лица земли. А потом зачем изобретать велосипед? Вы получили данные разведки по конструкции испытанной в Нагасаки бомбы?
— Да, получили, — коротко ответил Курчатов.
— Так в чем же дело? Есть чертеж, есть подробные описания к нему, и даже автор указан. Если не ошибаюсь, им является Персей. Проверенный, надежный источник из числа американских ученых…
— Дело в том, Лаврентий Павлович, что наша конструкция выгодно отличается от американской.
Она будет меньшей по размерам и, что очень важно, несколько большей по мощности.
— Да ради Бога, пусть Харитон готовит ее для изготовления второй бомбы. А сейчас мы должны использовать то, что уже опробировано в Аламогордо и в Нагасаки. Я имею в виду плутониевый вариант. В Хиросиме-то, как мне объясняли, была сброшена урановая бомба. Так ведь?
— Да, так.
— Тогда давайте не будем рисковать и испытывать свою судьбу. Тем более что товарищ Сталин не раз уже подчеркивал: до конца года мы обязаны провести испытания отечественного ядерного оружия. Чем вызвана спешка, вы прекрасно знаете. Монополия Соединенных Штатов на атомную бомбу создает с каждым днем реальную угрозу новой войны. Так что давайте-ка, Игорь Васильевич, заряжайте американскую конструкцию советским плутонием. Фактор времени для нас сейчас важнее всего.
Курчатов понимал: в случае неудачного испытания первой ядерной бомбы над атомной физикой может нависнуть угроза ее полного разгрома. Такое уже было: несколько раньше некоторые ученые- невежды уже предпринимали попытки разгромить квантовую механику и теорию относительности, как якобы наиболее отравленные ядом идеализма.
— Вам, товарищ Курчатов, надо бы сделать то же самое, что сделал в биологии Лысенко со своими «вейсманистами-морганистами», — поучал его резким тоном Берия.
Курчатов, как человек, преданный науке, решил все же побороться за атомную физику. Он начал популярно объяснять наркому, что все физические процессы в атомной бомбе происходят именно по законам квантовой механики.
— И все же я прошу вас, Игорь Васильевич, разгромите и вы своих идеалистов, — настаивал Берия.
— Если я это сделаю, то мы не сможем выполнить распоряжение товарища Сталина о скорейшем завершении разработки и выпуске изделия к концу года…
При упоминании Курчатовым фамилии вождя Берия сменил свой резкий тон:
— Да вы не волнуйтесь, Игорь Васильевич. Пусть все остается так, как вы хотите…
Благодаря тогдашнему заступничеству Курчатова физика была спасена от разгрома. Понимая, что в случае затяжки времени с испытанием первой атомной бомбы Берия припомнит ему это, Курчатов пошел на американский вариант изготовления изделия. В то время не могло быть и речи о борьбе за научный приоритет, поскольку и Сталин, и Берия руководствовались только одним соображением — политическим.
Перед тем как приехать в Италию для встречи с представителем советской разведки, Мэр должен был известить об этом через сестру жены — Эстер. К явке с агентом стал готовиться вездесущий Лев Василевский, который пытался в свое время завербовать светило мировой науки Нильса Бора.
Местом встречи был избран город Милан, а безопасность ее проведения должна была обеспечивать группа разведчиков римской резидентуры во главе с Мартыном.
Встреча проходила без каких-либо эксцессов, если не считать допущенной ошибки Василевского: прослышав о том, что французы и итальянцы якобы свободно понимают друг друга, он понадеялся на хорошее знание французского языка и потому не взял с собой переводчика. А если еще учесть, что итальянский язык для Мэра был не родной, то, вполне естественно, беседы у них на сложную научно- техническую тему не получилось, и вследствие этого ее результаты оказались неэффективными. Поняв это лишь тогда, когда уже ничего нельзя было поправить, Василевский назначил Мэру последующую явку в том же Милане в конце года.
По возвращении Василевского в Москву Центр принял решение готовить встречу с Мэром заблаговременно по специально разработанному плану.
1. Для организации и проведения встречи с Мэром командировать в Италию Джерри,[146] который в составе лондонской резидентуры уже участвовал в добывании разведывательной информации по атомной проблеме, достаточно хорошо знает ее и, главное, неплохо владеет английским языком.
2. Детально проанализировать причины неудачной поездки Тарасова[147] в Милан на встречу с Мэром.
3. В целях безопасности Мэра обеспечить надежную связь с ним на территории Великобритании, для чего обучить его фотографированию секретных материалов и правилам использования маскировочных контейнеров для перевозки их из Англии в непроявленной пленке.
Соответствующие указания были направлены в Рим и Лондон. В процессе шифрованной переписки с римской резидентурой была дополнительно достигнута договоренность о проработке нескольких мест возможной встречи с Мэром в Северной Италии. В связи с этим резидент Мартын поручил своему агенту выехать в несколько провинций — Тоскану, Лигурию и Пьемонт — для подбора таких мест. По возвращении оттуда агент высказал свои соображения, и после детального их обсуждения местом для организации встреч с Мэром была избрана курортная зона залива Тигуллио на Лигурийском побережье, куда сразу же выехал заместитель резидента Игорь.[148] Он выбрал одну из вилл в тихом переулке курортного городка Санта-Маргерита, расположенного в сорока километрах от Генуи.
Вилла и город оказались удобными со всех точек зрения: в любой сезон в Санта-Маргерита собиралось много отдыхающих и туристов, как итальянцев, так и иностранцев, среди которых можно было легко «раствориться», не привлекая к себе внимания со стороны местного населения. Повезло и с выбором виллы: ее хозяин, передав ключи Игорю, уехал с семьей на юг Италии к своим родственникам. Удачной оказалась и внутренняя планировка дома: расположение входных дверей позволяло незаметно войти и выйти из него, а также поместить агента и разведчика в отдельную изолированную комнату, где они, не привлекая внимания, могли работать неограниченное время не только днем, но и ночью, — в ней не было окон, и потому неопасно было включать свет.
Чтобы получить от Мэра максимум научно-технической информации в письменном виде, было принято решение о том, что участники встречи не будут выходить из помещения до тех пор, пока не закончится их работа. В этих целях на виллу было завезено необходимое количество продуктов и питьевой воды, организована круглосуточная охрана виллы, а в случае непредвиденных осложнений или угрозы провала стояли наготове две машины для срочной конспиративной эвакуации агента и разведчика и доставки их в советское консульство в Генуе.
По прибытии в Рим Владимир Барковский вместе с резидентом Мартыном обсудил еще раз намеченный в Центре план встречи с агентом и обратил особое внимание на более четкую организацию наблюдения за виллой и за подходами к ней.
В день приезда Мэра в Санта-Маргерита на Лигурийском побережье была холодная декабрьская погода. Встреча, проходившая в неотапливаемом помещении, являла собой необычное зрелище: холодная пища на столе, термос с горячим кофе и две небольшие, закутанные в одеяла фигурки, сидевшие с ногами на кровати, чтобы только быть подальше от студеного каменного пола. Но такая необычность обстановки не помешала непринужденной атмосфере дружелюбия и деловитости, в которой начали работать агент- ученый и сотрудник разведки Владимир Барковский.
Большая часть подготовленных за два дня сведений Мэра касалась проблем конструирования, строительства и эксплуатации атомных реакторов смешанного типа. Но наибольший интерес для советских ученых, как выяснилось позже, представляли переданные им иллюстрации и расчеты каналов циркуляции теплоносителя, подробные данные о конструкции тепловыделяющих элементов, а также о различных нормативах и параметрах контроля испытаний и эксплуатационного режима реакторов.
На той же встрече Барковский внес полную ясность в информационные возможности Мэра и вместе с ним детально проанализировал обстановку, складывающуюся вокруг него в Харуэллском атомном центре, где, как выяснилось, агент занимал довольно прочное положение и пользовался довольно высоким
