устанавливаемой по юридическим делам. В самом деле, какова эта истина, если рассматривать ее с позиций общефилософского учения об абсолютной и относительной истинах. Абсолютная? Относительная?
Мнения ученых разделились (многие авторы считают истину в юридических делах абсолютной, но есть и такие авторы, которые склонны считать ее относительной). И это обстоятельство само по себе вынуждает задуматься над тем, не справедливо ли мнение ученых, полагающих, что категории «абсолютная истина» и «относительная истина» неприменимы к истине, устанавливаемой правоприменительными органами (судом).
В самом деле, познание, осуществляемое в процессе правоприменительной деятельности, относится к специальному познанию, имеющему строго определенные, сравнительно ограниченные практические задачи. Категории, же «абсолютная истина» и «относительная истина» выработаны применительно к теоретическому познанию. Они призваны отразить глубину познания объективной действительности, степень проникновения в закономерности явлений на данном этапе развития науки. Причем абсолютная истина — это истина, которая дает всестороннее, исчерпывающее знание окружающего нас мира «сразу, целиком, безусловно, абсолютно»[348].
Авторы, решающие рассматриваемый вопрос по принципу «или-или» (или абсолютная истина, или относительная истина), упускают из поля зрения помимо всего прочего те практические выводы, которые вытекают из отстаиваемых ими концепций. Если признавать истину в юридических делах абсолютной, то это не только противоречит ее характеру («самая простая истина, самым простым, индуктивным путем полученная, всегда неполна, ибо опыт всегда незакончен»[349]), но и лишает какого-либо смысла существование системы обжалования и опротестования юрисдикционных решений, требует от них того, чего они не могут дать да и не должны давать. Вместе с тем если считать истину в юридических делах относительной, то это явно подрывает авторитет юрисдикционных решений, дает основания предположить, что истина в юридических делах может быть неточной, приблизительной.
Видимо, если признать правомерной постановку вопроса об абсолютной и относительной истинах применительно к юридическим делам, то наиболее приемлем вывод, согласно которому истина по юридическим делам представляет собой диалектическое единство абсолютной и относительной истин[350]. Но такого рода вывод, по существу, снимает поставленную выше проблему (не говоря уже о том, что и здесь не учитывается своеобразие познания, осуществляемого в ходе применения права). Как писал Н.Г. Александров, при применении норм права речь идет не о решении философского вопроса о полной познаваемости мира, не о соотношении абсолютной и относительной истин в таком познании, а об объективной истине конкретного жизненного факта, который может и должен быть установлен именно с объективной достоверностью[351].
Есть еще один вариант использования категории «абсолютная истина» для характеристики юридического познания. Это вариант — признать, что самое понятие «абсолютная истина» имеет два значения: оно может пониматься не только в смысле философском, но и в смысле знания применительно к какому-либо фрагменту действительности, в смысле истины-факта[352]. Но и такой подход снимает указанную выше проблему, ибо абсолютная истина — факт в указанном втором значении есть не что иное, как знание, объективно верно отражающее факты действительности. И ничего больше. Стало быть, и здесь устраняется сама постановка вопроса о соотношении абсолютной и относительной истин, вопроса, который и вызвал к жизни понятие абсолютной истины.
Следует думать, что спор о природе истины в юридических делах имеет в значительной степени искусственный характер. Философские категории, выработанные в отношении теоретического познания, не всегда можно непосредственно распространять на частные случаи человеческой деятельности. С этой точки зрения, как отмечено в литературе, применение категорий абсолютной и относительной истин к результатам судебного познания, как и к частным результатам любого рода познания вообще, не оправдано[353].
С практической же стороны существенное значение имеет обоснование того, что истина по юридическим делам объективна, что она правильно, объективно верно отражает действительность, т. е. является полной и действительной истиной по делу[354].
Прав Ю.К. Осипов в том, что в вопросе о характере истины в судебном процессе практически важно не то, является ли она абсолютной или относительной (такая постановка вопроса в данном случае практически вряд ли уместна), а то, что она является объективной истиной, т. е. представляет собой соответствие выводов суда, содержащихся в приговоре или решении, действительности[355].
Для характеристики правоприменительной деятельности в отношении конкретного фрагмента действительности на практике и в советском законодательстве выработано особое понятие юридическое дело.
В соответствии с этим правоприменительная деятельность рассматривается обычно в качестве ведения юридического дела (производства по делу).
Юридическое дело — это жизненный случай, в отношении которого осуществляются правоприменительные действия, т. е. жизненная ситуация, которая не только нуждается в юридическом рассмотрении и, следовательно, уже получила оценку как юридическая, но и фактически стала предметом юридических действий со стороны правоприменительного органа. Под юридическим делом понимается также совокупность документов, фиксирующих факты и действия данного случая.
Как правило, при признании того или иного случая юридическим делом осуществляется его отраслевая привязка, т. е. решается вопрос об отраслевой принадлежности данного случая. Поэтому указание на юридическое дело обычно сопровождается упоминанием о соответствующей материальной отрасли права (законодательства) — уголовное дело, земельное дело, гражданское дело и т. д.
Это — относительно обособленные группы правоприменительных действий (операций).
Стадии применения права соответствуют стадиям любой управленческой деятельности. Они охватывают:
1) сбор и оценку информации, 2) принятие решения (команду), 3) обеспечение его реализации[356]. Вместе с тем здесь необходимо учитывать, что применение права представляет собой весьма специфическую, специализированную управленческую деятельность.
Прежде всего применение права — само лишь стадия сложного процесса реализации юридических норм. Его функции обеспечительные, индивидуально-регулятивные. Кстати сказать, поэтому фактические действия по реализации правоприменительного акта уже находятся за сферой применения: они входят в более широкое явление — в общий процесс реализации юридических норм, включаются в его завершающую фазу, состоящую в осуществлении прав и обязанностей субъектов[357] .
Далее. Перед нами — применение права. Компетентный орган не просто принимает решение на основе определенной информации. Основной источник принимаемого решения — юридические нормы, в которых выражены решения общего значения. Поэтому исходным компонентом применения права является не просто познание его фактической основы — установление фактических обстоятельств, но прежде всего познание его юридической основы-действующей системы юридических норм.
Наконец, применение права представляет собой единый процесс. Здесь не всегда удается даже разделить отдельные правоприменительные действия во времени. На практике действия, совершаемые в процессе применения права, «очень близки друг к другу, взаимно переплетаются и обусловливают друг друга»[358]. Для того чтобы выбрать и проанализировать норму права, необходимо опираться на определенные факты. Круг же этих фактов может быть правильно установлен только тогда, когда уже известно, что они имеют юридическое значение. И, таким образом, правоприменительные действия представляют собой непрерывный, все более углубляющийся и все более обогащающийся процесс юридического познания, в ходе которого происходит обращение то к фактам, то к юридическим нормам: на основе анализа норм возникает необходимость более глубоко исследовать фактические обстоятельства; анализ же фактических обстоятельств вынуждает вновь обращаться к нормам, уточнять отдельные юридические вопросы и т. д.
