которой висели елочные шишки и какие-то амулеты, то и дело куковала невпопад какая-то заводная кукушка…» Из Ямбурга в Нарву попал, на самой границе… — Сообщение о выезде Ремизова из Петрограда за рубеж было помещено в берлинской газете «Руль» (31 августа 1921 г.). Сначала он попал в Эстонию, откуда написал в Берлин, прося помочь с визой (см. сб. «Русский Берлин. 1921–1923». Париж. 1983. С. 167). Гуммиарабик — камедь, вязкая жидкость из стволов африканских и аравийских акаций, применявшаяся как клей. Вербицкая А. А. (1861–1928) — автор женских романов на тему «свободной» любви и эмансипации. На книжном рынке занимала одно из первых мест. Нагродская Е. А. (1866–1930) — автор многочисленных романов, посвященных сексуальным проблемам, содержащим мотивы садизма и извращений. Пользовалась успехом у невзыскательной читательской публики. Чарская Л. А. (наст. фам. — Чурилова, 1875–1937) — писательница, произведения которой были обращены к детям и юношеству. К. И. Чуковский и другие критики в иронических тонах писали о сентиментальности, аффектированности и слащавости сочинений Чарской. Брешко- Брешковский. Критические упреки в низкопробности его мало волновали. В ответе на анкету он оценивал свое творчество так: «Есть писатели, о которых много пишут, много, вероятно, лестного, с большой похвалою и которых никто не читает. И наоборот — есть широко читаемые, но в критике не нашедшие себе доброго слова. Одни, несмотря на услужливые, благожелательные перья, мирно покоятся на полках книжных магазинов, другие же расходятся в большом количестве повторяемых изданий и по отчетам библиотек идут на первых местах. Я принадлежу ко второй категории, и это меня утешает, как утешают также выгодные предложения издавать мои романы на французском, немецком и английском языках» (Газета «Кабаре». 1918. № 2). Яблоновский А. А. (1870–1934) — фельетонист, публицист, пользовавшийся огромным успехом у российского читателя. Активно сотрудничал в эмигрантской прессе, где занимал крайне непримиримую позицию по отношению к Советской России. С Сашей Черным его связывали давние дружеские взаимоотношения, ибо он был первым, кто принял участие в дописательской судьбе А. Гликберга, в его еще отроческие годы (об этом см.: Иванов А. С. Потаенная биография Саши Черного // Евреи в культуре русского зарубежья. Вып. 2. Иерусалим. 1993). Северянин Игорь (1887–1941) — поэт, создавший и возглавивший в канун первой мировой войны группу эгофутуристов. Слава его была ослепительна, как фейерверк, и так же скоротечна. В 1915 году вышла книга «Критика о творчестве Игоря Северянина. Статьи и рецензии», где в равной мере соседствует и хвала, и хула. Упреков в декадентской вычурности и манерности, граничащей с безвкусием, Северянину довелось выслушать предостаточно. Поэт отвечал на это саркастическими эпиграммами: «Вы посмотрите-ка, вы поглядите-ка, какая подлая в России критика». После революции обосновавшись в Эстонии, Северянин оказался как бы на периферии литературной жизни русского зарубежья. Крайне редко его стихи появлялись в парижских газетах и журналах, и, видимо, поэтому поэт оказался обойденным вниманием эмигрантской критики.
«РОЗА ИЕРИХОНА» РГ. 1924. 29 ноября. Рецензия на книгу И. А. Бунина «Роза Иерихона». Берлин. Издательство «Слово». 1924. Никитенко А. В. (1804–1877) — критик и литературовед, много лет работавший в цензурном ведомстве и учреждениях по надзору за печатью. Посмертно был издан его «Дневник», содержащий интереснейшие записи по истории русской общественной мысли и громадный фактический материал по цензурному делу. Пильняк Б. А. (1894–1937) — писатель, одна из наиболее ярких литературных личностей советской эпохи, бытописатель и выразитель голодного, вагонного, исполненного смертельной опасности времени. Наиболее известен его роман «Голый год» (1921). Одних поэтов хватило бы на население губернского города. — Если предреволюционные годы считаются «серебряным веком» русской поэзии, то революционная стихия затронула и вовлекла в стихотворчество самые широкие массы населения. Об этом явлении, ставшем поистине поветрием эпохи, говорится в статье О. Мандельштама «Армия поэтов»: «Стихотворцев в Москву и Петербург шлет Сибирь, шлет Ташкент, даже Бухара и Хорезм. Всем этим людям кажется, что нельзя ехать в Москву с голыми руками, и они вооружаются, чем могут — стихами» (Мандельштам О. М. Слово и культура. М., 1987. С. 219). …после берлинского Аранжуэца. — В перефразированном виде использовано крылатое выражение: «Миновали золотые дни Аранжуэца» — фраза, с которой начинается трагедия Ф. Шиллера «Дон-Карлос, инфант испанский». В Аранжуэце находился увеселительный дворец Филиппа II. Выражение употребляется в значении: прошло беззаботное время. Хорошо бы собаку купить. — Заключительная строка стихотворения И. Бунина «Одиночество». В черных пятнах под засохшим // Серебром нагой плевы. — Строки из стихотворения И. Бунина «Вот он снова, этот белый…» (1916). …писал Горький о «задушевности» смеха Ленина и трогательной его любви к детям. — Речь идет об очерке А. М. Горького «Ленин», написанном сразу после смерти вождя пролетарской революции. Воспоминания Горького прозвучали неким диссонансом в хоре откликов, вызванных этим известием в зарубежной России. «Пресса русской эмиграции не нашла в себе ни сил, ни такта отнестись к смерти Ленина с тем уважением, какое обнаружили буржуазные газеты в оценке личности одного из крупнейших представителей русской воли к жизни и бесстрашия русского разума». Это высказывание Горького в полной мере может быть отнесено и к ироническим инвективам Саши Черного, касающимся Ленина. Горьковские характеристики и наблюдения, вызвавшие насмешку у Саши Черного, выглядят так: «Обаятелен был его смех, — „задушевный“ смех человека, который прекрасно умел видеть неуклюжесть людской глупости и акробатические хитрости ума, умел наслаждаться и детской наивностью „простых сердцем“». Старый рыбак, Джованни Сподадо, сказал о нем: «Так может смеяться только честный человек». И другая цитата: «…он, как никто, умел молчать о тайных бурях в своей душе. Но однажды, в Горках, лаская каких-то детей, он сказал: „Вот эти будут жить лучше нас; много из того, чем мы жили, они не испытают. Их жизнь будет менее жестокой“» (Горький А. М. Воспоминания. Рассказы. Заметки. Берлин. 1925. С. 5, 8, 10). Стихи Бунина, видите ли, вирши Тредьяковского, одетые в траурные одежды пророка Иеремии… — Речь идет об обзорной статье Ник. Смирнова «Солнце мертвых» (заметки об эмигрантской литературе), где о стихах Бунина сказано, что «все они остаются крайне посредственными, технически слабыми: поэт, по справедливости награжденный когда-то масличной ветвью классицизма, становится Тредьяковским в черной ризе пророка Иеремии» (Красная новь. М., 1924. № 3. С. 254). Любопытна метаморфоза, произошедшая с автором «разгромной» статьи — Н. П. Смирновым. После смерти Бунина, он вел переписку с его вдовой, публиковал восторженные материалы о его творчестве в парижской газете «Русские новости». Тредиаковский В. К. (1703–1768) — поэт, реформатор русского стихосложения. Строки из «Оды, вымышленной в славу правды, побеждающей ложь и всегда торжествующей над нею» приведены неточно. Надо:
Ложь то проклята, дерзновенна Вышла вся из ада безденна, Правду ищет везде святую… «ВЕЧЕРНИЙ ДЕНЬ» РГ. 1924. 12 декабря. Жизненные и литературные пути двух писателей, причисленных к сатирическому цеху — Н. А. Тэффи и Саши Черного, — пересекались не раз. В России — это было сотрудничество в «Сатириконе», в эмиграции — совместное участие в литературных вечерах и благотворительных мероприятиях. В период работы в редакции «Жар-Птицы» Саша Черный опубликовал рассказы Н. А. Тэффи «Соловки», «Анюта», «Поручик Каспар» и ее стихи. Однако данная рецензия едва ли не единственно непосредственное свидетельство того, что поэт с пристальным вниманием и симпатией относился к ее творчеству. Что касается Тэффи, то известно лишь, что на вечере памяти Саши Черного в Париже 4 декабря 1932 года она выступила с чтением рассказа, посвященного поэту. Скудость сведений о взаимоотношениях двух писателей, чьи имена в литературе часто ставятся рядом, объясняется, по- видимому, тем, что, живя в Париже, они не были близки в чисто житейском плане, имея разные круги общения. Вот что сказано о Тэффи в воспоминаниях А. Ладинского: «Она была вне нашей поэтической
