внимание исключительно на собственные чувства, все остальные их волнуют мало. А жаль.
Но это я отвлеклась.
Покинув бар, я присела неподалеку, в парке, и задумалась. Зажженная сигарета тлела в моих пальцах, но было не до нее. Я пыталась понять, что же произошло. За что могли убить этого Никиту. Но ничего придумать не могла – я ведь не знаю даже, чем он занимался. Если парень – бизнесмен, возникает одна версия. Если всего лишь рабочий – совершенно другие предположения.
Не придумав ничего лучше, я решила отправиться к месту жительства господина Волощенко. Не думаю, что Ванцов успел узнать больше, чем я, времени прошло слишком мало.
Он брел по улице совершенно спокойно. Ко взглядам прохожих успел привыкнуть. Они с отвращением взирали на его лохмотья – но это не раздражало. Ведь раньше, в своей прежней жизни, как он называл недавнее прошлое, он провожал людей из опустившихся слоев общества точно таким же, презрительно-сочувственным взглядом, обходил их стороной. Теперь стороной обходили его. И это не трогало – ему было плевать.
Он просто шагал по проспекту, задумчиво озирая витрины и принюхиваясь к витавшим в воздухе ароматам дорогих сигарет, пряностей, печеного. Это порой заменяло обед и ужин.
Он прекрасно знал, кто виноват в его теперешнем положении: сознавал и то, что дальше так продолжаться не может. И не понимал, что может сделать, дабы изменить ситуацию. Где найти документы? Где заработать большие деньги, нужные для того, чтобы начать новую жизнь? Знакомые его не относились к людям со стабильным финансовым положением. Друзей из прошлой жизни в этом городе не было.
А город был красив: приехав сюда год назад с самыми радужными надеждами, он это понимал. Чистенькие улицы, улыбчивые люди, красивые женщины. Шумные базары и весело трещавшие на ветках птицы. Широкая серебристо-синяя река, через которую протянулся изящный ажурный мост. Все это его восхищало и искренне удивляло. И хотелось бродить по городу, впитывая в себя затхло-пыльные запахи старых улиц с их древними домишками, любуясь на высотные дома, до тех пор пока не затечет шея.
И он ходил, любовался.
Впрочем, и теперь прогулка по Набережной доставляла ему немалое удовольствие. Но шокировать прохожих своим жалким видом удовольствия не доставляло. Он хотел бы надеть новый чистый костюм, нарядиться в отглаженную рубашку и «закадрить» хорошенькую девчонку. Однако все это было недоступно. Реальностью было другое: комната-клоповник, старые проститутки под боком и редкое счастье вкусного обеда. А также выматывающая работа за гроши, если она вообще, конечно, появлялась.
К несчастью, он не умел пробиваться, да и особенно выдающимися способностями не обладал, о чем порой жалел, искренне жалел. И вообще его, конечно, не обвиняли в мягкотелости, но сам он знал за собой это свойство натуры.
Глава 4
Итак, я довольно быстро добралась до дома, в котором жил Волощенко, – обитал он в элитной многоэтажке на Набережной. Конечно, я не обманывалась: маловероятно, что милиция что-то оставила после себя очаровательному частному детективу Сашеньке Данич, но надежда, как известно, умирает последней…
Я присела на лавочку и закурила, присматриваясь к местности. Вокруг сновала малышня: вот кому лето – праздник, а жара – только повод повеселиться. Объемистая женщина развешивала белье на веревках, натянутых над детской площадкой.
Какая-то девица в купальнике самозабвенно загорала на балконе, на что с искренним и глубоким интересом смотрели три «синюшника», уже успевшие выпить много чего. Рядом с их пеньком выстроилась очередь разномастных бутылок и даже пивных банок.
На лавочке сидели самые удачливые собирательницы сплетен – стайка старушек. Вот кому детективами надо работать: они из ничего состряпают кучу улик и доказательств виновности или невиновности человека, в зависимости от собственного отношения к этой несчастной личности.
К ним я и подошла прежде всего. Обычно эти сплетницы, божьи одуванчики, знают все и про всех. Впрочем, что касается пьянчужек – и они тоже неплохой источник информации. Вот только порой бутылка застит им глаза. Да и не люблю я пьяных личностей, если честно, а эта троица с утра успела набраться. Еще, чего доброго, и мне хлебнуть предложат. Откажешь – обидятся, а не откажешь – мне станет плохо, и вся работа пойдет насмарку.
Так что я на сей раз выбрала наиболее безопасных свидетелей.
– Здравствуйте, – застенчиво улыбнулась я. Старушки вообще предпочитают тихих девушек, а нас таких сейчас мало осталось. Следовательно, одна моя вежливость способна развязать их языки, а учитывая, что у меня еще и козырь в рукаве…
– Здравствуйте, – вразнобой ответили бабуськи, рассматривая меня. Надо сказать, без неодобрения: одета я была, по их понятиям, достаточно скромно и не вызывающе.
– Можно задать вам несколько вопросов?
– А вы кто, девушка? – осведомилась бабка в старинных очках с пыльными стеклами.
– Я из милиции, помощница следователя, – мило улыбнулась я. – Мы расследуем дело об убийстве Волощенко. Он жил в этом доме.
– Как же, знаем! Ужасти такие! – лепетали бабки наперебой. Некоторое время они обмусоливали эту тему – в мире жить очень страшно и вообще, когда же наконец их смерть приберет. При этом, слава богу, бабки выглядели вполне довольными жизнью.
Я решительно прервала разглагольствования по поводу криминальной жизни Тарасова и спросила:
– Волощенко давно жил здесь?
– Чай в прошлом году квартиру купил, – ответила одна бабка, не прекращая шелестеть спицами. Из-под ее ловких пальцев стремительно выползало что-то длинное, тускло-оранжевого цвета. – С той поры и жил.
– Вы случайно не знаете, ходили ли к нему гости и как часто?
– Да разные люди ходили, чуть не кажную неделю появлялись двое – рыжий и противный мужик такой, в спортивных штанах и сетчатой майке. У него белесые глаза и брови – страшный, как сам черт. И второй, маленький, худенький, с тонким противным голоском, постоянно хмурился, – с жаром ответила бабка в старых очках.
– А еще что-нибудь особенное в этом маленьком было? – поинтересовалась я. – Ну шрам какой-нибудь или еще что-то…
– Да нет, девонька, со шрамом-то был другой. Такой ладный мальчишечка, но вот лицо изуродовано малость. А ентот – у него на плече якорь нарисован. Синий с красным, кажись.
Я сразу насторожилась – ну такого совпадения просто не бывает. С чего бы Ламовскому приходить к Волощенко? Какие между ними могут быть делишки, спрашивается? Ответит мне кто-нибудь?..
– А как выглядел человек со шрамом?
– Невысокого росточку, худенький, – слово-охотливо пояснили мне. – Стриженный коротенько, со светлым чубчиком. И шрам вот от сих, – бабка показала на мочку своего уха, – и до сих, – она коснулась уголка рта на морщинистом лице. Потом смачно сплюнула через плечо и быстро-быстро перекрестилась.
Тут мои сомнения вообще отпали – Владимир Ламовский! Именно он приходил к Волощенко. Конечно, можно предположить, что они приятельствовали или были просто знакомы. Может быть… А может и не быть, раз уж на то пошло.
– А часто этот, со шрамом, здесь бывал? – поинтересовалась я задумчиво, стараясь не показать интереса к теме беседы. Ведь в подобных случаях люди обычно не желают делиться с другими, пытаясь помучить любопытствующего.
– Дык раза два в неделю точно бывал, – уверенно ответила бабуська. – Обычно вечерком приходил, говорили, видать, о чем-то.
Я задумчиво внимала речам бабок, пытаясь связать концы с концами. Пока это у меня не слишком получалось, но поначалу всегда так. А позже составляющие мозаику встанут на свои места, и я смогу увидеть картинку преступления в целом.
– Ой, знаешь, девонька, – напрочь забыв, что я «из милиции», а значит, и вести себя со мной нужно официально, пылко вещала старушенция с вязаньем, – странный был этот парнишка.
– И в чем же проявлялась эта странность? – вскинула я бровь. – Что именно вам показалось необычным в его поведении?
– Дык он так все оглядывался, будто за ним стая какая гонится. Такой осторожненький! – пренебрежительно буркнула она. – В наше время мужики-то другие были.
Тут последовало лирическое отступление о прекрасном прошлом и отвратительном, как адская бездна, настоящем. Я мирно кивала, размышляя.
– Ой, девонька, а вместе-то эти все ни разу не ходили. Можеть, они все убивцы и есть? – выдала свеженькую версию бабка. Я же говорю, таких, как они, надо срочно брать в наше детективное агентство, и пусть отныне оно называется не «ЛМ» – расшифровка: Ларчик и Морковка, – а «ОНБ» – Очень Наблюдательные Бабуськи.
Но информация показалась любопытной. Если люди пытались не сталкиваться здесь и ходили по отдельности, возможно два логических вывода. Либо эта милая троица не была знакома и каждый был «индивидуальным другом Волощенко», либо они пытались не привлекать к себе внимания.
– А девушка у Волощенко была? – поинтересовалась я. – Или жена?
– Да кто ж их знает, жен-то? Можеть, и была. А девка… Да ходила тут одна – красивая такая, темненькая, тоненькая девчушка. Почитай кажный день хаживала. Да и вместе они гуляли иной раз. Вот только в последние три дни не забегала – поссорились, что ли. Ну да ничего, дело молодое, горячее…
Поняв, что больше нужных сведений мне не предложат, я поблагодарила старушек и спросила напоследок:
– А кто обнаружил труп?
– Да управдомша наша Анна Викторовна,
