206
Под источником права следует понимать «не само правотворческое действие, а его обязательную форму, с помощью которой воля господствующего класса, а в общенародном государстве воля народа возводится в закон, в норму права» (Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства, с. 27). Автор отмечает здесь же необходимость отразить и в самом определении нормативно-правового акта его «реальное бытие» в виде письменного документа, закрепляющего правотворческое решение государственного органа. Тем самым будет преодолен тавтологический недостаток ранее данных определений, всегда начинавшихся словами «нормативный акт есть акт» (там же).
207
См.: Самощенко И.С. Основные черты нормативных актов социалистического государства. — Сов. государство и право, 1968, № 4, с. 23–28.
208
См. Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства, с. 28–30; Самощенко И.С. Некоторые вопросы учения о нормативных актах социалистического государства. — Правоведение, 1969, № 3, с. 32– 33.
209
См.: Самощенко И.С. Основные черты нормативных актов социалистического государства. — Сов. государство и право, 1968, № 4, с. 23; Он же. Некоторые вопросы учения о нормативных актах социалистического государства. — Правоведение, 1969, № 3, с. 29.
210
См… Правотворчество в СССР/Под ред. А.В. Мицкевича. М., 1974, с. 44.
211
Сам по себе обычай, строго говоря, не является юридическим источником права. Обычай как таковой-это лишь источник с точки зрения исходного фактического материала для юридических норм, не больше. Источником же права с юридической стороны является государственный акт санкционирования обычая, т. е. правотворческое решение, имеющее индивидуальное (в сфере правотворческих отношений) значение. Но ведь и нормативный акт как акт-документ сам по себе главным образом есть форма бытия юридических норм; юридическим источником, в сущности, и здесь является правотворческое решение компетентного органа, выраженное в нормативном акте. Отсюда, в частности, следует, что в юридически развитой правовой системе, когда ссылки на обычаи делаются в нормативных актах, отсутствуют основания рассматривать санкционированный обычай в качестве особого, самостоятельного источника права: здесь нет специального акта санкционирования, а есть единое правотворческое решение, выраженное в нормативном акте.
Это особо важно оттенить в отношении принципиально новой семьи правовых систем — социалистического права. Приводимые в литературе примеры ссылок в нормативных актах на деловые обыкновения, обычаи, традиции (например, в ст. ст. 134, 135, 149 Кодекса торгового мореплавания Союза ССР) свидетельствуют, скорее всего, о наличии особых оценочных предписаний, призванных ориентировать правоприменительный орган и субъектов на предпочтительный вариант индивидуального решения, на критерий фактического порядка для конкретизации прав и обязанностей в процессе индивидуального решения.
212
Хотя в настоящее время прецедентное право в значительной части превратилось в совокупность актов, определяющих принципы толкования и применения норм, закрепленных в актах законодательных или правительственных органов (см.: Зивс С.Л. Развитие формы права в современных империалистических государствах. М., 1960, с. 108), однако и сейчас прецеденты продолжают служить интересам империалистической буржуазии. Они обеспечивают консерватизм в буржуазном праве. На их основе достигается произвольное применение права — подыскание из массы противоречивых прецедентов «нужного» для данного решения. Будучи архаичным источником права, прецеденты в то же время находятся в постоянном развитии и представляют собой продукт приспособления права к изменениям в социальной жизни капиталистического общества (см. там же, с. 110 и след.; Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия, с. 588, 590).
213
Р.О. Халфина справедливо пишет: «Представители прогрессивных и буржуазно-либеральных школ, раскрывая недостатки действующего законодательства, ищут пути их устранения в расширении правотворчества суда, в применении обычаев, в формах учета общественного мнения, шкале моральных ценностей и т. п. Однако указанные теоретические положения одновременно способствуют созданию обстановки „необязательности“ закона, распада законности, что открывает широкий простор усмотрению правоприменительных органов» (Халфина Р.О. Современные буржуазные концепции права: некоторые общие черты. — Сов. государство и право, 1979, № 11, с. 113).
214
О преимуществах нормативных юридических актов см.: Шебанов А.Ф. Форма советского права. М., 1968, с. 45 и след.
215
