— А что?
— Я из милиции, инспектор Котова, — стараясь быть дружелюбной, улыбнулась Лариса. — Где у вас здесь посидеть можно?
— Там, за школой, есть скамейка, — махнула рукой Даша.
Они обошли здание и оказались в небольшом, почти закрытом со всех сторон дворике. Около забора стояло несколько довольно приличных скамеек.
Как только они сели, Даша тут же спросила:
— А у вас сигареты не будет?
Лариса решила не строить из себя добродетель и молча вынула из кармана пачку. Даша аккуратно, двумя пальчиками, взяла сигарету и закурила.
— Вы о моем брате? — спросила она после того, как выпустила дым.
— Да, твоя мама очень беспокоится.
— Ну уж да, — усмехнулась она, — она никогда в жизни о нас не беспокоилась. Не думаю, что у нее материнские чувства проснулись.
— Но она действительно выглядела обеспокоенной.
— О, это она умеет. Все-таки одна из лучших актрис города. Иногда это даже приятно.
— И все-таки… Неужели тебя не интересует, где твой брат? — удивилась Лариса.
— А что интересоваться? Он уже большой мальчик, совершеннолетний. Даже собственный загранпаспорт имеет.
— Но ведь и со взрослыми может что-то случиться, — терпеливо продолжила Лариса. — Ты, случайно, не знаешь, где он?
— Ой, да что с ним может ужасного приключиться! — сморщилась Даша. — Я только не хочу, чтобы мать поднимала шум. Если вы не скажете ничего ей, то я могу вам рассказать, где он.
— Так где же?
— Небось сидит у своей жидовки и в ус не дует. Тоже мне, нашел примадонну! — в голосе Даши явственно прозвучало презрение.
— У кого сидит? — переспросила Лариса.
— У Яны Гольдфельд, — четко, по буквам произнесла Даша. — Это его любовь, и, к моему сожалению, взаимная.
— А почему к сожалению?
— А потому что она дура и сука…
Лариса не стала выяснять, почему именно Даша наградила подружку своего брата такими хлесткими эпитетами, а предпочла продолжить выяснять факты:
— А где мне найти эту Яну?
— Соборная, 17, квартира 85, — сказала Даша, и в ее интонации Лариса снова почувствовала недоброжелательность.
По-видимому, девочка испытает даже что-то типа радости, если будет знать, что по этому адресу прибудет милиция и начнутся разборки. А матери, наверное, не говорит, потому что хочет ее позлить. Неприязнь к матери тоже сквозила в начале разговора — этого нельзя было не заметить.
— Даша, ты мне очень помогла, спасибо. — Лариса встала со скамейки.
— Пожалуйста, — равнодушно пожала плечами Клубнева, — тоже мне, проблему нашли… Вам там что, в милиции, заняться больше нечем? Лучше бы преступников ловили.
— Даша, а у Ромы случаем нет своей машины? — уже собираясь уходить, вдруг спросила Лариса.
— Конечно, есть. Он же у нас большой, — теперь уже с завистью ответила Даша. — Зеленая «десятка».
— А может быть, они на машине куда уехали?
— Может быть. Хотя вряд ли… Если вам номер машины нужен, то я его не помню, — как бы предупреждая следующий вопрос, сказала Даша. — Машину эту можно легко опознать по игрушечной обезьянке, висящей в салоне в качестве амулета. Мой братец большой оригинал в этом смысле.
— Что ж, еще раз спасибо.
— Еще раз пожалуйста… — усмехнулась Даша и отвернулась от Ларисы, достав из школьной сумки зеркало.
Лариса вернулась к своей машине и вскоре уже ехала по направлению к саду «Липки», рядом с которым, согласно адресу, полученному от Даши, проживала Яна Гольдфельд.
Лариса поднялась на третий этаж, позвонила в дверь и начала продумывать свою пламенную речь по возвращению блудного сына домой. Открывать, однако, ей не торопились. Сын, вероятно, отнюдь не жаждал воссоединения с родителями. Нажав еще раз на кнопку звонка и для полной убедительности подержав ее подольше, Лариса прислушалась. За дверью была полная тишина.
Может быть, конечно, просто никого нет дома. Но ждать не входило в планы Ларисы. Позвонив еще раз для очистки совести, она повернулась и начала спускаться вниз, как вдруг услышала характерный щелчок открываемой двери. Обернувшись, Лариса увидела взлохмаченную седую голову древней старушки, высунувшейся из соседней двери.
— Чего звоните-то как оглашенные? — проворчала старушка, с любопытством рассматривая Ларису.
— Да мне бы Яну увидеть, — последовал дружелюбный ответ.
— Нету ее, — ворчливо ответила соседка.
— А когда будет?
— А я откуда знаю. Уехала она, и все. — Дверь начала закрываться.
— Подождите, — через секунду Лариса уже была перед дверью, — куда уехала?
— Она мне не докладывает, но я так думаю, — хитро прищурилась бабулька и, махнув Ларисе рукой, давая знак приблизиться, зашептала: — На родину рванула… На историческую. С хахалем своим. Разве она его бросит?
— Вы хотите сказать, что они уехали в Израиль? — удивленно громко воскликнула Лариса.
— Я ничего не хочу сказать, — вдруг сухо ответила старушка, закрывая дверь. — До свидания.
Похоже, она была возмущена такой бестолковостью Ларисы. Надо же, она ей доверила такую тайну, а та орет на весь подъезд.
Лариса озадаченно повернулась и начала спускаться по лестнице.
«Хорошо, — размышляла она, — Яна собиралась уехать в Израиль. У нее были собраны, предположим, все документы и была готова виза. Но как вместе с ней мог поехать Роман? Одного загранпаспорта мало, чтобы уехать в какую-либо страну. К тому же если ты еще и русский… Так! Стоп! Помнится, Эвелина Горская говорила ей о том, что она собиралась ехать отдыхать на Кипр, и при этом радовалась по поводу того, что ей не нужно доставать визу. А уже оттуда, с Кипра, можно перебраться в Израиль — обычно туристические путевки предполагают паромную экскурсию на один день на Землю обетованную. Может быть, наша сладкая парочка отправилась тем же путем?
Да, дела… Но все это может совершенно не иметь никакого отношения к тому делу, которым она сейчас занимается, а именно убийству африканца по имени Андрэ, который, по всей видимости, был любовником матери исчезнувшего Романа. Хотя как знать… Роман исчез и, если верить старушке-соседке, вместе с Яной поехал за границу.
Хорошо бы все еще раз обдумать, и для этого, наверное, надо поехать домой. Прямо сейчас…»
Лариса спустилась вниз. Остановившись перед подъездной дверью, она достала пачку сигарет и зажигалку, но прикурить не успела. Она почувствовала сзади себя чье-то тело и руку, которая зажала ей рот. Руки незнакомца были так сильны, что Лариса оказалась абсолютно обездвижена. Повернуть голову, чтобы узнать хотя бы, кто на нее напал, она не могла. Несколько секунд она слышала только тяжелое дыхание. Напавший явно предпочитал молчание.
— Ты, милицейская курва, — услышала она наконец над ухом чей-то знакомый голос, — ты знаешь, что еще никто и никогда не говорил так со мной в присутствии посторонних?
Лариса инстинктивно попыталась вырваться.
— Будешь дергаться, я тебя прямо здесь оттрахаю или убью. Понятно? — интонации незнакомца стали угрожающими.
