— А что с ним? — Голос мгновенно стал подозрительным.
— Надо полагать, я говорю с Наташей? — спросила я вместо ответа.
— Допустим, — не очень-то вежливо отозвалась двоюродная сестра Игоря.
— Мне бы лучше с вашей мамой поговорить, это действительно важно.
— Хорошо, — выдохнула Наташа после некоторого раздумья, и тут же я услышала, как она подзывает к телефону мать.
— Да. — Евгения Александровна взяла трубку. — Что вы хотели сообщить? И кто вы, в конце концов?
— Я журналистка Ирина Лебедева, — представилась я, — веду передачу на телевидении, может, слышали, «Женское счастье»?
— Допустим, — с той же интонацией, что и несколькими минутами раньше ее дочь, произнесла она.
— Так вот, дело в том, что сегодня состоялся эфир, на него была приглашена Марина Белогурова, и Игорь был в зале…
— Все, что касается этой вертихвостки, — ледяным тоном заявила Евгения Александровна, — нас не интересует.
— Это касается вашего племянника. Он умер.
Повисла пауза.
— Что вы сказали? — с подозрительной ласковостью спросила она.
— Ваш племянник умер во время эфира. Обширный инфаркт.
— Это чушь! — воскликнула женщина на другом конце провода. — У Игорька было здоровое сердце! Он скорее умер бы от сексуального истощения, чем от инфаркта! И вообще, кто вы такая и что вам надо?! Что за идиотский розыгрыш?!
— К сожалению, Евгения Александровна, — спокойно ответила я, — это не розыгрыш. Я была свидетельницей этого несчастья и, кроме меня, еще несколько десятков людей. Был поставлен диагноз — инфаркт. Конечно, более точно обо всем можно узнать после вскрытия…
— Так это правда? — ахнула женщина, будто ее что-то душило.
— Правда.
— Когда это случилось?
Я посмотрела на часы:
— Полтора часа назад.
— Где?
— В телестудии. На прямом эфире.
— Так вот, значит, почему передача была такой короткой… — рассеянно пробормотала она, и я заключила, что не «все, что касается этой вертихвостки», их не интересует.
— Да, поэтому, — подтвердила я.
— А почему это звоните вы? — вдруг с неожиданной злостью в голосе прошипела тетка Игоря. — Что, Мариночка сама не могла?
— Неужели вы не понимаете, в каком она состоянии? — укорила я тетушку. — Он ведь умер у нее на глазах.
— Я-то все прекрасно понимаю! — воскликнула Евгения Александровна. — Она, значит, вас своим эмиссаром назначила, да?! А самой, значит, оказалось слабо? Ну, еще бы! Ведь это она, она его убила! — Я невольно вздрогнула от такого нелепого обвинения. — И я даже скажу вам, девушка, зачем! Вы, похоже, купились тоже на ее смазливую мордочку, но не все так, как вам кажется! Она убила его из-за денег! Да! Он ведь на нее подписал завещание, всего месяц назад! Ох, дурак, дурак! Сам себе смертный приговор подписал!
Я слушала, не перебивая, ей нужно было высказаться, а мне, возможно, послушать, мало ли зачем пригодится? Я уже знала по опыту, что все действительно частенько выглядит далеко не так, как кажется.
— Я всегда говорила, что она с ним только из-за денег, а он, дурачок, мне не верил! — продолжала между тем Евгения Александровна. — А у нее, сволочи, даже терпения больше, чем на месяц, не хватило! Ну, уж теперь я до нее доберусь! Выведу на чистую воду! Уж она у меня попляшет! Сполна мне за Игорькову смерть заплатит! Я этого дела так не оставлю!
— Евгения Александровна, — перебила я негодующую женщину, говоря как можно более спокойно, — а как она его убила?
— Что?! — чуть не взвизгнула она. — Как убила? Вот это-то я и выясню! Но можете ей передать, что так просто ей все это дело с рук не сойдет! Захотела его денежками попользоваться?! Нет, не выйдет! Я эту породу хорошо знаю! Слышите, так можете ей и передать! Пусть не рассчитывает, что чистенькой выйдет! Ишь, придумала, будто у него сердце больное! Да лучше бы что-нибудь похитрее изобразила! Никто ж не поверит! Все же знают, что он спортсмен был! Вы его видели? Да, значит, сами знаете, что он настоящий Геркулес! Нет, нет и нет! В каком он морге? — без перехода спросила она, поэтому я даже не сразу поняла суть вопроса.
— Что? А, в центральном, — ответила я.
— Ну, ладно! — мстительно проговорила женщина. — Я этим займусь! — И она бросила трубку.
Я посидела немного в раздумье. Похоже, тетушка и правда была не подарок и Марину она действительно терпеть не могла. Почему? Были ли тому веские причины или так было бы с любой, кто оказался бы на Маринином месте? Говорит ли в тетке простая ревность или за этим стоит нечто большее? Не была ли Марина волком в овечьей шкуре? И завещание? Что эта фурия говорила о завещании? Я покачала головой, чувствуя, что в этой смерти действительно много загадочного, и пошла докладывать Марине. Я вовсе не собиралась скрывать от нее правду о разговоре. Предупрежден, значит, вооружен, не так ли?
Я зашла в спальню, приготовившись к разговору, но Марина спала. Я немного постояла, глядя на ее прекрасное — иного слова и не подберу — лицо и думая о том, что было бы очень жаль, если бы за этой красивой оболочкой скрывалась грязь и мерзость. Потом я вспомнила тот взгляд, который она бросила на меня в студии, а затем и то, как она плакала у меня на плече. Конечно, Марина — профессиональная актриса, и на это тоже надо было делать скидку, но все же, как не хотелось верить в то, что она причастна к смерти Игоря. Неужели меня ждет еще одно разочарование в людях?
Я услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ, и, выйдя из спальни, я поспешила навстречу мужу.
— Привет. — Я постаралась улыбнуться.
— Привет, — откликнулся Володя и тотчас задержал на моем лице внимательный взгляд, спросил, прищурившись:
— Как у тебя дела?
— Ничего, — тихонько ответила я.
— «Ничего» — это значит, неплохо, да?
Я кивнула в ответ.
— Тогда почему у тебя такой несчастный вид?
— Пойдем на кухню, — предложила я со вздохом.
— Пойдем, — пожал он плечами и направился следом за мной.
Я села за стол и посмотрела на него. Володя опустился на свободный табурет и уставился на меня испытующим взглядом. Я помолчала.
— Ира, — покачал он головой, — только не говори, что опять что-то случилось на передаче…
— Случилось, — виновато откликнулась я.
— Нет, это невозможно! — воскликнул он. — Послушай, тебе и правда следует задуматься о смене профессии! Это какой-то злой рок, честное слово! — Я бросила на него умоляющий взгляд исподлобья. — Что на этот-то раз? — сбавил он обороты, спрашивая уже мягче. — Надеюсь, обошлось без жертв?
— Не обошлось, — откликнулась я снова.
Он глубоко вздохнул и коротко поинтересовался:
— Кто?
