– Ешь, тебе нужно сладкое, чтобы от ветра не шатало.
– Я… – Быстрый взгляд с тарелки на собеседника и обратно. – Ты их
– Завтра заниматься не будешь. И ляг нормально – Шлец расстелил тебе одеяло.
Темные, широко распахнутые глаза смотрели с восторгом и недоверием. Он собрал ягоды… Мысли разбежались, осталось только безграничное удивление и тепло. Девушка так жадно прижала к себе чашку, словно это был ларчик с драгоценностями.
– Значит, передумала насчет… – Демон подождал, пока до мечтательницы дойдет, о чем речь.
А когда та подскочила, покраснев до кончиков ушей, покачал головой и опять усмехнулся, словно сам над собой.
– Тогда прекрати так громко думать и ешь. Это просто ягоды.
Следующие две недели пути были спокойными и однообразными. Риэль, полностью восстановивший силы, казалось, вернул растраченную безмятежность, но стал заметно больше времени проводить в разговорах с рабыней.
Демон забавлялся, глядя на то, как ангел пытается произвести на девушку впечатление, и не вмешивался. Сам он каждый вечер выдергивал ее с теплого одеяла и учил владеть мечом. Амон был безжалостен и немилосердно наказывал за каждый проступок. После тренировок его ученица, как правило, сваливалась на землю, стараясь худо-бедно восстановить дыхание и мысленно костеря наставника на родном ей языке. Последний словно не слышал, но каждый раз легкая тень насмешки набегала на его вроде бы спокойное лицо.
В этот раз у Кассандры все получалось не так, как надо. Рука с мечом болталась во все стороны, пальцы скользили по обвитой кожей рукояти, ленивые движения демона казались слишком стремительными, соленый пот заливал глаза, волосы липли к лицу. Девушка никак не могла сосредоточиться на тренировке и уже устала то и дело оказываться на земле. Амон со свойственным ему равнодушием каждый раз заставлял ее поднимать меч и снова атаковал.
– Блокируй мои удары и свои мысли, – коротко бросил он в начале тренировки и даже объяснил, как это делать. – Смотри на меня, но о битве не думай. Думай, о чем вы там обычно думаете? О котятах, козлятах, милых щенках…
Еще и насмехается!
– Но не думай о том, что собираешься сделать.
Обычно Кэсс все схватывала на лету, но сегодня ноющая боль в животе и отвратительное настроение – предвестники беды, как она называла их про себя, – не давали сосредоточиться. Ее меч отчаянно рубил воздух, даже не соприкасаясь с оружием демона. А тот каждый раз невозмутимо направлял удары ученицы то в сторону, то в землю, иногда ради развлечения выписывая ей шлепок плоской стороной клинка пониже спины. Девушка парировала выпады из последних сил. Вот наставник небрежно замахнулся. Нужно отпрыгнуть…
«Ставь блок!» – прогремел в голове голос демона. Испуганная воительница вздрогнула, пропустила удар, поскользнулась в траве и неловко упала на левое колено.
«Не давай мне читать твои мысли!»
Стиснуть зубы, пытаться одновременно работать мечом и не дать Амону пролезть к себе в голову. Но… небрежный выпад – и ее оружие лежит на земле, а клинок демона приставлен к шее.
– Еще.
– У меня не получается! – прорычала Кэсс, поднимаясь.
По рукам пробежали и сразу же пропали язычки пламени.
– Урок не окончен.
– Окончен!
– Нет, человечка.
«Ненавижу, когда ты меня так называешь!»
«Знаю».
– Так прекрати! – Сорвавшись на крик, разъяренная девушка взвилась с земли и шагнула к обидчику – в глазах сверкают злые слезы, руки уперты в бока, как у сварливой жены.
– Подбери меч, – невозмутимо посоветовал демон, и это стало последней каплей.
– Прекрати мне приказывать, монстр из страшилок! Я устала! У меня болит живот, ноги и руки, и вообще все тело в синяках! Я себя хуже никогда не чувствовала! Я слабая женщина и не могу тренироваться без передышки, как закаленный в боях головорез!
– Кэсс!
– МОЛЧИ! – Тонкий палец уперся в каменно-твердую грудь наставника. – Я хочу расческу! И заколку для волос! И бритву! Ты вообще о чем думал, когда меня похищал?! Ты хоть знаешь, что у женщины бывают критические дни?! И что мне делать, когда они наступят? Твою рубашку на лоскуты пустить?
В этот миг взгляд обладательницы карих глаз упал на руку, и это только добавило масла в огонь:
– Посмотри, Амон. Это руки? Это
На поляне воцарилась гробовая тишина, а потом губы демона дрогнули, и он от души рассмеялся. Хотя от какой еще души? Нет у этого чудища души! Руки есть, когти есть, мускулы есть, а души нет! Но его заливистый смех был таким неожиданным, что Кассандра застыла, забыв про истерику. Господи, какой же он красивый, когда смеется! Она смотрела, как обычно бесстрастное лицо оживает, а в уголках глаз собираются морщинки… Стало трудно дышать. Он был человеком. Сегодня, сейчас, в эту самую минуту. Он был человеком! Ну как она могла подумать, что у него нет души? Кончики пальцев закололо от безумного желания дотронуться до его запрокинутого лица, горло стиснул спазм.
Краем глаза она увидела, как улыбается наблюдающий за поединком Риэль, но сейчас было все равно – сейчас ее мысли занимал только демон. Вот он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, помотал головой, а потом согнулся в новом приступе хохота. Не удержался, привалился плечом к дереву. Смех поутих, но широкие плечи еще подрагивали. Совсем мальчишка! Ему и тридцати лет сейчас было не дать, не то что полторы тысячи.
– Монстр из страшилок? – спросил он, согнутой в локте рукой убирая волосы со лба, и широко улыбнулся.
И снова у Кэсс внутри все замерло. Чем она может привлечь его – высокого, сильного, вечно молодого… лучшего на свете? Глупая! Она почти физически почувствовала то мгновение, когда он прочел ее мысли.
Улыбка исчезла, уступая место привычному уже равнодушию. Из узких зрачков стремительно пожелтевших глаз смотрел Зверь. И этот Зверь хотел разорвать человечку. А она-то… Кассандра разрыдалась и со злостью топнула ногой.
– Ненавижу тебя, сволочь бездушная!
Они всегда останавливались на ночевку поблизости от воды. Амон своим животным чутьем находил такие места безошибочно. Им даже не приходилось везти с собой больше нескольких фляг – попить и умыться, если совсем одолеет жара. Увы, именно сегодня привал был разбит не как обычно у ручейка или хотя бы озерца, а у крошечного родничка, робко выбивавшегося из-под поросших мхом лесных камней. Над студенцом скособочилась вековая сосна. Место красивое, тихое, но, увы, о водных процедурах можно забыть.
Кэсс сидела, завороженно глядя на пробивающийся из земли робкий бутончик воды. Она чувствовала себя глупой и несчастной. После экстравагантного монолога, обрушенного на наставника, девушка широкими шагами удалилась в чащу – сюда, к роднику. И теперь сидела, обняв колени, и боролась со стыдом и обидой. Стыд побеждал. А ведь придется подняться, вернуться обратно к месту стоянки и если не извиниться (еще чего не хватало!), то хотя бы принять независимый гордый вид, а это у нее – хоть ты тресни – не получалось. Она думала о насмешливом взгляде Амона, о миролюбивом спокойствии Риэля, об услужливости Шлеца, а также о том, что ничего, просто ничегошеньки не изменится после этой ее отчаянной выходки!
