с Рожковым как-то искали там какие-то бумаги, и он еще спросил меня, что в том ящике… Я ответил, что… Ну, короче, уклонился.
Панаев, вспомнив этот эпизод, помрачнел, а подошедший охранник дал понять, что время разговора истекло.
Лариса на прощание улыбнулась Панаеву. Либерзон сдержанно сказал: «Пока!», и они покинули СИЗО.
Свежий ветерок, пахнувший в лицо, блеснувшее солнышко из-за облаков неожиданно оживили Ларису, однако неприятное ощущение от посещения СИЗО давало о себе знать. Едва они вышли за стены следственного изолятора, как у самого входа встретили Веронику.
Она была сильно расстроена, второпях накрашена, от чего сильно проигрывала ее сексапильность, зато заметно проступали взволнованность и раздражительность.
— Привет, Лара, — обратилась она к Котовой. — У меня к тебе разговор тет-а-тет, — Вероника искоса глянула на Либерзона.
Тот быстро понял и, сославшись на дела, предложил подбросить подруг до ближайшего кафе и удалиться. В кабине автомобиля Лариса сразу почувствовала, что между Романом и Вероникой возникла какая-то отчужденность, хотя внешне они перекидывались вежливыми репликами, а Либерзон даже рассказал грустный еврейский анекдот. Но было ясно, что между почти что супругами что-то не так.
Вскоре «девятка» Либерзона притормозила возле «Макдоналдса», и Лариса с Вероникой уселись там за одним из свободных столиков. Ожидая заказанных чизбургеров и кока-колы, Вероника произнесла:
— Мне нужно с тобой поделиться.
— У тебя какие-то сложности с Романом? — спросила Котова.
— Это даже не просто сложности, а как бы тебе сказать… — Вероника замялась, играя связкой ключей.
— Я слушаю тебя, — ободряющим тоном сказала Лариса. — Что случилось?
— Дело вот в чем… За два дня до всей этой катавасии у меня пропал ключ.
— От квартиры Сергея? — догадалась Лариса.
— Вот именно! Ты видишь это? — Вероника потрясла увесистой связкой разнообразных ключей. — Среди них вот этот — от панаевской хаты.
— Да, но сейчас-то он на месте! — недоумевала Лариса.
— Сейчас — да. Но за два дня до убийства он таинственным образом исчез. А перед тем самым вечером, когда Панаев устраивал попойку, ключ вдруг появился.
— А ты ничего не путаешь?
— Говорю же тебе — был, и вдруг нет его! — Вероника посмотрела на Ларису как на глупенькую. — Да я бы не обратила на это внимание — ведь я редко пользуюсь им… С Сергеем мы уже год как не живем вместе. Ребенок постоянно со мной. Но в тот день я решила отправиться к Панаеву, забрать мамино кашпо — я его в свое время у него забыла. Подумала — зачем оно мне нужно? Но мать такой крик из-за него подняла! И, таким образом, я случайно обнаружила пропажу. Но никому об этом не стала говорить. Странно, конечно, но в тот момент это было не слишком важно, он мне, собственно, и не был нужен, этот ключ.
— Как ты его нашла?
— Очень просто — как в сказке: глянула, а он на месте, висит между теми же ключами, как будто бы и не исчезал. Я еще удивилась тогда, но объяснить себе произошедшее так и не смогла. А после всего мне вспомнился этот странный случай.
— Ты кого-нибудь подозреваешь?
Вероника нервно дернулась, вынула сигарету из пачки и закурила ее, держа дрожащими пальцами.
— Только один человек мог взять его, — тихо сказала она.
— Кто же?
— Роман. Мы живем с ним одни в квартире, и к нам практически никто не заходит.
— Ты уже высказала ему свою догадку?
— Нет, что ты! — замахала руками Вероника. — Что я, дура, что ли? Если Ромка виноват, то зачем его спугивать? А если нет — зачем оскорблять?
— В машине мне показалось, что между вами выросла стена… — осторожно заметила Лариса. — Если бы я не была в курсе ваших взаимоотношений, никогда бы не поверила, что вы близки друг другу. Вы вели себя как чужие люди.
— Нет, Лариса, дело в другом. И даже если Ромка тут ни при чем, на что хочется надеяться, я поняла, что охладела к нему, — вздохнула Вероника. — Просто я слишком далеко зашла. Застукала тогда Сергея с секретаршей, сцену устроила, но ничего не помогало. Меняться он и не думал. Вот я и решила его проучить — спуталась с его другом. Сперва глазки строила, ну, и достроилась… Живу уже год у другого.
— Ты хочешь вернуться к Панаеву? — спросила Котова.
— Если честно, то да, — выдержав паузу, ответила Вероника. — Не могу я без него.
Лариса хотела было сказать, что и возвращаться-то сейчас практически не к кому — Панаев сидит в тюрьме и неизвестно когда выйдет. Но решила не травмировать подругу.
— Привыкла, что ли, к его щедрости, грубости… Даже секс с ним лучше, — продолжала Вероника. — Знаешь, я так каюсь, что от Панаева ушла. Это ведь идеальный мужчина — я это поняла слишком поздно.
Лариса слушала и поражалась черно-белому видению мира, свойственному представителям этой семьи — она имела в виду в основном Харитоновых. Что мать, что отец, что дочь… То обожествление, а то смешивание с грязью. Вот из таких людей, наверное, и вырастают экстремисты.
— Если ты Сережку оправдаешь, от меня лично по полной причитается, — безапелляционно заключила тем временем Вероника. — И клянусь — я буду не я, если не предприму все, чтобы мы снова были вместе.
— Ну, а что же Роман? — решила спросить Лариса.
— Ромка — он мужик неплохой, культурный, обходительный, но мне совсем не то надо. Ну, хорошо, выйду я за него, уедем мы в эту Землю обетованную… Что я там, в Израиле, делать буду — тарелки в ресторане мыть? Нет уж, увольте.
— А если Сергей не примет?
— Все равно уйду от Романа, надоело мужика обнадеживать зря, — вздохнула Панаева.
Котова посмотрела на Веронику, которая готова была расплакаться прямо тут, в людном месте. Но она предприняла ловкий ход в разговоре и сменила тему. Этим и помогла Веронике овладеть собой, и та даже сообщила Ларисе заговорщическим тоном, что в этом сезоне блузоны будут короче и она непременно купит остромодный цвета бордо, с серебряными пряжками.
Обед в «Макдоналдсе» подходил к концу. И Лариса уже чувствовала неопреодолимое желание немедленно созвониться еще раз с Рожковым и договориться насчет похода Курочкина в «Шанхай». А Вероника вдруг улыбнулась почти счастливой улыбкой и сказала:
— Лара, и на нашей улице будет праздник! Съездим с тобой в Москву, я тебя в ресторан потащу, лучший в России — «Славянский базар». В отеле «Россия» будем жить, вместе с депутатами.
— Договорились, — вежливо улыбнулась Лариса, решив не говорить вслух, что всем вышеперечисленным Вероника вряд ли могла ее удивить.
Видимо, Вероника совсем забыла, что Лариса сама — директор ресторана, а в Москве может показать такие места, которые ей и не снились. К тому же она трезво сознавала, что вряд ли что-то из всего этого осуществится на практике, ибо знала, что Вероника относится к числу людей, которые много обещают, но, увы, только иногда исполняют обещанное.
Наконец Вероника передала Ларисе восемьсот долларов, и та вынула из сумочки свой сотовый. Она набрала номер Рожкова и стала ждать. Когда трубку взяли, она сказала:
— Здравствуйте, Илья. Это Лариса Котова.
— Да-да, понял, — ответил Рожков. — Сегодня вечером в восемь около «Шанхая». Адрес вы, надеюсь, знаете…
— Да, мы подъедем, — сказала Лариса, и Рожков тут же дал отбой.
Затем она позвонила Курочкину и передала ему, во сколько ждет их Илья. По телефону они
