содержание образует система связанных между собой, скоординированных основных, узловых понятий — категорий.
Такая система категорий присуща и общей теории права. Ее единство, скоординированность обусловлены целостностью предмета общей теории права, тем, что конкретные правовые категории представляют собой результаты теоретического освоения закономерностей функционирования и развития единой правовой действительности.
Вместе с тем системе общетеоретических правовых категорий свойственны и отношения субординации: в ней выделяются находящиеся в последовательной зависимости центральные категории, которые возглавляют понятийные ряды (тоже связанные между собой известной субординацией)[29].
Главное, сущностное, что характеризует правовую действительность, выражено в категории «право». Все другие центральные общетеоретические категории и, следовательно, возглавляемые ими понятийные ряды представляют собой в соответствии с объективной логикой правовой действительности ее конкретизацию и развертывание.
На философском (общесоциологическом) уровне специально-юридического анализа правовой действительности это развертывание выражено в категориях правовой системы, исторического типа права, структурной общности права, структуры права, законности, правового принуждения и др.
На последующей ступени конкретизации понятийного аппарата общей теории права, относящейся в основном к технико-юридическому уровню специально-юридического анализа, выделяются центральные узловые понятия нормы права, правоотношения, правомочия, правового акта и т. д.
Особой ветвью категорий, также находящихся в субординационной зависимости от категории права и вместе с тем характеризующих в соответствии с методом материалистической диалектики динамику всей правовой действительности, являются категория правового регулирования и сопряженные с ней категории правотворчества, реализации права, применения права и др.
Весьма существенное значение приобрела в теории права выделившаяся из последней из указанных групп категория механизма правового регулирования. Отражая динамику правовой действительности, она в тоже время характеризует ее субстанцию, это позволило не только свести воедино весь юридический инструментарий: нормы права, правоотношения и т. д., но и в какой-то мере приподнять его освещение над сугубо технико-юридическим уровнем, приблизить его к философскому (общесоциологическому) уровню специально-юридического анализа.
Происходящий в настоящее время в социалистической правовой науке процесс углубления познания правовой действительности вызывает необходимость обогащения традиционных юридических понятий, выработки новых общих положений и в связи с этим известной рационализации и развития юридической терминологии. Здесь, однако, нельзя забывать важнейших требований, предъявляемых к научной терминологии, — ее однозначности, строгой определенности, ясности, устойчивости, совместимости со всем комплексом употребляемых в науке терминов. И если, например, такие все более употребляемые терминологические обозначения, как структура права, структурная общность, комплексное образование, юридическая процедура, едва ли могут вызвать возражения с точки зрения указанных выше требований, то введение терминов «правовая материя», «юридическая энергия», «ткань права» и некоторых других требует осторожности. Вместе с тем, отдавая ясный отчет в условности подобных терминологических обозначений, заимствованных из иных наук, нельзя не сказать и о другом: к указанным терминологическим нововведениям в ряде случаев (в том числе и в настоящей работе) приходится все ж прибегать, так как иным путем невозможно обозначить то новое и специфическое, что раскрывается в результате научного исследования. Таким образом, использование в данном курсе упомянутых терминов — не столько стремление автора использовать образные выражения и метафоры, сколько попытка найти новую, соответствующую сущности тех или иных явлений и характеризующих их понятий терминологию.
И еще одно замечание. Обогащение понятийного аппарата науки и совершенствование научной терминологии должны происходить не за счет утраты точности устоявшихся терминов, специфической для данной науки четкости, выражающей к тому же скоординированность научных понятий. Когда, например, на основе философских, общенаучных соображений предлагается расширить понятия юридической ответственности, юридического процесса или сузить понятие правоотношения, то, помимо всего иного, нельзя упускать из ноля зрения следующее. Подобные предложения приводят к тому, что научные термины теряют подобающую им строгость, определенность, и это может нанести ущерб стройности и скоординированности всего научного аппарата. А если учесть, что термины в юридической науке едины с терминологией закона и юридическим языком практической юриспруденции, то следует иметь в виду и те неблагоприятные последствия, которые могут повлечь за собой такого рода «расширения» и «сужения» в области законодательства и юридической практики[30]. И потому во многих случаях углубление теоретических знаний, широкое использование философских и общенаучных данных должно выражаться не в «преобразовании» сложившихся понятий и придании юридическим терминам нового смысла, а в том, чтобы с учетом указанных выше требований, предъявляемых к научной терминологии, развивать и совершенствовать ее, в том числе и путем введения в научный оборот новых понятий и терминов.
Глава 3. СОДЕРЖАНИЕ КУРСА. СИСТЕМА ИЗЛОЖЕНИЯ
1. Теоретические концепции в социалистическом правоведении. Социалистическое правоведение спаяно идейно-теоретическим единством.
2. О направлениях развития общей теории права.
3. Передовые философские, общенаучные идеи.
4. Содержание курса. Специальные, сквозные положения.
5. Вопросы социалистического права — главное в марксистско-ленинской общей теории права.
6. Построение курса.
Идейно-теоретическое единство социалистического правоведения не исключает, однако, творческого разнообразия в исследовании права. Марксизм-ленинизм — враг всякого шаблона в науке, закостенелых, догматических схем и постулатов. Творческое применение законов и категорий материалистической диалектики при исследовании конкретного фактического материала в ряде случаев приводит правоведов к неодинаковым результатам, выражающим тот или иной аспект при теоретико-прикладном освоении правовой действительности. В ходе исследования вырабатываются своеобразные теоретические концепции, объясняющие правовые явления.
Существенную роль играет здесь угол зрения на правовую действительность, т. е. тот участок в многозвенном пути ее исследования, который взят за основу при освещении всего комплекса правовых проблем и который предопределяет особенности применения философских и общенаучных идей, частнонаучных методов при анализе правового материала.
В зависимости же от угла зрения — от того, взяты ли за основу исследования участок пути от правовой формы к глубинному экономическому и социально-политическому ее содержанию или же участки пути от сущности права вновь к правовой форме, проводится ориентация научных исследований: философская, социологическая, специально-юридическая.
Угол зрения, под которым рассматривается правовая действительность, во многом определяется закономерностями поступательного движения правовой мысли, этапом развития науки, использованием того или иного методологического аппарата.
Теоретическая концепция, лежащая в основе настоящего курса, и определена таким образом, чтобы в ней получили отражение основные тенденции развития марксистско-ленинской теории права, а также влияние на это развитие в современный период новейших философских и общенаучных идей.
