Первые же наступательные бои на Северном Донце, сражения в лето сорок третьего года во многом дополнили и расширили наши представления о наступательных операциях того времени.
Решающим, конечно, становился артиллерийский удар, сочетающийся с броском наступающей пехоты с танками под прикрытием авиации. А это означало прежде всего самую тесную связь тыла и фронта. Усилия солдата в наступлении только тогда могли достичь результата, когда он был вооружен, как того требовали обстоятельства. Одним из решающих просчетов Гитлера, когда он начинал войну, было его убеждение, что после нескольких ударов по крупным промышленным центрам, наша промышленность будет парализована и не сумеет оснастить армию для ведения сложных военных операций.
Не будем рассматривать сражение под Москвой. Здесь Гитлер и его генералитет могли полагать, что мы бросаем в бой свои последние резервы. Но в ноябре под Сталинградом Гитлер столкнулся с факторами, им непредусмотренными. Наша советская промышленность оправилась от ударов, полученных в сорок первом году, рабочий класс преодолел трудности, связанные с перемещением промышленности в восточные районы страны. Под Сталинград пришли танковые корпуса, а в Курской битве приняли участие уже танковые армии, сформированные из танков отечественного производства.
Свыше ста стволов на один километр фронта… Каких стволов? Уже в первый год войны обнаружилась непригодность орудий малого калибра для борьбы с немецкими танками. Наметилась тенденция увеличения калибров противотанковой артиллерии.
Все это влекло за собой преодоление огромных технических трудностей, тянуло за собой решение множества неожиданных задач. Рабочий класс справился! Мы получили первоклассную технику, самое современное оружие… Не сразу в достаточном количестве. Часто снабжению фронта мешали транспортные затруднения. Но каждому ясно, что контрнаступление под Сталинградом, переросшее в общее наступление, могло быть осуществлено только при наличии достаточных технических средств.
Лето сорок третьего года с еще большей очевидностью показало, что победить может только тот, кто лучше вооружился.
Курская битва была не только испытанием людской стойкости, она была битвой моторов, артиллерии, схваткой двух политических и технических систем. Только потому, что наша промышленность оснастила фронт новейшими и наиболее эффективными средствами вооружения, а солдаты оказались подготовленными к обращению с новой техникой, мы отразили удар врага, подкрепленный оружейным арсеналом всей Европы, и погнали его прочь…
Именно полное взаимодействие фронта и тыла обеспечило нам победу.
Но это же всегда оставалось всего лишь одной стороной дела. Техника без человека, овладевшего техникой, остается мертвой.
Я прошу заметить одно! В войне моторов мы одержали победу над армией технически высокоразвитой страны. А это значит, что рабочий класс не только выковал оружие, но и вложил его в руки тех, кто был обучен им владеть. Танковые армии — это десятки и сотни тысяч технически грамотных людей.
А что такое общевойсковая армия? Это и артиллерийские, и танковые, и саперные, и химические, и инженерные войска…
Трудные были бои. Я, сколько мог, подробно о них рассказал, но мне хотелось бы, чтобы читатели, следуя за 8-й гвардейской армией, поняли, что каждый новый рубеж в наступлении — это был для ее солдат и офицеров и новый рубеж на пути овладения самыми разнообразными и в общем-то широкими знаниями. Мы воевали, но одновременно и учились воевать… И мудрено ли, что не нашлось таких оборонительных сооружений, воздвигнутых гитлеровцами, которые не были бы сокрушены в ходе боев за освобождение нашей Родины.
Мы начали свой путь с форсирования в общем-то неширокой реки. Но тут же натолкнулись на укрепленный район, и бои на Северном Донце, в особенности в Голой Долине, приобрели затяжной и кровопролитный характер. Мы там стучались в ворота Донбасса. Ворота Донбасса… Из-под Харькова и из- под Белгорода гитлеровское командование спешно перебрасывает на Северный Донец танковые соединения, следуют удар за ударом Воронежского, Степного и Центрального фронтов.
Весь гитлеровский фронт содрогался и начинал пятиться. Нам дороги были и день и час. Я не думаю, что удивлю специалистов приводимым здесь документом. Я привожу его для широкого читателя, ибо этот документ объясняет, почему наше Верховное Главнокомандование торопило Юго-Западный фронт с освобождением Донбасса.
«Рейсфюрср СС
Полевой командный пункт 7.9.43
Секретный документ государственной важности!
7 экземпляров
7-й экземпляр
Высшему руководителю СС и полиции Украины, Киев
Дорогой Прютцманн!
Генерал от инфантерии Штапф имеет специальные приказы относительно Донецкой области, незамедлительно установите с ним контакт. Я поручаю Вам содействовать ему всеми силами. Следует достичь того, чтобы при оставлении части территории на Украине там не оставалось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного железнодорожного рельса, чтобы не оставался стоять ни один дом, не было бы шахты, не разрушенной на многие годы, не было бы ни одного не отравленного колодца. Противник должен обнаружить действительно тотально сожженную и разрушенную страну. Обсудите немедленно эти дела со Штапфом и сделайте все, что в человеческих силах.
Хайль Гитлер!
Бои на Северном Донце многому нас научили. К Запорожскому плацдарму армия подступала, имея уже богатый опыт наступательных боев, прорыва оборонительных линий, форсирования мощных укреплений. Именно этот опыт и помог овладеть Запорожским плацдармом, превращенным противником в крепость. Именно возросшее мастерство солдат и офицеров позволило осуществить ночной штурм города и укреплений силами целого фронта. На том этапе это было для нас венцом достижений.
8-я гвардейская переправилась через Днепр. Рушился гитлеровский «Восточный вал». Начались бои на Правобережной Украине, бои за криворожскую железную руду и никопольский марганец. Они пали на трудное время года — на позднюю осень, зиму и раннюю весну.
И в те времена, и сейчас фальсификаторы истории много говорят о неблагоприятных климатических условиях, в которых оказались гитлеровские завоеватели на нашей земле, говорят о бездорожье, об огромных неизмеримых просторах.
Мы не приглашали завоевателей, они явились непрошеными! Разве они не знали, что русская зима суровее, чем в Европе, и рокадные дороги по нашим просторам тогда еще не были проложены?
Все это было известно…
Но разве трудности от бездорожья, от просторов, от суровых морозов, от дождей касались только одной стороны? Зимой сорок первого года мы погнали врага от ворот Москвы в холод и стужу, в полном бездорожье. В таких условиях наступающему всегда труднее, чем обороняющемуся. Мы были наступающими, гитлеровцы — обороняющимися.
Наступление в осень и зиму сорок третьего — сорок четвертого годов на Правобережной Украине, как я уже рассказывал, велось в немыслимых условиях. Обороняющемуся — гитлеровцам — было несравненно легче! Им, завоевателям, благоприятствовали капризы природы, а мы от них страдали.
Минуя и этот трудный перевал, 8-я гвардейская армия устремилась к Николаеву и Одессе…
Впереди уже в нескольких переходах, а потом и в одном переходе — государственная граница!
Примечания
