, рассеянно соображая, что молоточки - орудия труда гномов, а вживую я увидела их только один раз и вообще непонятно, где они шастают по Тигории. На лошадях вряд ли передвигаются, значит, пешком должны ходить или в каких-то телегах ездить, но они мелкие, как запрягать скотину-то?
Любые умозаключения, какими бы глупыми они не были, должны стимулировать работу мозга и отключать сознание от проклятой обыденности, только поэтому я развивала мысли до бесконечности, то пытаясь в уме перемножать шестизначные числа, то выстраивая гномов на телегах вдоль дорог. Когда бредовые мысли перестали носиться, как кролики, я поднималась и начинала наклоняться, вертеться и делать растяжки. Может, хоть на шпагат научусь садиться, вон, уже немного осталось!
Посетитель подошел к самой решетке и с интересом разглядывал мои упражнения.
- Скажите, леди, а зачем вам все это надо?
- А что тут еще делать? Книги читать? Так мне их не дают. Посетителей тоже не пускают. Соломы новой принести не могут. Казна, что ли, обеднеет, от лишней охапки?
- Вам нужна солома?
- Да. Холодновато тут на голом полу лежать. Была бы безмерно благодарна за это.
- Вот даже как? - искренне удивился мужчина. - Хорошо, я распоряжусь. Не могли бы вы пояснить мне один вопрос?
- Пояснить могу, если знаю. Но вряд ли буду это делать.
- Почему же? Здесь все свои...что вы скажете, не уйдет из этих стен.
- Сомневаюсь. - Я уже села на одеяло и стала рассматривать первого нормального человека, пришедшего сюда. - Сказать я могу, но вы запросто можете оказаться не тем, для кого будут предназначены эти сведения.
- Но мы же находимся в королевском дворце! Как вы можете такое думать? - судя по голосу, мужчина улыбался, но свет падал сзади и я видела только темный силуэт.
- А вдруг вы - представитель враждебной партии при дворе? Причем достаточно тайный представитель и никто об этом не знает? Приходите к лерду Рейнону, он вам с радостью все расскажет и даст почитать, что он там нарыл на меня. 'Ходил за мной один, с козлиным пергаментом и все записывал. Я прочитал и пришел в ужас - такого я никогда не говорил' - процитировала я моему гостю фразу из 'Мастера и Маргариты'.
- Вы опасаетесь, что секретари пишут не то, что вы говорите?
- Я опасаюсь, что мои слова будут поняты не так, как я говорю.
Мужчина хмыкнул и замолчал. Потом начал ходить по коридору, о чем-то раздумывая и снова подошел к решетке.
- Сейчас у вас есть шанс рассказать мне то, что вы сочтете правильным. Может быть, мы поговорим о ...иномирном происхождении одной известной вам особы?
- Лерд, все вопросы - только там, - я показала наверх пальцем.
- Жаль, что наш разговор не состоялся.
Я пожала плечами и закрыла глаза. Лучше я подумаю о том хорошем, что было в дороге, глядишь, мысли и обрастут материальностью. Здешний гадюшник ничем не отличается от других, описанных в литературе, чем меньше я буду болтать, тем больше шансов на выживание. Удавить меня тут всегда успеют...
Почему-то на допрос меня повели не так рано, как обычно, а чуть ли не в середине дня. Конечно, я могла и ошибаться, и прошло всего пара часов после рассвета, но любое нарушение заведенного режима было непонятно и не сулило ничего хорошего. В комнате уже сидел лерд Террел, весь красный и взволнованный и оба секретаря шуршали в углу бумагами. По самой допросной широкими шагами ходил лерд Рейнон.
- Садись, Рина. Кто к тебе вчера приходил?
- Он не представился. - пожала плечами я.
- Террел! - лерд был не на шутку разозлен, раз уж так рычит на своего подчиненного.
- Стража ничего не может сказать, лерд Рейнон! Они клянутся, что ничего не видели! Скорее всего, им отвели глаза!
