Потому что он много вина пьет…
Загадку твою бабушке прочел. Она рассмеялась и сказала: «Ах, какая комплиментщица, девочка!» И буквы я сейчас же сам разгадал:
Насчет твоего кота советовался с рыбаком, который в нашем лодочном сарае живет. Накажи кота так: когда у вас будет рыба, положи рыбий хвостик под опрокинутый вазон, из которого он травку выдернул. Пусть помучается. А потом ты его хвостиком по носу: «Зачем ты, несчастный бесстыдник, чужое растение испортил?» И носом его в вазон…
Вчера посидел у моря на нашей зонтичной сосне. Наша дощечка на верхушке еще цела. Вспоминал о тебе, бросал в воду шишки и пел нашу разбойничью песню:
С совершенным уважением целую тебя 100 000 раз.
Здравствуй, Митенок, средиземный мальчик! Вот наши главные новости: черепаха моя умерла, и я плакала два дня, даже нос распух и платочек у печки сушила. Та самая черепаха, что мы с тобой в ручье у моря нашли. Ты понимаешь? И знакомый доктор, Иван Павлович, ничего понять не может. Может быть, говорит, у нее была застарелая сердечная болезнь.
Цветы твои — вереск и мимозу получила. Очень они пригодились: уложила черепаху в коробку из- под ботинок, засыпала ее цветами и зарыла у нас в подвале под угольной пылью. Цветы с юга Франции и черепаха оттуда, значит ей будет приятно…
Вторая новость веселая. Мама была на писательском балу и выиграла в лотерею русского мужика. Но так как мама взрослая, а я моложе, то подарила мужика мне. У него шелковая борода и бархатные штанишки, и я его вожу гулять в кукольной коляске, и все соседние собачки его с удивлением обнюхивают, потому что он не похож на француза.
Мама сама себе сделала для бала алую шаль с бахромой-висюльками, и я нашла, что она похожа на Кармен, которая побеждает всех быков и тореадоров. Но папа сказал, что она тамбовская ватрушка, завернутая в испанскую шаль, и мы с мамой топнули ногой и очень рассердились. Дала себе слово, что я никогда замуж не выйду, даже… не скажу за кого. Уж лучше куплю новую черепаху. Твоя бабушка меня поймет…
Будь здоров, мопсик. Есть же такие, Боже мой, счастливцы, которые даже в январе могут у моря на одной ноге прыгать… Завидую!
Многоуважаемый Нинчик! Бабушка очень рада нашей переписке и говорит, что это для меня упражнение в русском языке. И я ей сказал — вы, бабушка, ошибаетесь. Я Нину люблю и пишу ей для удовольствия, а не потому, что она диктант.
В коммунальной школе три дня не было уроков. Море залило всю дорогу и вырыло за лесом целый пролив, так что вброд даже верблюд не перейдет. Кроме того, в школе крыша с дыркой; сверху льет, как из чайника. Теперь будут чинить. Бабушка говорит — «на охоту ехать, собак кормить». Это значит, что крышу должны были починить до начала занятий.
На холмах розовый туман, очень бы тебе понравился. Щенок все растет, уже с трудом помещается в крокетном ящике, бока переваливаются наружу. Я его целый день пичкаю, прямо сил нет. Муравьи было скрылись, а теперь опять по всему лесу черными ниточками бродят. Чуть где с пирожком присядешь, так в рот и лезут. На дюнах опять сухие лилии зацвели. Правда ли, рыбак наш говорил, будто Париж в 120 раз больше Тулона? Вы же там, значит, тоже вроде муравьев бродите, каждый по своей улице взад и вперед? Хотел тебе послать морского ежа, но почтальон сказал, что он по дороге протухнет. Бросил ежа назад в море, пусть плывет к своим родителям, — может быть, они старенькие, и он для них рыбок ловить будет. Море сегодня тихое-тихое, точно первый ученик.
Мама твоя, действительно, похожа на Кармен, я на коробке с халвой видал. А папа твой ничего не понимает. От письма хорошо пахнет, потому что тетя Клавдия позволила из ее флакона на письмо капнуть.
Чернила кончились, будь здорова. На охоту ехать, собак кормить.
Дорогой Ми! У вас там чудеса: и тихое море, и туман на холмах, и лилии в дюнах, и морские ежи… Словно и не январь у вас, а морской апрель. Сняла со стены сухую морскую звезду, понюхала, — так волной и запахло.
А у нас дождик да дождик. Небо в желтой золе, снег было на одну минутку вечером выпал и сразу растаял, раскис. Изучаю города Франции по немой карте и все на юг сворачиваю… Ау, Митенька! Посылаю тебе по беспроволочному телеграфу воздушный поцелуй.
Теперь послушай. Были мы с мамой в гостях. И там старый пес живет, Гуливер. А в коридоре попугай, — он сердитый, но девочек любит. Я дала ему кусочек сахару, он лапу поднял и зажал. И вот, представь себе, пришел этот старый дуралей, Гуливер, хвостом завилял и стал перед попугаем служить… Мы все чуть со смеха не лопнули! Конечно же, попугай ему сахару не дал. Даром только унижался.
В четверг в три часа заберись на сосну, сядь на нашу дощечку, а я в это время влезу на раздвижную лестницу, усядусь наверху и буду думать, что сижу на нашей сосне рядом с тобой. На охоту ехать, собак кормить.
Дорогая Ни! У меня уже, слава Богу, шестнадцать крабов. Они живут в прачечной, в старом баке, и я каждый день меняю морскую воду, чтобы они были веселенькие. Самый маленький очень меня любит, и, когда я даю ему палец, он его сосет. Жалко только, что их нельзя брать с собой в кровать. Рыбак говорит, что это для них вредно. Море опять бушует. У наших камней брызги выше сосны и так дует, что волосы подымаются торчком, как у испуганного ежа…
Цесарка все еще кричит. Снесет яйцо и кричит, будто это такая важность. И так круглый год, а тетя Клавдия говорит, что у цесарки нет мужа и поэтому она тоскует. Летом мы с тобой поедем в Тулон и выберем ей подходящего.
Бабушка говорит, что у меня разбрасываются мысли. А сама, когда была маленькая, запихивала в нос своей грудной сестре перламутровые пуговки.
Письмо твое пришло в пятницу, поэтому с сосной ничего не вышло. У Маркизы опять появились блохи, так что за обедом невозможно усидеть на месте.
Твой старый друг (лучше новых двух).
Очень мы с мамой, золотой Митенька, смеялись. Сколько у тебя забот: и крабы, и цесаркин муж, и блохи. А я по вечерам часто сижу перед печуркой и мечтаю… Море выбросило на берег тяжелый ящик с
