гвардейскую армию в резерв Верховного Главнокомандования. Все средства усиления, приданные армии, передавались 12-й армии. Армия вышла в резерв.
Родион Яковлевич Малиновский объяснил мне, что 8-ю гвардейскую по приказу Ставки собираются перебросить на центральное направление. Г. К. Жуков настаивал на передаче 8-й армии в состав Степного фронта для поддержки крупных операций И. С. Конева. Однако Р. Я. Малиновский не хотел лишаться 8-й гвардейской армии и настоятельно просил Ставку оставить ее в составе войск Юго-Западного фронта. Он доказывал Ставке, что без 8-й гвардейской армии он лишится возможности овладеть Запорожским плацдармом.
Войска Юго-Западного и Южного фронтов вошли в соприкосновение с противником, занявшим оборону по «Восточному валу», и остановились на рубеже: Днепропетровск, Запорожье, Мелитополь и далее на юг по реке Молочная, упираясь своим левым флангом в Азовское море. Треугольник Запорожье — Херсон — устье реки Молочная, заранее укрепленный противником, обеспечивал командованию единый фронт и связь с Крымским полуостровом, прикрывал железнорудный и марганцевый бассейны, которые играли важную роль в промышленности Германии. Лишившись донецкого угля, Гитлер всеми силами пытался удержать в своих руках металлургическую базу на юге Украины. Крымский полуостров считался также надежным и широким плацдармом как для действий флота, так и для сосредоточения на его плато военных аэродромов. Падение Крымской крепости, освобождение Крыма советскими войсками имело, кроме того, и политическое значение: это в сильнейшей степени ослабляло гитлеровскую коалицию на юге.
Итак, отведя свои войска на Днепр и реку Молочная, гитлеровское командование сильно сократило фронт, получив возможность на меньшем участке фронта гуще сосредоточить силы для обороны. Перед советскими войсками стояла очень важная и очень серьезная задача — не дать противнику спокойно отойти на Днепр, не дать возможности закрепиться на новой линии фронта.
8-я гвардейская армия была из резерва возвращена в состав Юго-Западного фронта, при этом, как мне говорил Р. Я. Малиновский, ему была поставлена задача в наикратчайший срок овладеть Запорожским плацдармом.
23 сентября штаб армии уже получил директиву командующего фронтом Р. Я. Малиновского сосредоточить армию в стыке 12-й и 3-й гвардейской армий, подготовленных к наступлению на Запорожский плацдарм. 8-я гвардейская армия сосредоточивалась в районе Максимовка, Червоноармейское, Миролюбовка, Новониколаевка — в двадцати-сорока километрах от Запорожья.
Сосредоточение 8-й гвардейской армии заканчивалось к 28 сентября. Мы должны были сменить часть войск 3-й гвардейской армии и 12-й армии на участке фронта по линии: Вишневка, Вольнянка, Беккеровка, Ново-Степнянский.
Недолго находилась армия в резерве, только 7 суток, но все же за это время пополнилась людьми и несколько отдохнула. Военный совет армии с генералами и офицерами управления армии, с командирами корпусов и дивизий выехали вперед на рекогносцировку участка наступления.
28 сентября мы весь день провели на передовой, пытаясь с высоток разглядеть позиции противника, изучить подходы к ним, районы развертывания артиллерии и других боевых средств, выбирали места для наблюдательных пунктов, намечали систему связи и управления войсками. Рекогносцировка, опрос командиров и штабов передовых частей 3-й гвардейской и 12-й армий, и особенно артиллеристов, дали возможность более или менее полно выявить силы и средства противника, обороняющего Запорожье. В штабе 17-й воздушной армии мы получили данные о резервах противника и фотосхемы укреплений на плацдарме.
Перед нами располагалась серьезная оборонительная линия. Создавалась она заранее и тщательно. Обратимся хотя бы к свидетельству Манштейна. Вот что он пишет: «Группа армий при приближении к Днепру в начале 1943 года по собственной инициативе приступила к укреплению плацдармов у Запорожья, Днепропетровска, Кременчуга и Киева, чтобы, по крайней мере, лишить противника возможности перерезать наши тыловые коммуникации у имевшихся там важных переправ через Днепр».
Мне здесь, как человеку военному, пришлось снова встретить нарушения не только обычных норм международного права, но и норм человечности гитлеровским высшим командованием. Манштейн в своем труде «Утерянные победы» называет это тактикой «выжженной земли». Он пишет: «В зоне 20–30 километров перед Днепром было разрушено, уничтожено или вывезено в тыл все, что могло помочь противнику немедленно продолжать свое наступление на широком фронте по ту сторону реки, то есть все, что могло явиться для него при сосредоточении сил перед нашими днепровскими позициями укрытием или местом расквартирования, и все, что могло облегчить ему снабжение, в особенности продовольственное снабжение войск».
Чувствуя, что надо как-то смягчить эти строчки, Манштейн далее пишет: «О разграблении этих областей, естественно, не могло быть и речи, так как это мероприятие, однако, проводилось группой армий только в отношении военных машин, цветных металлов, зерна, технических культур, а также лошадей и скота».
Ну и последнее свидетельство гитлеровского генерала: «…главное командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население…»
Итак, Манштейн даже не оправдывается. Он «ничтоже сумняшеся» вводит в арсенал тактических средств «выжженную землю», уничтожение человеческого жилья и угон мирного населения.
Стоял конец сентября. Перепадали дожди. Степь перед нами, когда мы с высоток рассматривали позиции противника, лежала черной обуглившейся равниной. Даже листва на садовых деревьях вся сгорела. Ни одного дома не осталось, ни одного деревянного строения. Оберегались от огня только подвалы. Но и те были добавочно укреплены настилом в несколько рядов бревен или бетонными плитами. Тысячи голов скота, расстрелянных немцами, лежали на полях и вдоль дорог, издавая зловоние.
Население было вывезено, а тех, кто не в силах был расстаться с родными местами, расстреливали во рвах…
Однако визуальных наблюдений и сообщений авиаразведки для того, чтобы оценить, что такое Запорожский плацдарм, было недостаточно. Штаб фронта и штаб армии получили в свое распоряжение и более широкие разведданные, которые собирались при помощи украинских подпольщиков и партизан.
Перед началом наступления мы имели довольно точную картину укреплений на плацдарме.
Итак, что же противостояло нам, если посмотреть на Запорожский плацдарм с точки зрения его инженерной подготовки?
Почти за год немецкое командование создало внешний обвод, состоящий из ряда опорных пунктов, прикрытых непрерывной линией противотанковых и противопехотных препятствий, промежуточные опорные пункты между внешними и внутренними обводами.
Для характеристики этого плацдарма я более подробно остановлюсь на внешнем обводе.
Передний край внешнего обвода проходил по южным скатам балки Вольная, Криничный, ст. Янцево, вост. окр. Дружелюбовский, Ивано-Ганновка, зап. Ново-Степнянский, Ново-Еленовка.
На всем протяжении передний край внешнего обвода был прикрыт противотанковым рвом трапецеидального сечения.
Глубина и ширина противотанковых рвов треугольного сечения от 3,5 до 5–6 м. При глубине 5–6 м некоторые участки рва были примерно на метр заполнены водой.
Рвы трапецеидального сечения имели ширину по верху 5–7 метров, по низу — до 4 метров, в глубину — 3–4 метра.
Таким образом, рвы являлись не только противотанковыми, но и серьезными противопехотными препятствиями.
На большом протяжении они располагались в складках местности. На открытых участках брустверы рва в целях маскировки засевались просом, ячменем.
На танкоопасных направлениях противотанковые рвы были усилены минными полями. Мины располагались в шахматном порядке в четыре ряда.
Система фортификационного оборудования внешнего обвода строилась с расчетом на длительное сопротивление. Укрытия для личного состава были возведены из прочных материалов, прикрыты настилами, защищающими от огня орудий средних калибров и от прямого попадания мелких авиабомб. Огневые средства размещались таким образом, что можно было вести косоприцельный огонь вдоль фасов рва, почти вплотную к его крутости. Усиленные огневые точки, дзоты, бронеколпаки требовали применения
