если он будет на метле или на велосипеде!
Виктор с любопытством косился на нас, но помалкивал. Впрочем, это было в его манере. Зато к поездке Виктор подготовился основательнее всех — при нем была фотоаппаратура на все случаи жизни. Он собирался заснять «хвост», если тот появится.
Мы миновали центр города и выехали на проспект Строителей. Я прибавила газу, и тут Ромка сказал:
— Уже, Ольга Юрьевна!
— Что уже? — не сразу поняла я.
— «Ока» уже здесь! — весело повторил Ромка. — По-моему, та самая.
Я покосилась в зеркало. Где-то далеко позади, кажется, действительно телепалась бежевая «Ока», но та ли это самая, я лично утверждать не решилась бы. Вокруг проносилось множество машин — при желании любую из них можно было посчитать подозрительной.
Тем не менее Виктор с обстоятельностью и сноровкой профессионала извлек кое-что из своих запасов и сделал парочку снимков бежевой «Оки» через телескопический объектив. Я не обращала на это внимания — мне нужно было не пропустить нужный поворот.
Наконец я нашла его и свернула. Мы обогнули сквер и въехали во двор, где, согласно моей догадке, проживала когда-то Аглая. Я остановила машину и обернулась к сидящим на заднем сиденьи мужчинам.
— Объект известен нам весьма приблизительно, — сказала я. — Придется искать разговорчивых соседей. Поэтому Виктора я с собой пока не беру — в его присутствии у любого язык присыхает к гортани. А Ромку не беру, потому что он знает в лицо вчерашнего «пианиста». В общем, ваше дело — наблюдать и ограждать меня от нежелательных контактов. Если меня начнут уж слишком плотно опекать, разрешаю вам вмешаться, но только очень прошу — никакого шума! Последнее время я и так что-то чересчур много нервничаю…
Мужики пообещали, что будут действовать без шума и пыли. Я оставила их в машине и отправилась на поиски словоохотливых соседей. Дом, который мы в прошлый раз осматривали вместе с Аглаей, был на шестьдесят квартир — значит, и соседей тут было изрядное количество.
Я с задумчивым видом прошлась вдоль фасада, мысленно отвергла как источник информации курносую девчонку в блестящих слаксах и небритого гражданина в спецовке, неторопливо починявшего ограду палисадника, и направилась к двум пожилым женщинам с хозяйственными сумками в руках, мирно беседующим возле одного из подъездов.
Как обычно в таких случаях, у меня наготове была самая радушная улыбка. Кажется, она удалась — женщины взглянули на меня достаточно благосклонно, без настороженности.
— Здравствуйте! — начала я. — Вы, наверное, давно здесь живете, я не ошибаюсь?
— У-у! — сказала одна женщина, постарше. — Уж и не помню точно, сколько годов! Пятнадцать, наверное. А то и все восемнадцать… Ты сколько живешь, Павловна? — обратилась она к собеседнице.
Та махнула рукой и сказала:
— Я помню, что ли? И без этого голова пухнет от мыслей… А вы чего хотели, девушка? Ищете, что ли, кого?
— Пожалуй, что ищу, — ответила я. — Только эти люди здесь уже не живут. Мне бы их дочь нужно найти. Вот я и надеюсь, что кто-нибудь помнит…
— В этом доме? — строго уточнила женщина постарше.
— В этом, — подтвердила я. — То есть мне сказали, что в этом… Я имею в виду Панкратовых, которые трагически погибли.
Женщины переглянулись и скорбно покачали головами.
— Верно, жили тут такие, — сказала та, которую звали Павловной. — В первом подъезде. Я сама-то из четвертого, так что редко с ними встречалась. Да практически не встречалась! А дочку у них чего-то вообще не помню… Может, ты помнишь, Леонидовна?
Старшая посмотрела на меня очень серьезно и сказала спокойно:
— Да как же! Была дочка… Катеринка… Школу как раз кончала, когда несчастье случилось…
— Аглая, — сказала я. — Дочку звали Аглая!
— Не знаю, кого звали Аглаей, а дочку Панкратовых звали Екатериной! — жестко сказала она. — Во дворе ее Катеринкой кликали… Вы ее ищете? — она посмотрела на меня без прежней благожелательности.
Я пожала плечами и призналась, что не уверена.
— Понимаете, какое дело? — пустилась я в объяснения. — Я работаю в газете. У меня задание — проследить дальнейшую судьбу девочки, у которой трагедия в один день отобрала семью. Где она сейчас, что с ней?.. Может быть, ей нужна помощь?
— Кому сейчас не нужна помощь! — вздохнула Павловна. — У меня вот тоже пенсия…
— Подожди со своей пенсией! — оборвала ее старшая подруга и обратилась ко мне весьма ехидным тоном: — А вы, милочка, что-то поздновато спохватились помогать-то! Панкратовы, почитай, уж два года как не живут. Да больше! Где же вы раньше-то были? И Катерина сама отсюда съехала… В ее квартире давно другие живут. Вот такие дела, девушка!
— А вы не знаете, куда она съехала? — вежливо поинтересовалась я.
— Ну, кто ж знает, — снисходительно заметила Леонидовна. — Наверное, родственники к себе взяли, а может, замуж вышла. Мы же откуда можем знать? У нас, слава богу, свои семьи есть, забот хватает!
— А вы загляните к этим… Ну, которые в квартиру въехали! — сообразила вторая женщина. — Может, они вам чего скажут? Они могут знать, раз квартиру покупали! Это какая квартира, Леонидовна? — обернулась она к подруге.
— Да четырнадцатая вроде, — не слишком охотно ответила та, неодобрительно посматривая в мою сторону. Похоже, я чем-то ее основательно разочаровала.
Но мне некогда было разбираться в сложных чувствах озабоченных пожилых женщин. Я кротко поблагодарила за предоставленную информацию и отправилась в первый подъезд. Пенсионерки провожали меня изучающими взглядами.
Я поднялась на пятый этаж, остановилась у двери четырнадцатой квартиры и нажала на кнопку звонка. Вполне могло оказаться, что в этот час жильцы находятся на работе, к такому повороту дел я тоже была готова.
Но мне открыли. Дверь распахнулась стремительно, будто меня давно ждали. На порог выскочил пузатенький мужчина в белой майке и черных спортивных шароварах. У него было круглое самоуверенное лицо, а глаза смотрели весело и нахально. Мне показалось, что он не совсем трезв.
— О! Здорово! — гаркнул он, разглядывая меня с головы до ног. — Наконец-то явились! А я почему-то думал, что будет мужик. Но ладно, так даже лучше, да? Заходите! Чувствуйте себя как дома. Меня Григорием зовут. Можно Гриша.
Он довольно бесцеремонно схватил меня за локоть сильной потной ладонью и буквально заволок в квартиру. От неожиданности я не успела ничего сказать.
— А может, мы с вами сначала — того?.. — скабрезно подмигивая, продолжал трещать хозяин. — В смысле, по пятьдесят капель на грудь, а?
— Подождите секундочку! — взмолилась я, с трудом освобождая руку. — Во-первых, вы меня с кем-то спутали, Григорий! А во-вторых, я пришла к вам по делу…
— Все понятно! — подхватил он. — Не настаиваю! Мое дело предложить, ваше — отказаться. Демократия! Перейдем сразу к делу. Сюда, пожалуйста! Ждем вас как бога, понимаешь… И жена ворчит каждый день… А почему вы без инструментов? В мастерскую я не отдам, даже не уговаривайте! Знаю я, что у вас там с телевизорами вытворяют. Хорошие детали вынимают, а ставят всякую дрянь…
— Значит, вы приняли меня за мастера по ремонту телевизоров, — констатировала я.
Круглое лицо Григория мгновенно обернулось ко мне.
— Вот ни хрена себе! — потрясенно проговорил он. — А вы кто же такая? Не мастер, выходит?
— Может, и мастер, — уклончиво сказала я. — Да только не по этой части.
— Вот ни хрена себе! — с болью в голосе повторил хозяин. — А я тут жду, жду… — Кажется, он всерьез собирался обидеться на меня за обманутые ожидания.
